– Это что? – спросил у него Валера.
Испанец принялся путано объяснять, что поскольку тут замешаны наркотики, то полагается снимать отпечатки пальцев у всех подозреваемых, чтобы отправить их потом в Интерпол. А так как в данном случае под подозрением находятся все, кто был в ту ночь в отеле, то вот и пришлось снять отпечатки у всех. Не хотите ли ознакомиться?
Вымолив у доброго испанца всю кипу бумаг, ребята быстро смотались в ближайшее отделение банка и отправили по факсу документы в Питер, представив, как обрадуется полковник, когда у него на столе начнет лезть из факса одна бумага за другой. После этого довольные собой парни отправились обратно в отель. Кротов выбросил из головы мысль фотографировать всех постояльцев, чему Валера был несказанно счастлив, так как представлял, кому придется уговаривать и без того раздраженных жильцов позировать перед объективом.
В отеле было неспокойно.
– Софи так и не вернулась! – этим замечанием встретила их Мариша. – Все на ушах стоят. У них уже много лет никто не сбегал. Они подозревают, что смерть Милы так подействовала на женщину, что у нее теперь душевная травма и она вернется к старым делам.
Парни недоверчиво хмыкнули.
– Будь ты не в ладах с законом, что бы предприняла, если бы узнала, что твои отпечатки пальцев оказались в полиции? – завел свою шарманку Валера.
– Постаралась бы слинять, – сказала Мариша.
– Вот ты и ответила на свой вопрос, – сказал Валера.
– На какой вопрос, я ничего не спрашивала? – удивилась моя подруга.
– Он имеет в виду, что Софи искать бесполезно. Она удрала, потому что испугалась, как бы полиция про нее не вспомнила, – пояснила я Марише.
– А-а, – протянула она. – Тогда неудивительно. Но ведь остались еще другие жильцы отеля, они-то никуда не делись. Вполне вероятно, кто-то из них и приложил усилия к тому, чтобы Мила отправилась на тот свет, а Софи будем искать уже после того, как убедимся, что убийцы в отеле нет. А пока давайте подумаем, кто бы это мог быть.
И мы принялись думать. На наше счастье, в отеле сейчас остановилось всего восемь постояльцев, в том числе трое детей. Их мы сразу отбросили, так как старшему из них сравнялось этой весной девять, и все они были детишками очень благовоспитанными и явно из благополучных семей. Их мам и пап мы тоже после некоторого колебания отбросили. Вряд ли стоит тащить с собой семью, если собираешься отравить свою бывшую любовницу или бывшую любовницу мужа.
Методом исключения остался один мужчина. Он подходил на роль преступника как нельзя лучше. Еще далеко не старый, вряд ли ему сравнялось сорок пять, не испанец, но отлично говорил по-испански. Он ни с кем не общался, кто сей господин и чем занимается, никто не знал. Он приехал на следующий день после того, как в отеле появилась Мила, и с тех пор не выказывал желания уезжать.
Звали его Филипп, родом из Франции, из Нанта. Во всяком случае, так он написал в книге для постояльцев. Внешность его тоже вполне подошла бы убийце – длинные зубы, почти клыки, темные волосы, совершенно черные глаза и смуглая кожа. Но при этом, вот странность, очень хорош собой. Не слишком общительный, одинокий мужчина – кто может лучше подойти на роль убийцы молодой, симпатичной и очень ветреной женщины?
– У кого-нибудь есть идея? – спросила Мариша, когда мы установили объект нашего преследования.
Идея была у Валеры, и заключалась она в том, чтобы допросить еще разок этого мужчину.
– Отлично, – одобрила Мариша. – Вот вы с Вадиком этим и займетесь. Я как раз видела его в саду, он там гуляет. Идите и допросите. И не торопитесь, спрашивайте обо всем во всех подробностях.
– А вы?
– А нас он не должен видеть, – пояснила Мариша и, прежде чем парни успели узнать, в связи с чем такая таинственность, утащила меня за собой.
– Куда мы идем? – спросила я.
– К портье, – сказала Мариша.
– Зачем?
– У тебя что, есть отмычка?
– Нет, – растерялась я.
– Вот и у меня нет, как-то не сообразила, что она может нам пригодиться, а то захватила бы с собой. Правда, могли возникнуть проблемы на таможне, так что, может, хорошо, что не захватила.
– А зачем тебе отмычка? – терзаемая каким-то нехорошим предчувствием, спросила я.
– Ну ты даешь, а как нам иначе в номер к этому Филиппу попасть? – спросила Мариша. – Пока ребята будут его отвлекать, мы как раз и обыщем его.
– Но ключ… – проблеяла я.
– Господи, что за проблема! – возмутилась Мариша.
К этому времени мы как раз подошли к стойке портье, сегодня его роль выполнял один из индейцев. Но нам даже не пришлось выкладывать заготовленную ложь, что его помощь срочно требуется Сите на кухне, так как самого портье за стойкой не было. Мариша нырнула под нее и, немного покопавшись в ящичке, который стоял на полу и в котором хранились старые и запасные ключи, достала второй ключ от шестого номера. Крепко зажав его в руке, она устремилась по коридору, а мне пришлось последовать за ней.
– Стой на стреме! – приказала она мне, когда наконец справилась с замком. – А в случае тревоги свисти.
Я хотела сказать, что у меня, к сожалению, нет с собой свистка, а без него у меня не получится высвистеть даже дохленькую трель, но не успела, так как Мариша распахнула дверь и исчезла за ней. Решив, что в случае чего буду петь что-нибудь патриотическое, я немного успокоилась. Из комнаты Филиппа доносились тихие шаги и сдавленные проклятия, когда что-нибудь падало.
Уже через десять минут я поняла, что обыскивать Мариша совершенно не умеет. У нее там постоянно что-то гремело и сыпалось. Я уже хотела идти ей на помощь, как вдруг в конце коридора показался Филипп. Я старательно сложила губы трубочкой и, не сводя глаз с приближающегося мужчины, начала свистеть, стараясь выглядеть при этом пособлазнительней. Увы, вместо залихватского свиста, от которого бы заложило уши, раздалось тихое шипение. Конечно, встревожить Маришу оно ни в коем разе не могло.
И тут я начала петь. Первое, что мне пришло на ум, был почему-то «Интернационал». Я как раз перешла к припеву, как из комнаты Филиппа выглянула Мариша и осведомилась у меня:
– Ты что, спятила?
Тут она увидела Филиппа, ойкнула и скрылась за дверью. Я приготовилась к каре, но Филипп словно бы и не заметил спрятавшейся Мариши, он с любопытством смотрел на меня, со страху принявшуюся теперь распевать «Марсельезу». Немного постояв рядом, он даже стал мне помогать, правда, по-французски. К тому моменту, когда из его номера вышла с двумя швабрами и ведром Мариша, мы с Филиппом уже распевали во весь голос «Калинку-малинку» и были очень довольны друг другом.
– Ну что? – спросила я у подруги, когда мы сбежали от Филиппа, который долго благодарил Маришу за наведенную у него в номере чистоту, приняв ее за горничную.
