— Я приду сегодня ночью к вам в комнату, — прошептал он и, нагнувшись, снова коснулся губами ее рта. У Мэри Маргарет по телу разбежались огненные струйки, и она испугалась, что готовое разгореться внутри адское пламя поглотит ее. Стараясь овладеть собой, она сомкнула веки. Пальцы дрожали от желания протянуть к нему руки. — Когда все улягутся спать, — пообещал Рейвенсфорд нежным голосом, обволакивающим ее подобно ласковой волне.
— Когда все улягутся, — повторила Мэри Маргарет… и раскрыла глаза. — Нет, не приходите, — уже строгим голосом произнесла она.
Глаза Рейвенсфорда сверкали подобно изумрудам.
— Очнулись? — насмешливо осведомился он.
— Как вы смеете? Как вы смеете обращаться со мной, словно я — женщина легкого поведения? Я не стану вашей любовницей, и каждый раз, когда вы мне это предлагаете, вы оскорбляете меня. Вы относитесь ко мне так, будто я хуже служанки, и при этом твердите, что я не прислуга. — Она подбоченилась. — Позвольте вам сказать, что я скорее стану судомойкой, чем вашей любовницей.
Он игриво ей поклонился.
— Я не глухой, мисс О’Брайен. Не кричите — иначе вас услышат все в доме.
Мэри Маргарет замолкла и, задохнувшись от гнева, отвернулась, не в силах на него смотреть. Она повела себя распущенно — как продажная женщина! Но она ведь не такая. Наконец ей удалось немного успокоиться.
— Если позволите, я удалюсь — у меня много дел. — Она направилась было к двери.
— Не позволю, мисс О’Брайен.
Мэри Маргарет застыла на полпути. Рейвенсфорд поглаживал кольцо с печаткой на левой руке. Она обратила внимание на превосходный сапфир.
— Я хочу, чтобы вы поехали к портнихе, у которой одевается Аннабелл, и сшили себе наряды, подходящие для лондонского светского сезона.
У нее перехватило дыхание.
— Вы шутите. Сначала вы попытались совратить меня, предложив стать вашей любовницей, а теперь собираетесь отправить к модистке, которая мне не по карману.
— Я абсолютно серьезен, мисс О’Брайен, и намерен за все заплатить.
— И вы позвали меня для этого? Что ж, мой ответ — нет. Вам не придется платить за мои вещи.
— О нет, придется, — нарочно растягивая слова, сказал он.
— Нет, не придется, — настаивала Мэри Маргарет.
Они опять спорят: он приказывает, а она сопротивляется.
— Это состязание характеров становится скучным, мисс О’Брайен, — заявил граф и снова уселся за стол. — В три часа вас ждет портниха, а я буду внизу в половине третьего.
Возмущенная до глубины души, Мэри Маргарет окинула его гневным взглядом.
— Мне ничего не нужно. Я понимаю, что мой гардероб не соответствует требованиям света, но меня он устраивает.
— Но не меня, — бросил Рейвенсфорд.
Она рассвирепела.
— Какое вам дело до моего гардероба, скажите на милость?
— Он меня оскорбляет.
— Оскорбляет! — Обида и злость захлестнули ее. — Какая мелочность.
— Я могу быть и мелочным. — Он поправил стопку бумаг. — Я послал записку мадам Бертрис, чтобы она подобрала вам все необходимое.
— Этого не будет, милорд. — Мэри Маргарет гордо подняла голову.
— Будет.
Она стиснула зубы. Еще мгновение — и они перейдут на крик. Да они препираются как дети. Мэри Маргарет вдруг стало смешно, и она не удержалась от улыбки. Его глаза тоже смеялись.
— Мы ведем себя словно дети, — сказал Рейвенсфорд.
Она почувствовала, как спадает напряжение.
— Я подумала то же самое.
— Прекрасно. В таком случае прекратите со мной спорить и поедем к мадам Бертрис.
Она смотрела на него с каменным лицом. До чего же он упрям и привык к тому, чтобы все было так, как он пожелает!
— Я этого не обещала.
— Карета будет подана в половине третьего.
Мэри Маргарет научилась понимать, когда ей велят уйти. Хватит спорить с его светлостью — она просто не поедет, и все. Слегка присев в реверансе, она удалилась, разгневанная и решительная.
Рейвенсфорд знал, что Мэри Маргарет его не послушается. Это ощущалось в каждом движении ее потрясающей фигуры. Хоть убей, но он не понимал, почему она вынуждает его проявлять упрямство, которое он всегда старался преодолеть. Отец однажды сказал, что этот недостаток причинит ему массу неприятностей. Покачав недоуменно головой, граф в третий раз взялся за чтение билля, который собирался представить в палате лордов. Но сосредоточиться ему не удалось — образ Мэри Маргарет неотступно всплывал в сознании, а ее голос звучал в ушах. Она — загадка, и он страстно желал разгадать ее. А поцелуй? Он не думал, что так получится. После того, как она отказалась стать его любовницей, он решил больше не заговаривать об этом. Поцелуй же разжег в нем такой пожар, который могло погасить лишь обладание ею. Он хотел ее, она его взволновала, и теперь он не отступится, пока не овладеет этой девушкой. И к черту историю с ограблением его матери! Стань она его любовницей, у нее будет достаточно украшений, чтобы отдать человеку, заставлявшему ее пойти на воровство. Только бы убедить Мэри Маргарет в том, что лучше принять его предложение, а не красть.
Он вновь прочитал билль и вновь отвлекся.
Мысль о том, как она станет его любовницей, ему нравилась, но все же что-то в этом было нехорошее.
В этот момент вошел секретарь, и Рейвенсфорду пришлось заняться делами, далекими от компаньонки матери.
Мэри Маргарет ходила взад и вперед по комнате. Ее ждет карета… но не дождется. Так хотелось поддаться слабости и заказать красивые платья. Она никогда не носила богатых вещей, только практичные. Что-то ей шло, но не было ни одного платья, которое специально шилось бы, чтобы ее украсить. Она ни за что не позволит графу покупать ей одежду! Джентльмены покупают платья и другие вещи только своим любовницам, а она не любовница. Обида, которая вырвалась наружу в библиотеке, сменилась тупой болью. Со временем боль пройдет. Граф Рейвенсфорд просто ее возжелал. Она даже мечтать не могла, что он воспылает страстью к ней, фермерской дочке, которая не может похвастаться красотой. Мэри Маргарет остановилась перед зеркалом. В скучном сером платье она выглядела так, словно была больна. В порыве досады девушка повернула зеркало к стене.
— Вот так, — пробормотала она, отряхивая пыль с ладоней. — Больше мне не придется на себя любоваться.
Правда, она и без зеркала знала, что платье ее не красит. Ей безумно хотелось выглядеть привлекательной… для Рейвенсфорда, но она всего лишь компаньонка, которую можно мимоходом поцеловать, когда никто этого не видит. А она мечтала гордо пройтись с ним под руку по городу. Это несбыточные мечты. Мэри Маргарет прижала ладонь к глазам. Не станет же она плакать?!
Из уныния ее вывел робкий голос и стук в дверь.
