— Спасибо! — сказал он, и в глазах его снова зажглась жизнь.
— Рада услужить, Клэй, — рассмеялась Эми.
Клэй наконец отпустил ее. Его друзья и соседи стояли рядом. Ни один из них не сомкнул глаз прошлой ночью.
— Идем, — сказал Трэвис, потрепав его по плечу. — Наверное, жена Элайджи рожает очередного ребенка и Эйб позвал на помощь первую женщину, которая попалась ему на глаза.
Клэй и Трэвис переглянулись. Оба подумали, что это маловероятно. Элайджа — сумасшедший, причем далеко не безопасный для окружающих. Эйб — желчный, вспыльчивый парень — не скрывал, что завидует соседям-плантаторам.
Кто-то прикоснулся к руке Клэя. Это была Джейни, которая протягивала ему корзинку, наполненную едой.
— Возьми, — тихо сказала она. Клэй впервые в жизни увидел, что ее обычно румяное лицо стало серым от тревоги.
Клэй взял у нее корзину и ласково погладил руку. Потом оглянулся на Трэвиса и Уэса, стоявших рядом. Он кивнул, и все трое направились к шлюпу Клэя. Уэс забежал по дороге на свой шлюп и вернулся к ним с парой пистолетов. В мрачном молчании мужчины направились вниз по течению реки к ферме Симмонсов.
Николь целый день то засыпала, то теряла сознание. Приходя в себя, видела над головой кроны деревьев, сквозь которые время от времени проглядывало солнце. Айзек осторожно уложил ее на кучу тряпья и пустых мешков. Медленное покачивание лодки и тупая боль в скуле отвлекали ее внимание от связанных рук и ног и кляпа во рту.
Система внутренних водных путей в Виргинии была весьма разветвленной. Эйб вел лодчонку по многочисленным протокам, соединявшим одну крупную реку с другой. В некоторых местах протоки были такими узкими, что приходилось, используя весла в качестве шестов, проводить лодку сквозь почти сомкнувшиеся заросли деревьев.
— Эйб, куда ты едешь? — спросил Айзек.
Эйб таинственно ухмыльнулся. Он не собирался информировать брата о том, куда направляется. Этот маленький островок он нашел несколько лет назад. Эйб всегда знал, что придет день, когда он ему пригодится. Вскоре после того, как они взяли на борт женщину, Эйб высадил отца возле их фермы. Он понимал, что рано или поздно к ним на ферму заявятся люди, разыскивающие эту женщину, и старый Элайджа их задержит. Нет, Элайджа не станет врать, что не видел женщины, но чтобы понять, о чем он говорит, потребуется не один час. Эйб улыбнулся, довольный собственной сообразительностью. Теперь ему оставалось лишь держать под контролем мальчишку. Он оглянулся на связанную женщину, лежавшую на куче тряпок, и облизнул губы.
На закате солнца Эйб направил лодку к берегу.
Айзек поднялся на ноги. Уже целый час они не видели на берегу никакого жилья. Застоявшаяся вода была похожа на зеленую слизь, похитители задыхались от зловония.
— Давай-ка выбираться отсюда, — сказал Айзек, озираясь вокруг. — Никто не сможет жить в таком смраде.
— Именно это я и запланировал. Ну-ка спрыгни на берег и сядь вон в ту лодку. Пошевеливайся! — прикрикнул Эйб, когда Айзек хотел возразить.
Айзек давно привык подчиняться старшему брату. Ему не хотелось опускать ноги в зеленую слизь, тем более что он увидел, как по поверхности воды проскользнула водяная змея. Но он выпрыгнул из шлюпа, по щиколотки погрузившись в зеленовато-коричневый ил, и отвязал лодчонку. Прыгнув в нее, он с помощью весла подвел лодку к борту шлюпа.
Эйб стоял на палубе, держа на руках Николь. Передав ее младшему брату, он сам уселся в лодку.
— Положи ее на дно и садись на весла. Нам еще далеко ехать, — сказал он.
Айзек выполнил приказание и, увидев страх во взгляде Николь, решил ее подбодрить.
Эйб презрительно фыркнул, глядя на брата.
— Без глупостей, парень. Она знает, кому принадлежит.
Айзек отвел глаза, вспомнив Николь с Клэем. Он понятия не имел, что его брат имеет в виду совсем другое.
Было совсем не просто вести лодку по такой воде. Несколько раз Айзеку пришлось останавливаться, чтобы высвободить весла из какого-то мусора. Стало темнеть, а нависающие над головами кроны деревьев закрывали и тот скудный свет, который проникал сюда.
— Эйб, мне здесь не нравится. Мы не можем оставить ее здесь. Почему бы нам не отвезти ее на ферму?
— Потому что там ее найдут. К тому же я не говорил, что мы оставим ее здесь. Ну вот мы и на месте. Причаливай к берегу.
Используя весла в качестве шестов, Айзек подвел лодку к берегу. Эйб выпрыгнул из лодки и, покопавшись немного под деревом, выудил откуда-то фонарь. Обнаружив фонарь именно там, где он его оставил, Эйб удовлетворенно крякнул.
— Следуй за мной, — сказал он, предоставив брату позаботиться о Николь.
— Через несколько минут я сниму веревки, — прошептал Айзек, таща Николь на руках.
Она устало кивнула, положив голову ему на плечо.
Подняв фонарь, Эйб осветил невысокую прочную дверь, за которой, казалось, кроме темноты, ничего не было.
— Я давно отыскал это место, — с гордостью сказал он, открывая задвижку.
В крошечной каменной хибаре было пусто, если не считать грязи и кучи листьев на полу.
Поставив Николь на ноги, Айзек вытащил у нее кляп изо рта. Она тихо охнула, и глаза ее увлажнились слезами благодарности. Он снял веревки, стягивавшие запястья. Когда он встал на колени, чтобы развязать ей ноги, Эйб заорал:
— Что, черт возьми, ты делаешь? Разве я приказал развязать ее?
Айзек сердито взглянул в темноте на брата:
— Что она может сделать? Разве не видишь, она едва держится на ногах? Здесь есть какая-нибудь еда? И вода?
— За хижиной есть старый колодец.
Айзек с отвращением огляделся вокруг:
— Что это за хижина? Зачем кому-то пришло в голову построить жилье в таком месте?
— Думаю, здесь не всегда было болото. Река изменила русло и отрезала этот островок. Здесь водятся кабаны, множество кроликов, возле берега растет парочка яблонь. Хватит задавать вопросы, пойди принеси воды. Я в прошлый раз оставил здесь жестяное ведро.
Айзек неохотно скрылся в темноте.
Николь прислонилась спиной к каменной стене. У нее болели запястья и щиколотки, которые почти утратили чувствительность и отказывались повиноваться. Она даже не заметила, как к ней подошел Эйб.
— Устала? — тихо сказал он, проведя рукой по ее горлу. — Завтра, после того как я закончу заниматься с тобой, ты будешь еще более усталой. С тобой еще никто никогда не занимался любовью так, как умею я.
— Нет, — прошептала она, отступив на шаг в сторону. Ее затекшие ноги отказались повиноваться, и она упала на четвереньки.
— Что ты с ней сделал? — воскликнул, появившись на пороге, Айзек. Он наклонился и поднял Николь.
— Святые угодники! — хохотнул Эйб. — Ты ведешь себя так, словно влюбился в нее. Какое тебе до нее дело? Ты слышал ее историю. Она ведь мало чем отличается от проститутки.
