Томас послушно протянул ладошку, и Ив приложил ее к массивной ноге жеребца. Даже Иву не удавалось охватить ее одной рукой.
– Боевые лошади – сильные животные, – продолжал он. – Нельзя недооценивать их мощь, вес и ум. – Пощелкав языком, он погладил переднюю ногу Мерлина. Жеребец послушно приподнял ее, показывая полумесяц подковы. Увидев ее, малыш изумленно вытаращил глаза. – Мафусаил мог растоптать нас обоих, – сообщил Ив с притворной гримасой ужаса. – Для твоей мамы это был бы страшный удар.
Томас попятился и заложил руки за спину, не сводя глаз с тяжелого копыта. Заметив в глазах ребенка проблеск любопытства, Ив решил воспользоваться случаем.
– Выйдем в коридор, я расскажу тебе о лошадях, – предложил он. Мальчика не понадобилось упрашивать. Ив провел его в угол, где лежала охапка сена, и усадил рядом с собой. – Понимаешь, – начал он, не сводя с Томаса внимательного взгляда, – лошадь должна доверять своему хозяину. Пугать ее бесполезно и даже опасно. Ты видел, что я сделал, прежде чем взять Мерлина за ногу?
Малыш кивнул и прищелкнул языком, подражая Иву, а затем поднял ладошку, словно похлопывая по крупу жеребца.
– Верно, – улыбнулся Ив. – Ты наблюдательный мальчуган, Томас.
Улыбнувшись похвале, ребенок придвинулся к нему поближе.
– Я всегда пощелкиваю языком, когда подхожу к Мерлину. По этому звуку он привык узнавать меня, потому и не испугался.
Томас понимающе кивнул.
– К своему коню я отношусь как к другу. Прежде чем оседлать, я всегда чищу его – это нравится Мерлину.
– К другу... – одобрительно повторил малыш. От неожиданности Ив чуть не вздрогнул, но сумел не выдать удивление. Как жаль, что Габриэллы здесь нет!
– Да, мы с ним друзья.
Томас присел на корточки, точно повторяя позу Ива, и тот с трудом сдержал улыбку. Внезапно мальчик нахмурился. В чем дело?
Робко положив ладошку на колено рыцаря, Томас неуверенно взглянул на него.
– Мы друзья? – тихо спросил он, очевидно боясь услышать отрицательный ответ.
– Я очень хочу стать твоим другом, – признался Ив, и малыш просиял. Ив крепко пожал маленькую ладошку, с удивлением отмечая, что улыбка ребенка привела его в восторг. Впрочем, так же радовали его и улыбки Габриэллы.
Оглянувшись, Ив заметил, что Мафусаил не спускает с них глаз. Ив склонился к мальчику и прошептал:
– Но боюсь, теперь Мафусаил не скоро подпустит нас к себе.
Засмеявшись, малыш охотно закивал головой. Иву вдруг показалось, что солнце засияло ярче. Дом Габриэллы стал для него родным, а Томас – сыном и другом. Вот если бы и Габриэлла услышала, как заговорил ее сын!
– Когда я был таким мальчиком, как ты, в конюшне замка Сайерн жили собаки... – (Ребенок слушал его, приоткрыв рот, но молчал.) – Мне нравилось играть с ними. А ты любишь собак?
Томас живо закивал. Пожалуй, рядом с собаками он оттаял бы гораздо быстрее. Но согласится ли Габриэлла завести собак? Судя по всему, раньше их в доме не было. Ив решил спросить согласия у жены, прежде чем давать обещания мальчику.
Габриэлла все эти дни старательно избегала оставаться с ним наедине. Теперь же у него появился предлог для встречи: Томас сказал первое слово после длительного молчания. К. тому же Ив давно понял, что Габриэлла предпочитает, чтобы с ней советовались. Если повезет, он добьется от жены еще одного опьяняющего поцелуя. Эта мысль привела его в состояние радостного возбуждения.
Солнце уже описало полукруг за окнами внутренних покоев замка, комнату постепенно затягивали вечерние тени. Габриэлла мельком взглянула на широкую заправленную постель. Должно быть, слуги давно догадались, что супруги спят порознь. В последнее время постель стала казаться ей особенно неудобной и холодной.
На миг она представила себе сильное тело Ива, утреннее пробуждение после ночи любви... Опомнившись, решительно встряхнула головой. Стараясь не смотреть в сторону постели, она развязала пояс, начиная переодеваться к ужину.
– Габриэлла!
Услышав знакомый голос, она круто обернулась и оторопела, увидев Ива в дверях своей спальни. Уже не в первый раз ей показалось, что он прочел ее мысли.
Золотистые волосы Ива поблескивали, глаза казались бездонными. Габриэлла вдруг со смущением вспомнила, что, кроме них, в комнате больше никого нет. Постель словно издевалась над ними, притягивая взгляд, маня пухлыми подушками и теплыми одеялами.
Но Габриэлла скорее согласилась бы умереть, чем поведать Иву свои тайные желания. Зачем он явился сюда? Он не переступал порог спальни с тех пор, как состоялась свадебная церемония. У нее тревожно застучало сердце. Неужели Ив решил нарушить условия сделки? Хватит ли ей решимости воспротивиться ему? Она выпрямилась.
– Что случилось?
Рыцарь улыбнулся, окинул ее дружеским взглядом, и Габриэлле показалось, что в комнате вдруг стало теплее.
– Нечто чрезвычайно важное.
– Не понимаю... – растерянно выговорила она и покраснела.
– Можно войти? – учтиво спросил Ив. – Всего на минуту.
– Конечно, – отозвалась она с фальшивой улыбкой.
Ив вошел в комнату, оставив дверь приоткрытой, и направился прямо к Габриэлле, не сводя с нее янтарных глаз.
Остановившись совсем рядом, он снова улыбнулся. У Габриэллы закружилась голова.
– Сегодня Томас заговорил!
– Заговорил? – Габриэлла схватила Ива за плечи и встряхнула его, мгновенно забыв о собственных желаниях. – Когда? Что он сказал? Как ты этого добился?
В глубине янтарных глаз плясали искорки. Габриэлла не помнила себя от радости. Ее сын заговорил!
– Он дважды повторил слово «друг», вот и все.
Габриэлла нахмурилась.
– Я толковал ему, как надо обращаться с лошадьми, сказал, что конь должен доверять своему хозяину, – объяснил Ив. – А еще сказал, что мы с Мерлином друзья, и Томас спросил, можем ли и мы с ним быть друзьями.
Из глаз Габриэллы вдруг хлынули слезы. Прижав ладонь к губам, она уставилась на Ива. Неужели мальчик и вправду захотел подружиться с новым папой?
Ив дружески улыбнулся и прикоснулся пальцем к кончику носа Габриэллы.
– Не беспокойся, – добавил он рокочущим голосом, от которого она задрожала. – Я ответил, что мы с ним тоже друзья.
– О, Ив! – воскликнула Габриэлла, смеясь и плача.
Ив обнял ее за плечи. От руки Ива распространялось приятное тепло, кончиком пальца он стер с ее щеки слезу. Габриэлла прижалась к широкой груди мужа, опустила голову и застыла, уверенная, что лучшего отца для Томаса невозможно отыскать.
– Я решил сразу рассказать об этом тебе, – заключил Ив, касаясь губами ее волос.
Габриэлла слышала громкий стук его сердца. Может, это лишь игра ее воображения? Разве могло взволновать рыцаря такое невинное объятие?
