Настроение у меня упало на несколько градусов.
– Пожалуй, с такой помощью мы еще скорей загремим в тюрягу, чем если бы остались одни, – сказала мне Мариша.
Но парни развили бурную деятельность. Не успев умыться с дороги, они пришли к нам и, плотно прикрыв двери, уселись на стулья. Так как стульев было всего два, мы остались стоять.
– Девчонки, – обратился к нам Кротов, – теперь вы должны рассказать нам все по порядку. А то из телефонного разговора я понял только то, что жену Федорчука убили.
– А почему бы вам не обратиться в местную полицию? – спросила я. – У них явно набралось какое-то количество материала. Они ведь должны предоставить вам свои материалы по этому делу?
– С какой стати? – снова начал бурчать Валера. – Очень им нужно делиться с нами. Мы, конечно, к ним сходим, но только завтра, и, боюсь, никаких бумаг они нам не покажут. Так что надежда только на вас.
Мы рассказали все, что нам удалось узнать, и с надеждой посмотрели на ребят.
– Значит, Софи, – задумчиво сказал Валера. – А вы за ней ничего странного не замечали?
– В каком смысле? – удивились мы.
– Ну, внезапных припадков бешенства или еще чего-нибудь?
– Нет, она всегда на редкость уравновешенная, – сказала я. – Даже странно для итальянки. Я всегда думала, что они нормально и говорить-то не умеют, только кричат. А эта – нет. Я ни разу не слышала, чтобы она сорвалась на крик.
– Я тоже, – поддержала меня Мариша.
– Это странно, – отметил Валера. – Вероятно, ее чувства подобны пару под крышкой, рано или поздно он вырывается, и тогда катастрофа. А в каких отношениях она была с Милой?
– Они жили в одной комнате, – сказала я.
– Ага, – многозначительно поднял палец Валера. – В одной комнате и днем, и ночью. Из этого следует…
– Ничего из этого не следует, – прервала его Мариша. – Мы тоже живем в одной комнате, так что мы после этого, розовые?
– Между прочим, про вас тут так и говорят, – невозмутимо сказал Валера.
– Что говорят? – помертвела я.
– Что две подружки убили третью из ревности.
– Да мы эту Милу тут, в Испании, в первый раз и увидели живьем, – возмутилась я.
– Но между тем у вас были ее фотографии, причем она была там снята в очень откровенных позах, – возразил Валера. – И вы их всем показывали. Я в стране всего несколько часов, а мне четыре человека рассказали об этом.
– Мы нашли эти фотографии у нее в спальне! – рявкнула я.
– И не отдали их следствию. Нехорошо, – укорил нас Кротов.
– Виноваты, – с готовностью признала Мариша. – Бес попутал. Но никаких сексуальных домогательств к Миле у нас не было.
– Что-то он вас слишком часто путает, – продолжал ворчать Валера. – Сначала обманули Вадика, – и он кивнул на Кротова, – сказав, что вы соседки убитого, а на самом деле вы даже и близко к дому убитого Федорчука не жили, потом поперлись с ним к Аполлону, затем начали самостоятельное расследование, а теперь еще и это.
– Оставь их, – примирительно сказал Кротов. – Девочки, давайте раз и навсегда выясним отношения, и больше недоразумений между нами не будет. Вы нам честно и откровенно рассказываете, откуда вы знали чету Федорчуков и почему вы взялись расследовать их смерть. А то, сами понимаете, ваше поведение даже для нас выглядит странно, а что уж говорить про испанцев.
– Но это останется между нами? – полувопросительно сказала моя подруга.
Кротов кивнул, Валера отрицательно покачал головой.
– Как вас понимать? – растерялась Мариша.
Кротов вместо ответа о чем-то пошушукался с Валерой и сказал:
– Рассказывайте, если на вашей совести нет других трупов и прочего криминала, то мы никому не проболтаемся.
И мы с Маришей подробно рассказали о том, что познакомились со Степой случайно. И непонятно почему он принял нас за частных детективов и просил проследить за его женой. Покончив с враньем, мы начали рассказывать правду. Про деньги, которые он нам оставил, чтобы мы нашли его убийцу, про его подозрения, про то, как мы приехали сюда, чтобы поговорить с Милой, но ничего толком не узнали, а ее тут же убили.
– Значит, единственная существенная вещь, которую вам удалось узнать, – это то, что Мила хранила у себя пленку с какой-то записью и берегла эту пленку пуще глаза, – подытожил нашу исповедь Кротов.
– А он умней, чем кажется, – шепнула мне на ухо Мариша.
– И где эта пленка сейчас? – спросил Валера.
– Не знаем, – пожала плечами моя подруга. – Последней видела Милу ее соседка, она говорит, что Мила в ту ночь выходила куда-то из комнаты со свертком, где вполне могла быть видеокассета.
– Опять эта Софи, – озабоченно пробормотал Валера. – Что-то больно много она знает.
– Думаешь, и ее того, убьют? – испугалась я.
– Не знаю, но все-таки последить за ней не мешает, – сказал Валера. – А какой тут принцип подселения? Если вдруг приезжает новенький?
– Не знаем, нас вот в одну комнату поселили, – сказала я.
Но Валеру это не удовлетворило, и он пошел узнавать у Ситы. Вернулся он очень довольный.
– Тут такое дело, – сказал он. – Сита сказала, что у них было несколько пустых комнат, Милу можно было бы поселить в любую из них. Сита так и намеревалась сделать, но Софи сама вызвалась, чтобы новенькую подселили к ней. Причем она это сказала еще до того, как Мила приехала.
– Ну и что?
– Может быть, и ничего, – загадочно ответил Валера. – Кстати, эту Софи никто не видел с самого утра, а сейчас на дворе ночь.
Не успел он это сказать, как в дверь постучали. Следом вошел Маноло и разразился пылкой речью. Остальных испанцев я временами понимала, но что касается Маноло, то его я могла понять только по жестам, которыми он украшал свою речь. Его испанский скорее затруднял общение, чем помогал, так как половину звуков Маноло проглатывал, а остальные извращал до неузнаваемости. Но я все же поняла, что время уже позднее, а мы тут уединились в четырех стенах с мужчинами и непонятно чем занимаемся. Он был очень недоволен тем, что приходится объяснять нам такие очевидные вещи, но уходить не собирался. Пришлось отложить обсуждение нашего плана до завтрашнего утра и распрощаться с ребятами. Только после этого Маноло оставил нас в покое.
Уже вторую неделю полным ходом шло следствие по делу убитого Федорчука, работавшего до последнего времени в частной фирме личным шофером у Аполлона Митрофановича. Вернее, следствие делало вид, что активно идет вперед, а на самом деле… Собрано было всего с гулькин нос.
Отработав нескольких подозреваемых, следствие пришло к выводу, что шоферу каким-то образом довелось узнать нечто такое, что сделало его опасным для шефа. Например, присутствовал при нелегальной сделке или даже криминальном преступлении. За Аполлоном было установлено наблюдение, которое оказалось далеко не бесплодным. В его окружении насчитывалось несколько явно криминальных типов, которые вполне могли прикончить беднягу шофера, если им за это было заплачено.
