Аня в это время задумчиво ковыряла задний карман своих джинсов.
– Что ты делаешь? – удивилась Мариша. Если мы тут одни, то это не значит, что надо забывать о правилах приличия.
– Прости, пожалуйста, – спохватилась Аня, – но что-то ужасно колется, а что – понять не могу.
– Только не проси меня помочь, – фыркнула Мариша.
Но Аня уже и сама справилась. Она вытащила из ткани джинсов булавку и теперь изумленно разглядывала ее.
– Это же джинсы Сергея, – осенило ее. – Он воткнул эту булавку на случай, если ему руки за спиной скуют. Тогда он достанет булавку, откроет замок и будет свободен.
– Не знала, что в ФСБ берут бывших фокусников, – пробормотала Мариша. – А больше он ничего в джинсы не напихал?
В джинсах ничего не оказалось, зато в плотном фланелевом кармане рубашки девушкам удалось нащупать какой-то твердый предмет. Безжалостно оторвав карман, они увидели небольшой ножичек, заточенный словно бритва. А в шве рубашки нащупали небольшую отвертку, все отличие которой от обычной состояло в том, что вместо ручки у нее была приделана крестовина, ловко прятавшаяся при нажатии в определенную сторону. Вся отвертка в собранном состоянии выглядела как металлический прут длиной с палец взрослого и толщиной с палец младенца.
– Вот и инструмент, – сказала Мариша. – Будем копать.
И подруги принялись за дело. Копали они долго и остановились только тогда, когда в дыру в стене могла пролезть голова Мариши и ее плечи. Для того чтобы оттаскивать выкопанную землю, подруги приспособили шляпу, которую утром надела Аня.
– Что-то у Хмелевской дело шло бодрей, – заключила Мариша, осмотрев результаты работы. – Но делать нечего, будем копать дальше.
Испив оставшейся в пакете воды, девушки продолжили работу. Наконец Мариша почувствовала, что больше не в состоянии шевельнуть ни рукой, чтобы копать, ни ногой, чтобы утрамбовывать на полу выкопанную землю. Аня выдохлась еще около часа назад. Теперь есть хотелось ужасно. Растолкав уснувшую Аню, Мариша сама рухнула без сил на ее место, ужасно жалея, что куртки у них не кожаные, а вместо ботинок кроссовки из совершенно несъедобного материала.
Очнулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Она открыла глаза и увидела над собой озабоченное лицо подруги. Аня прижимала палец к губам, а второй рукой указывала куда-то наверх. Одновременно Мариша услышала шум приближающихся шагов. Заскрипела решетка, и вновь к ним опустилась тонкая веревка с пакетом воды. Мариша, которую после крепкого сна голод мучил еще сильней, подскочила на месте и закричала:
– Есть хотим. Что вы нам одну воду шлете? У нас тут не бассейн.
В ответ она получила очередную порцию ехидного хихиканья. Кто смеялся, было не разобрать. Разозлившись, Мариша изо всех сил дернула за веревку. После недолгой борьбы тот тип наверху сдался и отпустил веревку. Мариша шлепнулась на пол и зашипела от ярости, поняв, что обеда или хотя бы легкого ужина не предвидится.
– Некоторые в Европе предпочитают питаться один раз в день, – попыталась утешить ее Аня. – Может быть, время приема пищи еще просто не наступило.
– По-моему, мы тут сидим уже вторые сутки, – возмутилась Мариша. – Воду ведь они нам не забывают поставлять. Значит, если бы у них было намерение нас кормить, то давно прислали бы нам хоть черствую горбушку. Нет, они явно задались целью уморить нас голодом. Это же элементарно.
– Пропади ты пропадом со своей дедукцией, – простонала Аня.
В этот день подруги копали еще усердней, так как понимали, что после трех-четырех дней голодовки они не то что копать, даже двигаться толком не смогут.
– Однажды летом я сумела продержаться без еды целые сутки, – делилась своими воспоминаниями Аня. – В холодильнике было полно еды, но мне приспичило заняться лечебным голоданием. Никогда себе этого не прощу. Надо было тогда сожрать все, что было в доме, а книжкой по голоданию запустить в Рассохину, которая мне ее притащила.
– Ее бы саму сюда к нам посадить, живо бы забыла про все свои фокусы, – поддержала подругу Мариша.
Они остановились только тогда, когда ход углубился настолько, что Аня могла скрыться в нем целиком. На ночь, а вернее, на время своего сна подруги прикрыли дырку в стене одним из одеял, постаравшись, чтобы это выглядело таким образом, будто они просто боятся сырости.
– Не хватало еще, чтобы они обнаружили нашу работу именно сейчас, когда до победы осталось всего ничего, – пробормотала Мариша, засыпая.
– Ты думаешь, что скоро мы выберемся отсюда? – шепотом спросила у нее Аня.
– Конечно, ведь держат нас наверняка под домом Густава. А значит, мы не так уж далеко от поверхности. Не экскаватором же они нашу яму рыли.
– Но и не отверткой с миниатюрным ножичком, – возразила ей Аня.
– Хорошо еще, что почва песчаная и камней нет, – со знанием дела утешила ее Мариша.
Они копали и на следующий день и через день, во всяком случае, так им казалось, истинное представление о времени они давно потеряли, а потом выяснилось, что Мариша сглазила. К концу смены девушки поняли, что их ход уперся прямо в какой-то камень. Немного передохнув и попив водички, которая почему-то стала отдавать тухлятиной, они принялись копать в обход. Но в какую сторону ни копали, везде утыкались в камень.
– Стена, – заключила Аня, вернувшись в подвал.
Теперь девушки копали в туннеле по очереди, так как копать туннель такой ширины, чтобы в нем помещались обе – бок о бок, было бы безумной роскошью. Так что одна все время дежурила в подземной камере.
– Мы уперлись в фундамент, на котором стоит дом. Копать надо ниже, – сказала Мариша самым бодрым тоном, на который была способна.
Но Аня неожиданно опустилась на пол и заплакала.
– Я больше не могу, – сообщила она. – Как раз сегодня я думала, хватит ли у меня сил, чтобы просто проползти по выкопанному ходу. А ты говоришь, что нужно копать ниже. Я же не дурочка и понимаю, что если копать ниже, то потом нужно копать и выше. Не сидеть же нам под землей словно кротам.
– Не плачь, – попросила ее Мариша. – У меня еще достаточно сил. Я немного посплю, а ты считай минуты. Часика через два разбуди меня, и я покопаю еще. Мы обязательно выберемся.
И свернувшись калачиком, Мариша моментально заснула. Аня с жалостью смотрела на исхудавшее лицо подруги, выпачканные в земле волосы и грязные руки с исчезнувшим без следа маникюром. Ее руки выглядели не лучше. Кожа потрескалась от постоянного контакта с влажной землей и страшно зудела. Аня положила голову на плечо подруги и закрыла глаза, приготовившись отсчитывать обещанные Марише два часа.
Уже третий день Франц ходил сам не свой. Если бы раньше ему сказали, что он так будет переживать из-за исчезновения девушки, которую знал всего несколько дней, он бы только рассмеялся в ответ. Но сейчас он испытывал самые настоящие муки. Сначала он страшно ревновал, что Мариша исчезла вместе с каким-то парнем. Потом Сергей обнаружил пропажу своих джинсов и рубашки, а также куртки и шляпы Вернера, и они догадались, что спутником Мариши была Аня.
