– Вряд ли она меня послушает. – Валентин повернулся к Тимотии: – По правде говоря, Тимма, я здесь, потому что чувствую себя виноватым. Наговорил вчера лишнего, настроил тебя против Лео.
– Ни в чем ты не виноват! – запротестовала Сю-заи.
– Виноват. Всю ночь не спал из-за этого и вот решил прийти. Может, все еще можно поправить…
Глаза Сюзан подозрительно заблестели.
– Ты молодец! – пылко проговорила она. – Я знала, что ты обязательно придешь на помощь.
– Ну что ты, Сью! – засмущался Валентин. – Я сам напортачил. Не умею держать язык на привязи, прямо беда.
– Не казнись! – Тимотия решила, что пора срочно вмешаться. – Я сама вызвала тебя на откровенность, так что если кто и виноват, то это я.
– Да, но… Знаешь, Тимма… ну, если б ты слышала, что Лео говорил про тебя…
– Ага, – перебила его Тимотия. – Значит, вы с ним снова судачили обо мне?
– Черт, а чего бы ты хотела?! – вскипел Валентин. – Бедный парень страшно расстроен, ему надо кому-то излить душу! Лучше уж мне, ближайшему другу. А у вас со Сью что, не так? И не уверяй, будто вы с ней не говорили про это, все равно не поверю! Тимма, послушай меня, ради бога. Он ужасно переживает из-за всего этого. Когда он уходил, у меня просто сердце разрывалось.
Несмотря на все старания Тимотии, слова Валентина ее глубоко тронули, она с трудом сохранила равнодушный вид. Ну нет, никто не должен ничего заметить, и она не станет ни о чем говорить ни с Сюзан, ни с Валентином. Тимотия вздохнула и поднялась со скамьи.
– Спасибо, Валентин, за новости, и тебе тоже, Сюзан. Я знаю, вы оба переживаете за меня. Вы настоящие друзья. Но, пожалуйста, оставьте меня одну. Мне… надо подумать. А ты, Валентин, позаботься, чтобы Сюзан благополучно добралась до дому.
Натянуто улыбаясь, она пожала друзьям руки и быстро пошла к дому.
И вот наконец она в спальне. Плакать почему-то расхотелось. Тимотия подошла к высокой кровати, рухнула на нее и, устремив невидящий взгляд в окно, задумалась…
Глава четвертая
Лео расстроен? Вот и хорошо. Он сам все затеял, пусть теперь расплачивается. А она-то вчера чуть было не согласилась, прямо не верится. Сам виноват, что такой нетерпеливый. Пусть теперь попереживает – заслужил!
В тот день она пошла на Болота. Впервые сюда ее привел когда-то отец – показать участки, которые ему удалось осушить под пашню. Безлюдие, таинственная атмосфера, царившая в этой топкой низине, над которой витал запах прели и сырости, захватили душу Тимотии, и она стала ходить сюда, когда ей хотелось побыть одной. Здесь хорошо думалось.
У нее никак не шли из головы слова миссис Хонби Если вдуматься, та права – в самом деле, что уж такого отвратительного в том, что ей предлагает Лео? Он не изображал влюбленного. Но ведь смешно ожидать этого! Зато он был честен и откровенен. С чего это она вдруг ударилась в амбицию?
И какое ей дело до того, что у Лео была связь с какой-то кокоткой? Валентин прав – это ее совершенно не касается. И даже если после свадьбы Лео снова свяжется с какой-нибудь женщиной, Тимо-тия вряд ли узнает об этом. Тогда чего беспокоиться? Брак по расчету есть брак по расчету. Какое дело жене, находит ли муж удовлетворение в супружеской постели? Добившись того, чего он хочет, – рождения наследника, – Лео оставит ее в покое. Можно будет не опасаться, что он и дальше будет настаивать на своих правах супруга. Пусть себе развлекается на стороне! Можно вообще его больше к себе не подпускать. В конце концов, она же выполнит условие – родит ему сына.
Возвращаясь домой, Тимотия была уже почти готова сообщить Лео, что она согласна. Наверное, так бы и случилось, если б Лео не сорвался. Но это и к лучшему – он показал себя во всей красе. “Пусть теперь расстраивается, так ему и надо”, – со злорадством подумала Тимотия.
Если б Лео не стал кричать про наследника, дело не кончилось бы разрывом. Она вовсе не собиралась отказывать ему в праве иметь сына. Слова о платонических отношениях вырвались случайно, а он тут же взорвался. Между тем она всего лишь хотела сказать, что перейдет в отдельную спальню после того, как будет зачат ребенок. Разве это не честно?
Так нет, Лео не преминул подтвердить еще раз, что его условия именно таковы, какими она сочла их в самом начале, – насквозь эгоистические. А она чуть было не согласилась!
При мысли об этом пришлось прибегнуть к помощи носового платка. Это хорошо, что он переживает. Ей, что ли, одной мучиться? Он оказался совсем не таким, как она думала. Их дружба осталась в прошлом после того, что случилось, возврата к ней нет.
Тянулись дни, долгие и унылые. Тимотия старательно скрывала свое настроение от Сюзан и Валентина, которые приезжали то вместе, то порознь и уговаривали ее смягчить отношение к Лео.
– Никогда не думала, что ты можешь быть такой жестокой! – сквозь слезы заявила подруга.
– Черт меня побери, вот уж не думал дожить до того дня, когда ты будешь смотреть на Лео как на врага, – сказал Валентин.
– Замолчите, и больше ни слова об этом, – отрезала Тимотия.
Говорили ли они с Лео, ей было неизвестно. Впрочем, она допускала, что Валентин с ним встречался. В понедельник доставили письмо от Сюзан. Она сообщала, что Валентин уехал на охоту в Питерсборо. Сюзан предполагала, что Лео, очевидно, уехал вместе с ним.
Тимотия сочла это вполне вероятным. Не сказать, чтобы ее настроение от этого улучшилось, наоборот, то, что Лео с такой легкостью примирился с их разрывом, подействовало на нее удручающе. Вот, значит, как низко он ценит их многолетнюю дружбу. Другой на его месте попытался бы все исправить. А он? Сделал он хоть одну попытку увидеться с нею за последние дни? Или мог бы написать… хотя бы извиниться за свое глупое предложение. Ни того, ни другого сделано не было.
Нет, она, конечно, ничего такого и не ждала, что бы там ни говорила Эдит.
Они, как обычно, завтракали в комнате, которую Тимотия приспособила под столовую, заменив стоявший здесь ранее большой стол маленьким столиком из бывшей гостиной своей матери.
Пэдстоу принес почту, и Тимотия торопливо перебрала конверты, задержав взгляд на письме от Сюзан.
– Вижу, в последнее время у тебя это вошло в привычку, – заметила Эдит, сидевшая напротив.
– Что? – спросила Тимотия, не отрывая глаз от письма и разламывая печать.
– Хватаешься за письма, словно от них зависит твоя жизнь, а потом разочарованно бросаешь.
– На что ты намекаешь?
– Ну, и от кого письмо? – поинтересовалась Эдит, не отвечая на вопрос.
– От Сюзан.
– Небось не его ждала.
Тимотия почувствовала, как ее лицо заливается краской.
– Ничего я не ждала! Это просто смешно!
– Правда? А разве не смешно все время торчать у окна и высматривать, не подъезжает ли кто?
