— Извините, — забормотал он, — но я не хочу спать. Может, вы поговорите со мной немножко?
На ее лице отразилась озабоченность.
— Если вас это не слишком утомит, сэр. Вы потеряли много крови и…
Анри тщетно попытался сжать ее руку, проклиная про себя собственную слабость.
— Не бойтесь, если я умру, мадемуазель. Если Господь решит меня помиловать, хорошо. Если нет, я готов.
А я нет! — резко возразила женщина. Она рывком выдернула руку из его пальцев и выпрямилась, застыв темным силуэтом на фоне окна. — Я не для того вырвала вас из лап смерти, Анри Руссель, чтобы вы сдавались ей так легко! — проговорила она с еле сдерживаемым гневом. Он удивился.
— Вы знаете, как меня зовут?
— Я прочитала в ваших бумагах. Анри принужденно улыбнулся.
— Значит, вы воспользовались случаем, да? Может, вы скажете, как зовут вас, мадемуазель. Вы так мне помогли…
— Я Грейс Даверкорт.
Голос ее звучал ворчливо. Анри понял, что она всерьез рассердилась на него. Ему стало совестно, его рука сама собой потянулась к ней.
— Прошу вас, не дайте мне умереть, если можете, мадемуазель Грейс. Понимаете, то, что я сказал, не означает, что я хочу умереть. Просто моя жизнь была под угрозой много лет подряд, так что стоило быть готовым. Простите меня, если можете.
Грейс не могла устоять перед мольбой, светившейся в честных зеленых глазах. В голове ее мелькнула мысль, что ее имя никогда не звучало так красиво, как в его устах. Она невольно заулыбалась и, сев на край кровати, взяла его протянутую руку. Их пальцы переплелись и замерли на одеяле.
— Ладно, не имеет значения, сэр.
— Но, Грейс, — заговорил он просительным тоном, — если, конечно, вы разрешаете мне так обращаться к вам… Для вас я Анри, хорошо?
Грейс не могла не улыбнуться.
— Ладно, Анри.
Она попыталась убрать руку, но Анри не отпустил.
— Скажите мне, Грейс, что это за место?
— Это Вонтс, сэр. Я понимаю, вам это название ни о чем не говорит, это что-то вроде деревушки — дом, в котором мы находимся, и еще несколько коттеджей ниже по дороге, принадлежащих ферме. А примерно в полумиле отсюда находится настоящая деревня, Саут-холл называется. А дальше, тоже примерно в полумиле — Ист-холл, откуда приезжал аптекарь Данмоу, который вытащил из вас пулю.
В голове Анри зашевелилось воспоминание.
— Но как вы меня нашли? И где? — спросил он.
— Вы были внизу, в пристройке. — На его лице выразилось непонимание, Грейс пояснила: — Ну, флигель, у дома с задней стороны. — Он кивнул, показывая, что понял. Желая показать ему, как близок он был к смерти, она стала объяснять дальше: — Там у нас печь, мы там стираем; я уверена, именно эта печка, которая была теплая, и спасла вас от смерти. Останься бы вы на болоте, точно бы не дожили до утра. Не сказать, конечно, — добавила она желчно, — чтобы вы были так уж далеки от смерти, когда моя служанка обнаружила вас утром. И в этом я виновата, Анри.
Анри удивленно уставился на нее.
— Вы, Грейс? Ни за что не поверю!
— Скоро поверите, — последовал произнесенный с горечью ответ. — Я слышала, как вы пришли, хотя и не знала точно, что это. Я подумала, это кошка. Я и самом деле вроде бы услышала кошачье мяуканье, и рада была этому поверить. Можете себе представить, что я почувствовала, когда поняла, что могла бы найти вас мертвым у себя под дверью, не доживи вы до утра!
Уж не из-за этого ли она так с ним носится? Это было логично, но смешно. Ведь не она стреляла в него на болоте. Анри не стал ни о чем спрашивать, лишь легонько сжал ее пальцы и перешел на другое.
— Вы, кажется, сказали, что читали мои бумаги?
Грейс подалась вперед.
— Только те, что были открыты. Печати я не сломала. Да и в тех, что прочла, мало что поняла — кроме удостоверения личности. Я рада, что узнала, кто вы на самом деле.
Как ни странно, это как будто оставило Анри совершенно равнодушным.
— А куда вы положили бумаги?
— Они в надежном месте, поверьте, только, боюсь, сырость повредила их в некоторых местах. У меня есть тайник, о котором никто не знает, кроме меня. А поскольку никто не знает о существовании этих бумаг, то не станут и искать.
Анри издал вздох облегчения. Потеряйся бумаги, Господь вполне мог бы и прибрать его — будущего у него все равно нет. Анри откинул голову на подушку, придавленный внезапной усталостью. Он выпустил пальцы Грейс и спрятал руку под одеяло.
— Я думаю, вы правы, мадемуазель Грейс. Давайте больше не будем говорить, я устал.
Грейс постаралась подавить поднявшееся в душе разочарование. Она видела, что бумаги очень важны для Анри, и была полна решимости сделать все, чтобы они не попали в руки окружного начальства. Мысль об опасности, грозящей Анри, требовала действий. Она наклонилась пониже.
— Еще одно, прежде чем вы уснете, Анри.
Он снова открыл глаза.
— Oui?
[6]
— Завтра, когда приедет доктор Фрит, постарайтесь казаться слабее, чем вы есть на самом деле, хорошо? — В его глазах Грейс увидела недоумение. — Прошу, Анри, сделайте как я говорю! Иначе они постараются увезти вас от меня. Фрит и Мейберри, он окружной чиновник… и не знаю кто еще.
К своему возмущению, Грейс обнаружила, что это, судя по всему, нисколько не встревожило Анри.
— Может, так было бы и лучше, — сказал он. — Я доставил вам столько хлопот… Пусть они меня увозят.
И снова Анри заметил страстность, прячущуюся под внешним спокойствием.
— Ни за что! Неужели вы не понимаете, Анри? Мы воюем с Францией! Как только они узнают, что вы француз, они поспешат заключить вас в тюрьму. Они наверняка решат, что вы шпион! Или эмигрант. Вы так внезапно появились, что они только еще сильнее будут вас подозревать. Кроме того, они все почему-то считают, что вы угрожаете моей репутации. Не представляю, с чего вдруг они решили, что вы, в том положении, в каком находитесь, можете причинить мне какой-то вред.
Анри издал слабый смешок.
— Тут вы правы, я думаю.
— Конечно, права. Но что с них возьмешь? Деревенские, они такие. А вы, смею предположить, не из их числа.
Заметив его настороженный взгляд, Грейс вздохнула.
— Вы не должны меня бояться, Анри. Вы это понимаете? Вообще-то я должна была отдать ваши бумаги мистеру Мейберри или мистеру Вуфертону, но я этого не сделала.
— Почему, Грейс?
Она сдавленно всхлипнула.
— Да потому, что вы дворянин, и меня дрожь берет при мысли, что они об этом догадаются. Потому что… — Умолкнув, она вздохнула и продолжила уже спокойнее: — По многим причинам. Скажу только об одной. Я не знаю, кто хотел вас убить, но кто-то хотел. И если они идут за вами, я лучше буду стеречь вас сама, чем доверюсь людям, которые только обрадуются, если вы умрете, единственно потому, что вы француз.
