– Сейчас, сейчас, – стонала она. – Я совершенно не чувствую своих ног. Милый Франц, но я все-таки иду к тебе. Не ломай дверь, придурок!
Аня закончила приводить в порядок свои руки и кивнула Марише. Подруга немедленно откинула щеколду, и в дверь ввалился целый отряд полиции во главе с Францем и Сергеем. Ребята недоуменно уставились на двух перепачканных девушек. Франц быстро прошелся по комнате, заглянул на кухню и спросил:
– Куда вы их дели?
Подруги молчали. Наконец Мариша выдавила из себя:
– Кроме нас, тут почти никого нет.
Франц перестал нервно вышагивать по комнате и уставился на нее.
– Мари?! – вырвалось у него. – Я тебя не узнал. Что он с тобой сделал? Он тебя пытал? И что значит «почти никого»?
Мариша покачала головой и залилась слезами. Они ручьем текли по щекам, оставляя белые полоски.
– Немедленно в душ, – распорядился Сергей. – Разговоры потом.
Через полчаса относительно чистые и относительно спокойные девушки снова появились в гостиной, где уже щелкали вспышки фотоаппаратов, сновали эксперты и нервно вышагивал Франц. На этот раз у него был веский повод для беспокойства. Он уже разобрался, что значит Маришино «почти никого», и это не радовало. Однако если Франц и испытывал досаду, то постарался скрыть свои эмоции при виде появившейся Мариши, которую немедленно и заключил в объятия.
– Никого еще не была так рада видеть, – призналась ему девушка. – Но как вы узнали, где мы?
– Это все Сергей, – сказал Франц. – Он разнюхал про Густава немало интересного.
– И что же? – поинтересовалась Мариша, повернувшись к другой счастливой парочке. – Ведь ничто не указывало на то, что мы пошли к Густаву. Или нас кто-то видел?
– Не вас, а Густава, – пояснил Сергей. – Но я сначала не придал этому значения.
– Можно все по порядку? – попросила Аня. – А то я ничего не понимаю.
– Началось все с того, что, обходя бордели, я случайно уронил фотографию, на которой в числе других был снят Михаэль – бывший Анин жених, – начал рассказывать Сергей.
Фотография порхнула к девушке, которая сидела на кассе перед входом в стриптиз-шоу. Кассирша проворно ее подняла и успела внимательно рассмотреть, пока Сергей искал деньги. Купив билет, он собрался пройти внутрь, совсем забыв про оброненную фотографию, как вдруг его остановил голос девушки.
– Я знаю этого типа. Он был тут, – сказала она.
Сергей ни минуты не сомневался, что речь идет о Михаэле. Но кассирша указала на Густава.
– Я его хорошо запомнила, потому что нечасто к нам заглядывают посетители такого возраста. А этот к тому же был очень всем здесь недоволен. Это было странно. Зачем платить деньги, если тебе это зрелище не по душе?
– Однако тогда я не заподозрил, что дело нечисто. Я знал, что Густав загорелся желанием найти первую невесту Вернера и в своих поисках посещал ночные клубы. Я так и сказал кассирше. Она вспомнила, что старик и в самом деле бормотал что-то про какую-то русскую девушку с длинными светлыми волосами, которой самое место у них в борделе. Он так и сказал. Но тогда я ничего не заподозрил, – повторил Сергей. – Лишь потом вспомнил, что у первой невесты Вернера волосы хоть и были длинные, но светлыми их назвать трудно. Она была просто рыжей, но я решил, что старый холостяк этой разницы просто не учел.
Подозрение закралось в душу Сергея, когда старухи показали мне свадебные фотографии Моники. Там был Густав, и в то время, как все гости пили шампанское за здоровье жениха и невесты, у него в руках был коньячный бокал.
– Тут же я припомнил, что Мариша рассказывала, как Густав угощал вас старым коньяком, и вы здорово нарезались. А потом я понял, что никакой мужчина, отправляясь в гости к женщине с определенными целями, не будет каждый раз брать с собой коньяк. Один раз, возможно. Но потом ему объяснят, что к чему, и он перейдет на легкие вина и шампанское. А если он всегда прихватывает с собой коньяк, значит, берет его для себя. Хочет просто приятно провести вечер и обольщать никого не собирается. Значит, в гости к девушкам Вернера приходил Густав, но не имел целью их соблазнить. Потом я сообразил, что Густав как раз был в Мюнхене, когда убили вторую невесту Вернера. Все это были какие-то туманные штришки к портрету. Но они постепенно рисовали образ того беззаветно преданного друга, о котором писала Лена.
– Расскажи им про самую главную улику, – попросил его Франц.
– Да, – спохватился Сергей. – Дело в том, что на груди убитой Людмилы был вырезан орел, державший в когтях свастику. Только сегодня мне удалось раскопать в Центральной библиотеке Мюнхена, что такой знак был в ходу у фашистов из специального отдела гестапо, разрабатывавшего методы пыток. Если убийца работал в этом отделе, то ему должно было быть около восьмидесяти. И тут я помчался к Францу.
– Да, – подтвердил Франц. – У меня словно пелена спала с глаз. Я подумал, что вы могли направиться в Хайденгейм, где почти никого не знаете, да еще днем, когда почти все жители работают.
– Но почему в Хайденгейм, ведь мы могли поехать в Мюнхен? – возразила ему Мариша.
– На вокзале дежурили мои ребята. Им было поручено брать под наблюдение любого подозрительного человека, прибывшего в Хайденгейм. Ну и заодно следить за общей обстановкой, – пояснил ей Франц.
– Лучше бы ты послал их следить за нами, – в сердцах бросила Мариша. – Рытье подземных туннелей не самое мое любимое занятие.
– Вы рыли землю? – воскликнули мужчины хором. – Но зачем?
– Чтоб выбраться на волю. Густав посадил нас в сырую и холодную яму и поил одной водой из ближайшей лужи, – объяснила Аня.
– Тогда я не могу упрекнуть вас в том, что вы его прикончили, – заявил Франц. – Любой суд сочтет ваши действия необходимой обороной.
– Прикончили? – поразились девушки. – Да мы его пальцем не тронули!
– Ай, ай! – погрозил им Франц. – Только не надо обманывать. Я же сказал, что полностью на вашей стороне. Вы правильно сделали, что убили его.
– Но мы его не убивали, – пыталась втолковать парню Мариша.
– Да?! – рассердился Франц. – А откуда у Ани на руках и одежде кровь?
– Ну, мы его немножко перевернули, – замялась Мариша. – Но старик был уже мертв. Да и потом, откуда у нас пистолет?
– Пистолет лежит возле Густава, вот только стрелять себе в левый бок он не стал бы. Это не слишком удобно, – продолжал твердить свое Франц. – Девочки, почему вы не хотите сознаться?
– Не в чем нам сознаваться, – рявкнула на него Мариша.
Франц тяжело вздохнул и пошел к своим людям.
– Полоумный какой-то, – прошипела Мариша. – Сергей, зачем тебе понадобилось тащить этого психа с собой? Один не мог справиться со старикашкой?
