От фермы начинался длинный пологий подъем на Дасти-Саммит. Справа от вершины располагалась городская мусорная свалка. В детстве Оливия не раз убегала сюда от бабушки поиграть с соседскими сорванцами. С другой стороны начинался такой же пологий спуск в просторную долину реки Колорадо. Эти места знакомы ей с детства, и если через пост ее не пропустят в Райфл, она самостоятельно найдет возможность проникнуть в город вместе с фургонами. У нее нет другого выхода! В наличии имеются небольшие деньги, чуть больше пятисот долларов. Она пожертвует ими ради того, чтобы попасть в город и найти Берни или его следы. Сердце подсказывало ей, что ее любимый жив!.. Возможно, ей предстоит изворачиваться и лгать людям. Если это необходимо, она будет лгать убедительно и твердо, чтобы никто не мог усомниться в ее правдивости!
Оливия остановила повозки посреди дороги. Движения все равно не было. Никто не ехал в Райфл, никто не выезжал из него. Город лежал перед ней весь на виду. Ночью она еще никогда его не видела со стороны. Тускло светились окна в домах. Мерно и тревожно звонили колокола на методистской церкви и колокольне католического монастыря. Во дворе женского монастыря, расположенного за городской чертой, горел костер. В ночной тишине слышался треск горящих сучьев и возносилось к небу церковное пение. Похоже, монашенки служили нескончаемую мессу. Значит, в городе каждый день умирают люди!.. Оливия содрогнулась. Казалось, смерть поджидает свои жертвы в каждом темном углу, на каждом перекрестке.
Здесь, по обочинам пустынной дороги в зарослях шалфея и полыни стрекотали сверчки. Но не было слышно голосов диких зверей — не лаяли койоты, не сбивались в стаи для ночной охоты. Над свалкой посвистывали летучие мыши, мелькая в ночной мгле и на мгновение заслоняя своими причудливыми очертаниями сияние ярких звезд…
Большой костер горел на площади у въезда в город. Громко перекликались постовые. Оливия поняла, что въезд в город действительно перекрыт. Ее не пропустят ни за что! Она развернула фургоны. Они медленно поползли по дороге назад. Морщась от смрада, исходящего от собранного в городе мусора, Оливия направила лошадей на объездную дорогу вокруг свалки. Зверь молчаливо и покорно трусил рядом с фургоном, верно исполняя порученное ему Рони Уолкоттом дело.
Вряд ли кто-то встретится на пути к монастырю. Оливия решила, что прежде всего попытается обратиться за помощью в эту Господню обитель, хотя сама была протестанткой. Страх и ужас поселяются в любом человеке независимо от того, к какой конфесии он принадлежит!
Узкая дорога вскоре привела ее к воротам монастыря сестер урсулинок. Оливия постучала кольцом в прочную дубовую плаху. Тотчас же распахнулась форточка на уровне лица. Привратница в черной одежде выглянула в окошечко.
— Добрый вечер, сестра! — Оливия смущенно и растерянно сжимала руки, переминалась в волнении с ноги на ногу. — Я ищу помощи и защиты у Господа, сестра!
— Я только послушница, мисс! В такое ужасное время многие христиане ищут помощи у Господа нашего Иисуса Христа, мисс!
— Мисс Оливия Гибсон! — назвалась Оливия.
— Вы не одна?! С целым обозом!.. Подождите немного, мисс Оливия Гибсон!
Прошло несколько томительных минут, пока распахнулась боковая калитка, и Оливию пропустили внутрь. Ее встретила женщина строгого облика, одетая, как и положено католической монашенке, во все черное. Девушка сложила ладони и покорно склонила голову:
— Матушка настоятельница, благословите и выслушайте меня, прошу именем Господа!
— Слушаю, дитя мое!
— Меня зовут Оливия Гибсон, матушка-настоятельница!
— Матушка Энджел! — тихо подсказала послушница.
— Моя бабушка Абигейл Гибсон когда-то работала у доктора сэра Гэбриэла Пойнсетта экономкой и кухаркой. Весной она умерла, оставив меня на попечение мистера Бернарда Дугласа. Он купил для меня ранчо неподалеку от Смоки-Хилл. Угнал табун почти пять недель назад в Райфл. Обещал вернуться через две недели. Но пошла уже шестая неделя, а от него я не получила и весточки!
— Возможно, он оставил вас навсегда, дитя мое! Надо быть готовой к неприятностям! — матушка Энджел держалась бесстрастно и казалась совершенно бесчувственной. — Страсти человеческие — дьяволово искушение, дочь моя! А вы красивы, молоды, искренни и очень доверчивы! Неужели вы все еще любите его, дитя?
— Любовь — дар Господень, матушка Энджел! И мистер Дуглас очень любит мисс Оливию! Он собирался жениться на Оливии! Их обручение состоялось в присутствии многих людей! Он не мог бросить ее! — голос сестры, сопровождавшей настоятельницу, показался Оливии знакомым. Она попыталась вглядеться в облик монашенки, а настоятельница строго заметила:
— Вы встречались в миру, сестра Мэри? А где познакомились?!.. — весьма настороженно поинтересовалась матушка Энджел.
— Не там, где вы предполагаете, матушка Энджел! Я работала на ранчо мисс Оливии Гибсон помощницей кухарки.
— Сестра Мэри, ты слишком подвержена страстям человеческим! И несдержанна! Молись! Ибо Господь испытывает тебя! А дьявол искушает даже в обители!
— Мэган! Ты здесь?! Не верю своим глазам! — Оливия была рада увидеть знакомое лицо.
— Сестра Мэри! — поправила монашенка. — Я приняла постриг!
— А твой муж Сэмми?!
— Сэмми скончался две недели назад, как и его друг Фрэнк! Я пришла молиться за спасение их и своей грешной души, сестра Оливия!.. Берни Дуглас, похоже, тоже заболел и лежит где-нибудь среди этих несчастных в городе!
— Я хочу найти своего любимого, матушка Энджел! Наверняка вас пропускают в город! Сестры всегда ходят ухаживать за самыми тяжелыми больными, матушка-настоятельница!.. — Оливия была в отчаянии. — И… если Берни Дуглас умер и похоронен, мне тоже незачем жить в миру!
— Пропустите повозки! Накормите животных! И собаку тоже! — неожиданно смилостивилась настоятельница. — Отведите сестре келью!
— Со мной корова Дейзи! Я хотела оставить ее у знакомых на ферме! Думала, что придется возвращаться с больным человеком! Но миссис Мартин отказала мне в помощи. У нее беременная невестка, и миссис Лиззи боится за маленького! — залопотала обрадованная Оливия. — А корова дает много жирного молока, матушка Энджел! — девушка была так обрадована и взволнована стечением обстоятельств, что готова была даже пожертвовать Дейзи монастырю, лишь бы ее провели в город. — Зверь, слушайся сестер, дорогой! Они помогут нам во имя Господне!
Пес послушно затрусил следом за фургонами на задний двор монастыря, приветливо махая хвостом.
Мэган разбудила Оливию очень рано, когда в окнах кельи еще стояла лиловая предрассветная темень.
— Что?.. — Оливия не сразу сообразила, где она теперь находится. Постель была невыносимо жесткой, а одеяло — тонким и колючим. Оливия даже немного озябла ночью, так как каменные постройки, похоже, и зимой отапливались довольно скромно.
— В пять часов мы встаем на молитву! — Мэган, вернее сестра Мэри, протянула Оливии черное монашеское платье с обычной веревкой вместо пояса и черную косынку с белой каймой вокруг лица. — Скорее одевайся, если хочешь быстро попасть в город. После молитвы — завтрак и работа.
