Наверное, мисс Роззи Слоут с радостью возьмет ее к себе в публичный дом. А девицы обучат всем тонкостям и премудростям самой древней профессии. Оливия представила, как будет сидеть в гостиной борделя, одетая в коротенькую юбочку и черные чулки с ажурными подвязками, вальяжно развалившись в кресле и покачивая полуобнаженными стройными ножками в золоченых туфельках. Вот открывается входная дверь, и в публичный дом входит Берни Дуглас. Или Рони Уолкотт. Или, черт возьми, сам Фрэнк Смитт!..
Но разве она всем мужчинам собиралась мстить? Мстить заботливому Рони? Или любящему и любимому отцу? Пусть даже Фрэнк когда-то был гангстером, но он сделал все возможное, чтобы ее бабушка не работала экономкой в публичном доме!..
Понятно, что тогда все они отвернутся от нее! Откажется отец! Несмотря на то, что она не отказалась от него, узнав о его позорном прошлом! Но даже если он не отвернется от нее, то как они будут смотреть друг другу в глаза?! А Берни Дуглас станет презирать ее, точно прокаженную! И снова мужчины поступят с ней несправедливо! Они будут платить деньги за то, чтобы провести с ней ночь, и станут презирать ее за продажную любовь!
— Господь Милосердный, Создатель и Творец всего сущего на земле! Помоги мне — слабому и немощному созданию — пережить все! Укрепи мои душевные и телесные силы! Спаси меня от этого жестокого человека! Спаси меня от его грубости и жестокости, Господи!
Лили словно чувствовала, какую боль испытывает ее хозяйка. Кобылка стремительно мчалась по дороге к ранчо «Клин Крик». Берни Дуглас решил приобрести это ранчо на имя Оливии! Нет! Она никогда не будет владелицей этой прекрасной горной страны с названием «Клин Крик»! Никогда! Пускай тут множество чистых ручьев и горных родников! Но рядом — куда ни кинь взор — моря боли, крови, насилия! А она так искала для себя счастья, мира и покоя!
Олив решила, что уедет тотчас же. Сегодня же. Примчится на ранчо, переоденется, наконец, в свою, теперь уже навсегда женскую одежду, сядет в повозку и поедет. Конечно, не в заведение мисс Роззи Слоут. Она отправится в штат Юта. Отыщет городок Вернал. Узнает от местных, где располагается ранчо «Убежище Пумы». Найдет его и останется там под защитой отца. Отец, конечно, примет ее и защитит от Берни Дугласа. От этого ужасного человека! От убийцы вольнолюбивых, замечательных, сильных вожаков мустангов!
Над узким сосновым перелеском показалась двускатная жестяная крыша. Дом на горном ранчо. Просторный, теплый, с крышей, не пропускающей и единой капли дождя! Уютный, полный света! Надеялась ли она стать в этом доме счастливой? Верила ли, что когда-нибудь обретет здесь душевный мир и благополучие? Нет, не верила, но чувствовала!..
Оливия спешилась почти на ходу. Лили даже не успела прервать бега. Девушка не удержалась на ногах, упала на колени. Быстро поднялась, оставив кобылку оседланной. Разве ей сейчас до Лили?.. А как же Дейзи?.. На кого оставит Олив свою любимицу Дейзи, беленькую, с желтыми солнечными пятнами на спине? С пушистыми золотистыми ресницами и нежно-розовым выменем, полным теплого и вкусного молока? С короткими изогнутыми рожками…
А замечательное шумное, хохлатое хозяйство? В дороге одна из пеструшек заквохтала и уселась на яйца, вскоре она выведет полтора десятка пестрых, веселых цыплят… Что сделает ними со всеми Берни Дуглас, этот коварный и жестокий человек, когда не застанет ее в доме на ранчо? Он долго добивался, продать на ярмарке первому встречному, чтобы она не видела, как придет мясник и прирежет ее корову, которую она с бабушкой вырастила из маленькой телочки…
Бабушкины вещи — Бог с ними! Пусть Берни Дуглас валяется на бабушкиной кровати, застланной бабушкиными пуховиками, хоть с Мэган, хоть с самой Роззи Слоут! Ей теперь все равно! Хотя и жалко бабушкиных хлопот и стараний… Но этот убийца воспользуется ее отсутствием и, конечно же, прирежет Дейзи. Не посмотрит, что у той скоро появится бычок или телочка. И растопчет своими здоровенными ковбойскими сапогами ее курочек и красавца-петуха…
В доме, кажется, уже заметили ее появление. Первой на крыльцо выбежала миссис Мартин, встревоженная и растерянная:
— Оливия, дитя мое, что случилось? Ты бледна и испугана! А где Никлас? И Уолкотт, и все остальные? Что с тобой?! Кто тебя так напугал, малышка?!
— Они гонят косяк на наше пастбище, миссис Мартин! Пристрелили вожака и гонят маток с жеребятами в неволю! Продадут в армию!.. Пусть погибают не только кони, но и люди! Пусть все вокруг гибнет, ведь для чего-то человек придумал порох, пули, оружие, войны! И если человечество придумало войны, то погибнуть должен весь мир!
Оливия ворвалась в дом, отстранив совершенно ошарашенную миссис Лиззи Мартин в сторону, на ходу сбросила с себя опостылевшую мужскую рубашку. Движением ног скинула ботинки. Они пролетели по коридору и с грохотом упали на пол. Схватив нож, разрезала штанины и пояс. Брюки свалились с нее и остались валяться перед дверью в ее комнату неопрятной кучкой тряпья, Оливия оказалась только в тугой повязке, стягивающей грудь.
— Оливия, что с тобой? — Мэган замерла в дверном проеме, с изумлением глядя на девушку. — Надоело играть парня? Оказалось не по силам?.. Миссис Мартин, вот истинное лицо мальчика Оливера!.. Ты, Оливия, думала, что хлеб мустангера сладок, точно объятия любимого мужчины?
— Ничего я не думала! Ничего!.. И я не знаю, сладки ли объятия любимого мужчины! У меня нет любимого мужчины, и уже не будет никогда! Это ты все познала в жизни! Ты… — Олив замолчала, соображая, уязвить ли шлюху больнее или пожалеть. — Ты, миссис Мэган Матайес, много ли решала за себя в жизни?! Много?! Ну, что ты не соблазняешь меня, дорогая? Ведь Берни Дуглас, наш драгоценный босс, оплатил тебе мое совращение!.. Берни, на которого ты положила глаз. Да вот незадача, он опозорился в постели с Молли, твоей подружкой по публичному дому! — она сорвала тугую повязку, и ее маленькие упругие грудки с нежно-розовыми сосками высвободились из плена.
— Олли! Детка! Прекрати! — миссис Мартин, распахнув дверь своей комнаты, стоит в притворе и умоляюще смотрит на Оливию. Делает успокаивающие знаки Мэган: — Миссис Матайес, наша Олли слишком возбуждена. Не надо сейчас отвечать на ее колкости! Пусть девочка выговорится! Пусть!
— Хочешь укорить меня тем, что я работаю в публичном доме? — Мэган делает несколько шагов к Оливии. — А где окажешься ты, когда твоего отца-гангстера упрячут в тюрьму, полукровка? В нищей и грязной индейской деревне? Тебя выдадут замуж за индейца-пима или навахо в другую деревню! Ты будешь есть смердящую несвежую рыбу или дичь! И рожать детишек, которые станут умирать от холода, голода и грязи!.. Что тогда будет с твоими прелестными грудками, ножками, животиком? Твой муж будет спиваться, как спиваются многие индейцы, а потом продаст тебя первому встречному собутыльнику, оправдываясь неудачами в жизни, безработицей и детьми, которых надо кормить и содержать!.. Хочешь, расскажу, как тебя будут тискать все, кто способен заплатить и желает сорвать первый нежный цветок?!
— А ты… ты!.. — Оливия задыхается от ярости. — Посмотри на себя! Тебя имело бесчисленное количество мужчин! Они презирали тебя, платили за тебя и имели!.. — Оливия замолкает и неожиданно разражается рыданием от жалости и к себе, и к этой шлюхе Мэган, несчастной, растерянной, побледневшей от негодования. Девушка скрывается в своей комнате, запирает дверь на засов, и оттуда доносятся приглушенные, покаянные рыдания и извинения: — Мэган, Мэгги, прости меня, пожалуйста! Я знаю, что веду себя, точно идиотка! Бранюсь, будто уличная девка! Прости меня, миссис Мэган Матайес! Это я на себя бранюсь! На себя, Мэган! Не подумай, что я тебя презираю или ненавижу! Я не имею права осуждать тебя! И отлично понимаю это! Возможно, я даже твоего мизинца не стою, потому что глупая и наивная!.. На себя бранюсь, только на себя за то, что веду себя, как дура!.. Прости, милая Лиззи! Милая, мудрая миссис Лиззи Мартин, ты тоже прости меня!..
