— Мисс, его светлость спрашивает, почему вы опаздываете.
Она никак не ожидала, что Рейвенсфорд помнит про назначенное ей время. Скорее можно было бы предположить, что он отбыл по своим делам в палату лордов в полной уверенности, что она выполнит его распоряжение. У нее был весьма ограниченный жизненный опыт, и она считала, что мужчины не должны интересоваться женскими нарядами. Ее отца это никогда не интересовало, да и Томаса тоже — он предпочитал тратить деньги на себя.
Настойчивость Рейвенсфорда, должно быть, вытекала из его упрямства. Другое объяснение она не могла найти.
Мэри Маргарет открыла служанке дверь. Жаль огорчать девушку, но спускаться вниз она не собиралась.
— Сьюзен, пожалуйста, скажи его светлости, что я плохо себя чувствую и прошу прощения за ненамеренно причиненное беспокойство.
— Хорошо, мисс. — Девушка судорожно вздохнула.
— И заодно — будь добра и верни это графине. — Мэри Маргарет взяла аккуратно сложенную бархатную накидку и отдала Сьюзен.
Когда служанка ушла, Мэри Маргарет посмотрела на сад, где вовсю цвели цветы. Если открыть окно, то их аромат заполнит комнату. Она так и сделала и глубоко вдохнула сладкий запах. Хорошо бы ей позволили нарвать цветов и поставить их в вазу у себя в комнате. Мысли ее перебегали с одного предмета на другой. Только бы не думать о том, как поведет себя Рейвенсфорд, когда она не появится в вестибюле по его приказу.
От второго стука в дверь она застыла и с трудом вымолвила:
— Кто это?
— А вы как думаете? — раздраженно спросил Рейвенсфорд. — Я не привык к тому, чтобы пренебрегали моими приказами.
Она закрыла глаза.
— Я уже говорила вам: мне не нужны эти наряды и к модистке я не поеду.
Ее голос прозвучал слишком громко, и, возможно, их перебранку услышали слуги. Дверь растворилась. Он стоял подбоченясь и сердито на нее смотрел.
— Вы поедете к назначенному времени.
Она скрестила руки на груди.
— Нет, не поеду.
— Вы что, снова хотите поставить Аннабелл в неловкое положение? — прищурившись, произнес он.
— Неловкость не осложнит ей жизнь.
Он оперся о косяк двери.
— Но ваш наряд может осложнить. То, как вы одеты, влияет на отношение света к Аннабелл. Если вы выглядите бедной провинциалкой, то и на нее смотрят так же.
Тут Мэри Маргарет засомневалась в своей правоте.
— Как глупо.
Рейвенсфорд пожал плечами.
— Согласен, но дела это не меняет.
Меньше всего ей хотелось испортить Аннабелл сезон дебютантки, на который девочка возлагает большие надежды.
— А вот Потсфорда не остановило то, что рядом с Аннабелл стояла я.
— Их познакомил я. Парень думал, что она — богатая наследница. Он за ними охотится, и ему все равно — пусть даже она лицом смахивает на лошадь, а фигурой на гиппопотама.
— Ну и картинку вы нарисовали, — поморщилась Мэри Марагарет.
— Для общества наружность — это все. У Аннабелл скромное приданое. Ей надо выгодно выйти замуж или по крайней мере найти приличного человека.
Мэри Маргарет вздохнула.
— Я поеду, но при условии: за платья заплачу из своего жалованья.
Граф выпрямился. Ей показалось, что на его лице промелькнула радость. Но когда она скосила на него глаза, он снова выглядел строгим.
— Поторопитесь. Лошади уже и так заждались.
Он повернулся и, не оглядываясь, ушел. Девушка торопливо устремилась за ним, стараясь все же сохранить достоинство. Дворецкий распахнул парадную дверь, а кучер — дверцу кареты, и она чуть не упала на Рейвенсфорда.
— Поспешность чревата весьма занятными ситуациями, — усмехнулся он.
Мэри Маргарет покраснела и подумала, что он, наверное, уже в сотый раз ставит ее в неловкое положение. Она плюхнулась на сиденье.
— Я не предполагала, что вы тоже поедете. Я в состоянии одна с этим справиться.
— Уверен, что справитесь… но не совсем так, как мне хочется.
Мэри Маргарет едва удержалась от резкого замечания.
— Я понимаю, что любое платье, которое я могу себе позволить, вам не понравится, милорд.
Сказав это, она отвернулась. Он ничего не ответил.
Мэри Маргарет уставилась на проплывающий за окном пейзаж — Лондон ее восхищал. Она никогда не выезжала за пределы крошечного Кашела — городишка размером с лондонское предместье.
Наконец карета замедлила ход и остановилась перед маленькой, почти незаметной дверью. Мэри Маргарет вопросительно взглянула на Рейвенсфорда: на двери не было указано имя хозяйки мастерской по пошиву дамского платья.
— Мадам Бертрис не любит рекламировать себя. Да ей это и не нужно.
Кучер открыл дверцу кареты и опустил ступеньки. Рейвенсфорд повернулся и протянул Мэри Маргарет руку, на которую она боязливо посмотрела. Обтянутые модной перчаткой сильные пальцы притягивали взгляд. Она не сомневалась, что стоит ей коснуться его руки, как по коже пробежит огонь. После объятий в библиотеке она больше себе не доверяла. Вблизи графа с ней творятся поразительные вещи. Но не обратить внимания на протянутую руку она не могла и с глубоким вздохом вложила пальцы в его ладонь. Она была права — жар охватил всю руку и поднялся выше, к груди. Мэри Маргарет бросила на Рейвенсфорда смущенный взгляд и стала осторожно спускаться по ступенькам.
— Я не допущу, чтобы вы упали, мисс О’Брайен, — медовым голосом произнес он.
— Я в этом не сомневаюсь, — чопорно ответила она и отвела глаза.
Всю жизнь она не отступала перед трудностями, а теперь… испытывала страх оттого, что в течение всего одного дня умудрилась не раз его ослушаться.
Ей очень хочется иметь красивые наряды, но она не может поддаться искушению, иначе не хватит денег для Эмили. Как только она получит жалованье, то пошлет деньги сестре, чтобы та могла уйти от Томаса. Она не позволит лондонской жизни отвлечь ее от основной цели.
Глава десятая
Как только Мэри Маргарет ступила на землю, Рейвенсфорд, поддерживая ее под локоть, направился к двери, которую открыл, не постучав. Они вошли в изящно обставленную комнату, в которой все — кресла, диванчики, ковер, шторы — было выдержано в бежевато-золотистых и кремовых тонах. Вазы с изысканно составленными букетами украшали столики на тонких ножках, и воздух в комнате был наполнен нежным ароматом.
К ним навстречу плавной походкой вышла миниатюрная женщина в элегантном черном платье с белыми кружевными манжетами и воротничком. Белокурые волосы были такими светлыми, что казались почти седыми, но на ее лице Мэри Маргарет не увидела ни единой морщинки, хотя глаза выдавали особу с большим жизненным опытом.
