– Я вам больше не нужна? – спросила Ирина Юрьевна.
– Нет, – покачал головой Николай Валентинович. – Не могу задерживать вас. Но нам придется осмотреть квартиру вашего брата.
– Осматривайте, – согласилась Ирина Юрьевна. – Но только я, с вашего разрешения, пожалуй, пойду.
И она сделала несколько шагов по направлению к двери, но навстречу ей вылетела Мариша, она всегда мчалась, не разбирая дороги, и тут не отошла от своих правил. Минута – и крушение произошло. Ирина Юрьевна благополучно грохнулась бы на пол, если бы не мы с Кротовым, оказавшиеся как раз у нее за спиной и успевшие ее подхватить. То есть Кротов ее подхватил, а я лишь стояла и хлопала глазами.
– Ой, простите! – воскликнула Мариша, увидев, что толкнула Ирину Юрьевну. – Я вас не видела. Вы не ушиблись?
Но словами Мариша не ограничилась, она тоже кинулась поднимать Ирину Юрьевну с пола.
– Отстаньте от меня! – вопила женщина. – И перестаньте меня, в конце концов, трогать, мне щекотно.
– Что это у вас тут? – вдруг удивился Кротов. – Вроде бы к платью такого не полагается.
И в самом деле из выреза на груди Ирины Юрьевны выглядывал кончик пленки. И прежде чем она успела помешать ей, Мариша уже завладела всей пленкой целиком. Подскочив к свету, Мариша подняла пленку на уровень глаз.
– Она! – удовлетворенно заключила моя подруга. – С нашим Петечкой. Очень забавные кадры тут попадаются. А это кто? – вдруг удивленно произнесла она.
Эти слова могли стать для нее последними – Ирина Юрьевна львицей бросилась на Маришу и попыталась свернуть ей шею, одновременно стараясь проглотить пленку. Вот это и помешало ей. Нужно было ограничиться чем-то одним. А так и Маришу удалось спасти, и пленку.
– Ага, – удовлетворенно произнес майор, беря пленку в руки. – Нашлась, милая. – Но зачем же так бурно реагировать, Ирина Юрьевна?
– А вы посмотрите на кадры, – буркнула Мариша, растирая покрасневшую шею. – Сразу поймете. Там сначала идет наш несчастный Петюнчик в гордом одиночестве, а потом Мила в самых откровенных позах. Уверена, что любящая мать отлично знала, что там на пленке. Брат, должно быть, рассказал.
– Ничего он мне не рассказывал, – неожиданно заговорила Ирина Юрьевна. – Он только велел прийти к нему домой и забрать пленку, а потом уничтожить ее. Рассказал мне, где взять ключ и как открыть тайник. А больше я ничего не знаю. – И женщина начала всхлипывать.
На следующий день мы с Маришей и Вольдемаром предстали перед майором в его кабинете. Николай Валентинович выглядел как только что начищенный медный самовар, сиял так, что глазам больно делалось.
– Все прошло отлично, – сказал он. – В квартире Андрея удалось среди других видеокассет найти еще один фильм с участием его и Милы. Должно быть, у него было несколько таких кассет.
– А где же он его снимал? – спросила Мариша. – Ясно, что не у себя дома. Там, на пленке, была видна часть обстановки, но ни одной детали из квартиры Андрея.
– Разумеется, встречались они в одной квартирке на Приморской, – сказал Николай Валентинович. – О ней знал Леша Мухин – школьный приятель Милы. Он как-то раз проследил за ней до самого того дома. И когда встал вопрос о том, где снимался фильм и кто был режиссером, я вдруг и вспомнил внезапно про ту квартиру. Навел справки. Так вот, квартира принадлежала приятелю Андрея, который к нашему делу отношения не имеет, поэтому его имя я вам не назову. Приятель, который в то время жил за границей, квартиру со всей обстановкой оставил на попечение Андрея. Там он с Милой и развлекался. Видеокамера принадлежала тому же приятелю.
– И теперь его осудят? – спросила я.
– За шантаж обязательно, – кивнул Николай Валентинович. – За совращение несовершеннолетней тоже.
– А за убийства?
– С этим сложней. Толковых свидетелей, которые могли бы поручиться, что именно Андрей убил Степана, нет, – сказал майор. – Доказать что-либо по поводу Милы вообще невозможно, а в убийствах Головиной и Степана на вину Андрея указывают лишь косвенные доказательства. Суд может их не засчитать.
– А драгоценности? Они же были у Милы, он их украл, – возмутилась Мариша.
– А он говорит, что они всегда были у него, и сестра подтверждает, – сказал майор. – Мила никому не рассказывала про богатство, которое оставила ей ее бабушка, поэтому Андрей может врать про сокровище сколько ему вздумается.
– Но в тюрьму-то его посадят? – с надеждой спросила Мариша.
– Обязательно, – кивнул следователь. – До суда будет сидеть.
Весь этот день Мариша была очень мрачна.
– Вот так, ловишь преступника, а потом он говорит, что не виноват, и его отпускают, – говорила она. – И как нам его заставить расколоться?
– Никак, – подтвердила я. – Нам до него и не добраться.
– До него нет, – задумчиво сказала Мариша, – а вот до его сестры – запросто.
– И что мы ей скажем? – спросила я Маришину спину, так как моя подруга уже помчалась кому-то звонить.
Пожав плечами, я пошла за ней. Оказалось, что она звонила Аполлону. Тот до сих пор сидел без жены, которая на него дулась, живя у матери. Поэтому с Маришей мужик согласился встретиться с радостью. Не знаю, о чем они говорили и какие доводы ему приводила Мариша, чтобы убедить Аполлона помочь наказать преступника, только доводы эти оказались на редкость убедительными. Потому что уже на следующий день Ирина Юрьевна помчалась к следователю и накатала там полное признание того, что была полностью в курсе того, что ее брат занимался растлением ее приемной дочери.
Также женщина подтвердила, что у ее брата была на лопатке бородавчатая родинка, и подтвердила, что именно Головина, тогда еще практикующий хирург, взялась удалить ее. Еще она в подробностях рассказала, как они с братом сговаривались отнять у Милы завещанное ей бабкой сокровище, так как Андрею срочно понадобились деньги, а самой Ирине деньги были нужны всегда.
Андрей после первой же ночи, проведенной с новыми соседями по камере, внезапно ощутил острый приступ раскаяния и признался во всех грехах, не упустив ничего. Майор снова сиял самоварным блеском, потирал руки и хитро щурил глаза, уверяя нас, что понятия не имеет, кто это оказал такое давление на обвиняемых. Лично я догадывалась, что без участия Аполлона и тут не обошлось.
– Представьте себе, этот Андрей оказался виноват еще в одном убийстве, – возбужденно говорил майор. – Мы про него и знать не знали, оно даже у нас в работе не находилось, так как все приняли ту смерть за несчастный случай.
– А кого он еще?.. – с содроганием спросила я.
– Своего компаньона, – сказал майор. – Началось это давно. Троице друзей удалось в начале перестройки прихватить небольшой, но доходный кусочек собственности, где располагались магазин и кулинария. Потом они сдали площадь нескольким мелким магазинчикам, а потом отдали помещение под вещевую ярмарку. Доход она приносила регулярный, но не слишком большой. Двоих друзей Андрея это устраивало, а его самого – нет. Но один он против двоих ничего поделать не мог. И вдруг один из друзей погибает, а его родственники быстро продали акции, но не Андрею, а уголовнику Крысе. Новые компаньоны быстро нашли общий язык, но в осуществлении замыслов им по-прежнему мешал третий компаньон, который цеплялся за эту ярмарку и не желал перемен. Ничего удивительного, что через месяц предпочитающий чистый бизнес компаньон угодил под машину. Но каким-то чудом выжил и оказался в больнице с серьезной травмой головы. Без сознания он пролежал больше полугода, состояние его ухудшалось медленно, но верно, и врачи только руками разводили. Конец был делом решенным, но растянуться мог на несколько лет. И вдруг месяц назад больной умирает. Отсоединилась трубка, по которой он получал кислород. Несчастный случай! Но за час до конца к больному приходил наш Андрей. Удивительное совпадение, вы не находите, девочки?
