— Да ты там всё прячешь, Шарки.
— Ага, — промычал он.
Но в животе оказалась только солома, так же как и в груди, и в рукавах. К тому времени, когда девочка добралась до шеи, вся спальня была усеяна пучками сена, соломы, кукурузными стеблями и клочками мешковины. Только голова, насаженная на ручку от метлы, укоризненно глазела на них единственным оставшимся, налитым кровью глазом.
Глядя на голову чучела, Брайди озадаченно почесала в собственном затылке.
Затем она оторвала второе ухо, до которого Шарки ещё не успел добраться, и стала вертеть его так и сяк перед глазами. Ухо, сделанное из загадочного вещества, словно смешанного с сажей, было мягкое, но не липкое, к тому же оно издавало запах. Или это ей показалось?
Брайди понюхала ухо. Запах действительно имелся, довольно сильный и при этом приятный. Даже очень приятный. Неудивительно, что собаки слетались на чучело, как мухи на мёд… Чем больше оно тёрла ухо пальцем, тем сильнее и приятнее оно пахло.
— Интересно… — протянула Брайди. — Не может же оно… Я не думаю…
Внезапно словно свет вспыхнул у неё в голове. Она прилепила ухо на прежнее место и хлопнула в ладоши.
— Пойдём, Шарки! — воскликнула она. — Я догадалась! Я знаю, за чем они охотятся!
И она запихнула голову с усами из конского волоса и кровавым глазом в холщовую сумку, сдёрнула Шарки с кровати и ринулась вниз по лестнице.
«ОНО НА МЕНЯ КРИЧАЛО!»
В это время ребята в переулке напротив магазина Раммиджа уже прыгали от нетерпения. Диппи не мог выбраться из витрины, пока на него глазели, а витрина, как магнит, притягивала к себе взгляды всех, кто проходил мимо.
В том числе и собак. Пёс с сомнительной родословной по кличке Рэгс, принадлежавший бакалейщику Фреду Хипкиссу, остановился, чтобы обнюхать фонарный столб, и встретился взглядом с Диппи. Дворняга отпрянула назад, вся её шелудивая шерсть встала дыбом, из горла вырвалось глухое рычание, и псина стала подкрадываться к витрине. Пережив напряжённую борьбу с икотой и сражение с осой, Диппи ужасно захотел спать, клюнул носом, едва не упал со стула и неожиданно встрепенулся. Рэгс разъярился. Без сомнения, ужасное существо за стеклом вызывало его на бой истошным лаем пёс снова и снова бросался на витрину, падал, но раз за разом поднимался и в бешенстве продолжал атаку. Бенни управился с дворнягой быстро: перебежал улицу, заарканил Рэгса верёвкой Громобоя и оттащил его подальше.
Следующая трудность подоспела в лице молодого человека по имени Эрнест и его лучшей подружки Этель. Они брели по улице, словно во сне, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть друг на друга и вздохнуть. Наконец они остановились напротив витрины магазина, пристально глядя друг другу в глаза. Команда на цыпочках пересекла улицу и укрылась за ближайшим эркером.
— О Эрнест, — вздохнула Этель.
— О Этель, — пробормотал Эрнест.
— Ты любишь меня, Эрнест?
— О да!
— Как сильно ты меня любишь?
— О… очень сильно. Очень.
— Ты спас бы меня из горящего дома?
— Непременно!
— А что ещё ты мог бы для меня сделать, Эрнест?
— Я бы…
Последовала пауза.
— Так что же?
— Этель, видишь тот манекен в витрине?
Команда в испуге замерла. Этель приподняла голову с плеча Эрнеста.
— А что с ним? — спросила она.
— Перчатки на нём точь-в-точь такие же, как те, что я видел в магазине Уайтли.
— И это всё? Тебя больше интересуют перчатки, чем я! Не знаю, зачем я с тобой вожусь, ведь ты совсем меня не любишь!
— Люблю! Люблю! Честно!
— Итак, что бы ты для меня сделал?
— Я… Я… Этель, я бы переплыл самую бурную реку в мире!
— А что ещё?
— Я… Я пробежал бы тысячу километров босиком!
— А ещё?
— Я убил бы десяток львов голыми руками!
— О Эрнест! — томно вздохнула Этель. — А когда я увижу тебя снова?
— Ну, я приду во вторник, если дождя не будет.
— О-о-о!
Этель топнула ножкой и упорхнула. Эрнест кинулся следом.
— Безнадёжен! — констатировала Анджела. «Пробежал бы тысячу километров, убил бы десяток львов…»
— А если дождя не будет, так придёт во вторник! Ха! — насмешливо закончила Зерлина.
— Забудьте о них, — отмахнулся Бенни. — Что с Диппи?
— Его парализовало! — простонал Громобой. — Это всё от лошадиного оживителя! Наверное, он превратил его кровь в лёд!
— Он совсем не двигается! — встревожился Бенни и постучал в стекло. — Просыпайся, старый хрыч!
С громким всхрапом Диппи проснулся. Он поморгал, огляделся, и Бенни ещё раз постучал в стекло. Диппи наклонился вперёд и увидел наконец за стеклом сердитые лица. Все они что-то говорили, но он никак не мог разобрать, что именно: «Ляг, поспи часок», «Дверь открыть не смог»?
Потом ребята принялись жестикулировать. Диппи решил, что они рехнулись, и собрался было сказать об этом сидящему рядом человеку, но вдруг с ужасом отшатнулся: человек был мёртв! Произошло жестокое убийство, после чего ополоумевший таксидермист сделал из жертвы чучело и усадил на стул, а следующей его жертвой непременно станет Диппи…
Диппи завопил и попытался скрыться. Но, поскольку он слишком долго просидел, закинув ногу на ногу, левая нога совершенно онемела, и стоило Диппи привстать со стула, как она подвернулась.
— Мне отрезали ногу! — ахнул он, хватаясь за ближайшую опору, которой, по несчастью, оказался один из стоявших манекенов.
Манекен повалился на Диппи, и оба рухнули на пол, сжимая друг друга в объятиях, напомнив Диппи «Мамочкину месть» — страшилку, прочитанную им всего месяц назад в одном из грошовых журнальчиков Громобоя.
Едва не парализованный от ужаса, Диппи подобрался к маленькой дверце, толкнул её и, жалобно подвывая, скатился в кромешную тьму магазина.
Вокруг было тихо. Подняться на ноги Диппи не мог, потому что затёкшая нога пока не ожила. Может, ему поможет глоток лошадиного оживителя?.. На донышке ещё плескалось немного живительной влаги.
Проглотив остатки эликсира, он с удовольствием облизнул губы.
Позади него кто-то кричал. Кажется, это голос Бенни?
«Выпей-ка глоток!»?
А может быть, он кричит: «Отопри замок!»?
Ну конечно! Он должен открыть дверь! Ничего тут нет особенного… Диппи горько рассмеялся, вспоминая, какого страху натерпелся.
Просто перелезть через прилавок, отпереть входную дверь, и он наконец сможет пойти домой и лечь спать, совсем как вон тот парень.
