Бьянка легла в постель рядом с Клэем. Какой ужас! Ведь придется его приласкать.
Клэя не пришлось расшевеливать. Ему снилась Николь, и, ощутив прикосновение женской шелковой сорочки и запах надушенных волос, он немедленно отреагировал.
— Николь, — прошептал он, прижав Бьянку к себе.
Но даже в одурманенном состоянии Клэй почувствовал, что это не Николь. Он застонал и отвернулся, вновь погрузившись в сон.
Бьянка, затаив дыхание, напряженно ждала, когда им овладеет животная похоть, и не сразу поняла, что он не намерен к ней прикасаться. Грубо выругавшись, она высказала спящему Клэю все, что думала об отсутствии у него настоящей мужской страсти. Если бы не желание стать хозяйкой плантации, она отдала бы эту пародию на мужчину Николь — пусть мается с ним!
Что же делать? Клэй должен быть уверен, что лишил Бьянку девственности, иначе план ее не осуществится. Бьянка поднялась и спустилась на кухню.
На большом столе мариновался в пряностях кусок говядины, и Бьянка отлила полкружки говяжьей крови. Схватив несколько лежавших на буфете булочек, она отправилась назад.
Поднявшись наверх, съела булочки и, чувствуя, что засыпает, забралась в постель рядом с Клэем, обрызгав себя кровью. А кружку спрятала под кровать. После этого уснула.
Глава 16
Лучи утреннего солнца, отражавшиеся в только что выпавшем снегу, ослепили Клэя. Боль в глазах отдавалась в голове. Тело его, казалось, весило тысячу фунтов, каждое движение давалось с трудом. Он взял пригоршню снега и сунул в пересохший рот.
Но еще хуже; чем мучительная головная боль и тошнота, было воспоминание о пробуждении. Он проснулся рядом с Бьянкой. Сначала он лишь удивленно смотрел на нее, поскольку думать был не в состоянии.
Открыв глаза, Бьянка охнула, увидев его. Она села и до шеи закуталась в простыню.
— Животное! — процедила она сквозь зубы. — Мерзкое, грязное животное.
Когда она сказала, что он затащил ее к себе в постель и изнасиловал, Клэй лишился дара речи. А потом расхохотался. Не мог же он до такой степени напиться.
Но когда Бьянка встала с постели, он увидел на простынях и на ее ночной сорочке пятна крови. Не дав Клэю сказать ни слова, Бьянка напомнила ему, что она леди и не позволит обращаться с ней как с потаскухой и что если у нее будет ребенок, Клэю придется на ней жениться.
Клэй не проронил ни слова в ответ, вскочил с постели и стал быстро одеваться.
Он отправился на поляну, которую в свое время они расчистили с Джеймсом и Бет, силясь вспомнить, что с ним произошло. Неужели он занимался любовью с Бьянкой? Он помнил, как они с Бьянкой ушли от Николь. А что было потом? В памяти словно образовался провал.
Что, если Бьянка забеременеет? Он постарался прогнать от себя эту мысль.
— Клэй, — послышался голос Николь, — ты здесь?
Она появилась на поляне, и он, улыбнувшись, встал, чтобы поприветствовать ее.
— Ты не сказал, в какое время прийти. Ох, Клэй! На тебе лица нет! Что случилось?
— Лучше не спрашивай, — хрипло произнес он, протягивая к ней руки.
Николь остановилась в двух шагах от него.
— Пахнешь ты не лучше, чем выглядишь.
Он поморщился.
— Говорят, любовь слепа.
— Даже у слепых есть обоняние. Сядь и отдохни или разожги камин в пещере. Я принесла с собой еду. Ты вчера почти ничего не ел.
— Не говори мне о вчерашнем вечере, — простонал Клэй.
Час спустя, когда они позавтракали и в пещере стало тепло, Николь, прислонившись спиной к каменной стене, накинула на ноги одеяло и приготовилась к разговору. Она пока не могла сидеть спокойно в объятиях Клэя.
— Я почти не спала этой ночью, — сказала она. — Размышляла о том, что ты мне рассказал о Бьянке и ее родственниках. Трудно в это поверить. Ведь я твоя жена, а живешь ты с ней. Выходит, ты хочешь нас обеих.
— Ты действительно этому веришь?
— Я пытаюсь не верить. Но я знаю, что Бет оказывала на тебя сильное влияние. Может быть, ты не отдаешь себе отчета в том, как сильно связан со своим домом. Вчера ты говорил, что хочешь уйти отсюда и бросить дом. Но не так давно готов был похитить женщину потому лишь, что она напоминала человека, который жил в этом доме.
— Ты значишь для меня больше, чем плантация.
— В самом деле? — Николь округлила глаза. — Хотелось бы в это верить.
— Но ты не веришь, — сказал он, вспоминая Бьянку в своей постели и ее девственную кровь на простынях. Может быть, Николь права, что не доверяет ему? Повернувшись к нише, где лежал запаянный в стекло единорог, он взял его в руки. — Мы поклялись на этом, — сказал он. — Конечно, мы были детьми и мало что знали о жизни, но клятв своих никогда не нарушали.
— Иногда невинные клятвы бывают самыми искренними, — улыбнулась она.
— Я люблю тебя, Николь, — сказал Клэй, держа в руке стекло, — и клянусь, что буду любить тебя до конца своих дней.
Николь, стоя рядом с ним, положила руку поверх его руки. Что-то ее тревожило. Бет, Джеймс и Клэй прикоснулись к маленькому единорогу, потом Бет запаяла его в стекло, чтобы никто другой никогда не смог прикоснуться к нему. Как ни глупо, Николь не могла забыть фотографию Бет. Они с Бьянкой были похожи как две капли воды. Удостоится ли когда-нибудь Николь чести прикоснуться к тому, к чему прикасалась Бет?
— И я люблю тебя, Клэй, — прошептала Николь. — И буду любить всегда.
Не заметив тревоги на лице Николь, Клэй осторожно положил на место запаянного в стекло единорога и привлек Николь к себе.
— Мы можем уехать на Запад весной. В это время всегда организуются обозы из крытых повозок. Уедем в разное время, чтобы никто ничего не заподозрил.
Клэй продолжал говорить, однако Николь не слушала. До весны далеко, несколько месяцев. Весной пробуждается земля, наступает пора сева. Сможет ли Клэй уехать, бросив на произвол судьбы людей, которые от него зависят?
— Ты вся дрожишь, — сказал Клэй. — Замерзла?
— Мне страшно, — призналась Николь.
— Для страха нет причин. Самое худшее позади.
— Так ли это, Клэй?
— Молчи! — Он закрыл ей рот поцелуем.
Они давно не были вместе — с пикника у Бакесов. Какие бы разумные причины для страха ни имела Николь, они испарились из ее головы, как только Клэй ее поцеловал. Она обвила руками его шею и заглянула в лицо. Клэю не терпелось смыть с себя грязь ночи, проведенной с Бьянкой, и изгнать воспоминания о Бьянке, розовой шелковой сорочке и каплях крови на простыне.
— Клэй, — шепнула Николь, — что-то не так?
— Все в порядке. Просто я слишком много выпил вчера. Не уходи, — взмолился он, прижимая ее к себе. — Ты мне очень нужна. Ты теплая и живая, а меня преследуют призраки. — Он поцеловал ее в шею. — Заставь меня их забыть.
