Уэс улыбнулся ей.
— Старина Роджерс будет так рад продать эту землю, что отдаст ее практически даром.
— Только без применения насилия, — рассмеялась Николь.
— Ну-у… разве что один-другой палец на ногах будет сломан.
Они дружно рассмеялись и направились к дому Роджерса.
За землю он действительно запросил сходную цену. У Николь осталось очень мало наличных денег от тех, которые Жерару удалось выручить за ее платья, но мистер Роджерс дал ей рассрочку на несколько лет. Кроме того, она согласилась в течение трех лет бесплатно молоть его зерно на своей мельнице.
— Нельзя сказать, что он отдал нам свою землю за бесценок, — сказал Уэс, когда они возвращались. — Ты будешь бесплатно молоть его зерно в течение трех лет!
Глаза Николь сверкнули.
— Подожди, пока он получит счет за четвертый год!
Потом они зашли в типографию, где Николь заказала рекламные листки с указанием тарифов за помол зерна на ее мельнице.
Услышав новые тарифы, которые она называла печатнику, Уэс удивился:
— Каким образом ты собираешься заработать деньги? Твои тарифы втрое ниже, чем на мельнице у Хораса!
Она улыбнулась:
— В конкуренции с ним я обойду его по количеству заказов. — Она обратилась к печатнику: — Куда вы повезете свое зерно: ко мне или к Хорасу?
Печатник рассмеялся.
— Думаю, она права, Уэс. Я расскажу об этом своему зятю, и он, можете не сомневаться, повезет зерно к вам.
Уэсли взглянул на Николь с еще большим уважением.
— Я и не подозревал, что у красавицы может так хорошо работать голова.
— Думаю, она долгое время вообще не работала, — сказала Николь. — Была затуманена детскими представлениями о любви и романтике.
Уэсли нахмурился. Он чувствовал, что Николь оскорблена в своих лучших чувствах, только виду не подает! Черт бы побрал этого Клэя! Как он посмел обойтись с Николь подобным образом?
Дома Николь ждала проблема с Жераром.
— Омерзительно, что меня заставляют продавать дамскую одежду, — заявил он, приглаживая волосы. — Конечно, женщины рады встретиться со мной. Они не такие, как те, что живут в этом доме. Они с интересом слушают истории о моей семье, о могущественных Куртеленах.
— С каких это пор семья Николь стала вашей? — сердито оборвала его Джейни.
— Вот видите! — воскликнул Жерар. — Меня здесь не ценят!
— Немедленно прекратите, оба! — сказала Николь. — Мне надоело слушать ваши перепалки! Жерар, вы оказались превосходным продавцом. Женщинам нравятся ваш акцент и ваши очаровательные манеры.
Жерар буквально расцвел от ее похвалы.
— Если хотите, раздавайте рекламные листки женам фермеров. Пожалуй, это неплохая идея.
— Рекламные листки не шелка, — пробормотал он.
— Кто не работает, тот не ест, — заявила Джейни.
Жерар шагнул к Джейни, презрительно скривив губы, но Николь положила руку на его плечо. Он накрыл ее руку своей.
— Для вас я готов на все.
— Айзек отвезет вас на лодке в дома фермеров, расположенные на берегу.
Жерар улыбнулся ей и спокойно вышел из дома.
— Не доверяю я ему, — заявила Джейни.
Николь махнула рукой:
— Брось, он безопасен. Просто ему хочется, чтобы с ним обращались по-королевски. Но он скоро поймет, что к чему.
— Послушай моего совета: держись от него подальше.
Весна в Виргинии быстро завоевывала свои права. Пройдет еще немного времени — и начнут созревать ранние сорта зерновых. После долгого зимнего перерыва вновь заработают жернова мельницы. Рекламные листки Николь сделали свое дело, и фермеры со всей округи везли теперь зерно к ней на мельницу.
Николь наняла еще одного работника, чтобы работал в полях, засеянных ячменем и пшеницей. Жерар неохотно помогал на мельнице, не скрывая, что считает американцев людьми второго сорта. Николь неоднократно напоминала ему, что ее дедушка, герцог, в течение двух лет работал на мельнице.
Никто даже не вспоминал о возвращении близнецов к Клэю, и Николь понимала, что это признак его доверия к ней. Раз в неделю Айзек перевозил близнецов через реку, чтобы они навестили своего дядюшку.
— Он плохо выглядит, — сказал однажды Айзек, возвратившись оттуда.
Николь даже не спросила, кого он имеет в виду. Несмотря на всю свою занятость, она не переставала думать о Клэе.
— Он слишком много пьет. Раньше этого не было.
Николь отвернулась. Ей следовало бы радоваться, что Клэй так несчастен, он это заслужил. Но Николь почему-то это не радовало. Она пошла на огород, надеясь хоть на несколько часов забыть о Клэе.
Час спустя Николь прислонилась к дереву, вытирая пот с лица. Она устала, выпалывая сорняки.
— Держите, я кое-что принес вам, — сказал Жерар, протягивая ей стакан холодного лимонада.
Она кивнула в знак благодарности и залпом выпила лимонад.
Жерар смахнул травинку с рукава ее ситцевого платья.
— Вам не следует находиться на солнце. Это может испортить ваш великолепный цвет лица, — сказал он, проводя кончиком пальцев по ее руке.
Николь слишком устала и даже не отодвинулась от него. Они стояли в тени дерева, и их не было видно ни из дома, ни с мельницы.
— Я очень рад, что мы наконец одни, — сказал он, подходя к ней поближе. — Странно, что мы, хотя и живем в одном доме, так редко оказываемся наедине, чтобы поговорить по душам.
Николь не хотелось обидеть его, но и поощрять тоже не хотелось. Она сделала шаг в сторону.
— Вы можете поговорить со мной в любое время.
Жерар снова приблизился к ней и провел пальцами по руке.
— Вы здесь единственный человек, который меня понимает. — Приблизив лицо к ее лицу, он заговорил по-французски: — Мы с вами из одной страны. Никто, кроме нас, не знает, что сейчас представляет собой Франция. Мы с вами связаны одной судьбой.
— Я теперь считаю себя американкой, — ответила Николь по-английски.
— Как вы можете так говорить? Вы француженка, и я француз. Мы с вами великие Куртелены. Подумайте, как могли бы мы продолжить родословную семейства.
Николь сердито взглянула на него.
— Да как вы смеете?! — возмутилась она. — Вы забыли о моей матери? Вы женаты на ней, а делаете предложение мне, словно я какая-нибудь судомойка с кухни!
— Как я могу о ней забыть, если ее крики сводят меня с ума? Думаете, я хоть на минуту забываю о том, какими узами связан с ней? Но что она может мне дать? Я мужчина, здоровый мужчина и заслуживаю того, чтобы иметь детей. — Он схватил ее за плечи. — Во всей этой варварской стране вы единственная достойны быть матерью моих детей. Вы Куртелен! В крови наших детей будет примесь голубой крови королей.
