— Осторожнее, мисс Оливия! Вы перебудите весь дом!
Тут негритянка заметила, что Берни внимательно смотрит на них блестящими в полумраке глазами. Тайком от Оливии она приложила палец к губам, и Берни Дуглас дал ей понять, что согласен с ней — он на секунду сомкнул веки и тут же снова открыл глаза, в упор разглядывая мисс Сару.
Когда негритянка проводила Оливию в другую комнату и вернулась, плотно притворив дверь в коридор, Берни тихо спросил:
— Оливия заснула?
— Слава Господу! Может быть, отдохнет хорошенько!.. Я вижу, вам сегодня значительно лучше, мистер Берни Дуглас?! Значит, вы обойдетесь без мисс Оливии! Бедная девочка сидит круглыми сутками возле вас, а ведь ей необходимо отдыхать. Все мы очень беспокоимся о ней. И это вредно ребенку, которого она носит!
— Оливия беременна?! — переспросил встревоженный Берни Дуглас. — Но я не знал этого!
— Возможно, вы не знаете и того, отчего женщины становятся беременными?! — съязвила мисс Сара. — Вы далеко не юноша, мистер Дуглас. Это Оливия могла не знать! Но вы-то понимали, в какую игру втягиваете бедную малышку! Могли бы побеспокоиться о ней!
— Мисс Томсон, а как вы оказались на ранчо?! Я мог бы предположить более естественным появление Мэган. В Райфле я слышал, что ее муж, которого однажды немного подстрелила Оливия, скончался в больнице… Кстати, я давно здесь?!
— О, сколько вопросов разом, мистер Берни Дуглас! Я не знакома с женщиной по имени Мэган, но мисс Оливия рассказала, что эта женщина постриглась в монахини и стала сестрой Мэри. А историю про Сэмми я тоже успела выслушать… Ваша невеста мужественная и смелая девушка, мистер Дуглас! Как мы с дочерью Роззи появились в вашем доме — история долгая! Отложим рассказ на другое время, мистер Берни! У меня и так достаточно неспокойно на сердце! Мы с нетерпением ждем, когда наконец-то закончится индейское лето и выпадет снег! На ранчо в любой момент может нагрянуть полиция!
— А что по этому поводу говорит Рони Уолкотт?! — оживился Берни. — Если бы я мог быстро выздороветь, то мы раздобыли бы для вас документы, мисс Сара.
— Хозяин выкупил меня и Роззи у своей жены, которой я когда-то досталась в приданое, мистер Дуглас. Но после его смерти вдова опротестовала эту сделку. Суд принял решение в нашу пользу, потому что она живет в Канзасе!.. Но леди не успокоилась и организовала поиски и охоту на нас с Роззи, словно на диких зверей! А вы, оказывается, сторонник аболиционистов, мистер Берни?!
— Я просто нормальный человек, мисс Сара! И сам три года пробыл на плантации в Алабаме! И вспоминать о том времени не хочу!
— Несладко пришлось, мистер Берни?! — негритянка смотрела понимающе и сочувственно. — За нами миссис Хаммонд отправила агентов с обученными собаками. Тут мы и встретились с мисс Оливией. Она сразу же накормила нас и спрятала. А Рони Уолкотт пристрелил этих собак!
— Насколько я знаю Рони Уолкотта, он расправился, скорее всего, не только с собаками!.. Хозяйка преследовала вас из-за Роззи?! — Берни Дуглас оказался понятливым. — Мы не отдадим вас на расправу, мисс Томсон! Ни за что!
— Ну вот, теперь вы видите, что неприятности могут начаться в любой момент! Я чувствую себя виноватой, мистер Берни!.. Да, наша бывшая хозяйка боится, что мы с Роззи станем претендовать на часть наследства сэра Джорджа Хаммонда. Роззи имеет на это полное право, мистер Дуглас, но только на бумаге! Отец упомянул свою дочь в завещании… Вы не поверите, но он очень любил меня! Только кто в суде примет наше дело к производству?! — женщина была расстроена, но спохватилась, заметив, что больной снова сонно закрывает глаза и зевает. — Да вы уже совсем засыпаете, мистер Дуглас! — и Сара накрыла его вторым одеялом, заметив, что Берни вздрагивает от ночной прохлады, поправила подушку: — Отдыхайте, мистер Дуглас! Благослови вас Господь!
Берни проснулся с ощущением легкости во всем теле. За время болезни он совершенно разучился ориентироваться во времени и не понимал, сколько дней пролежал в состоянии немощности. Сегодня впервые он почувствовал прилив сил и желание выйти посмотреть на белый свет. Не приглашая никого, он сбросил пижаму, натянул рубашку и брюки, ставшие удивительно свободными в поясе. Подтянув ремень на одну дырочку, он застегнул пряжку и довольно потер ладони.
В доме никого не было. На пустой кухне царили чистота, порядок и тишина. От плиты шел ровный жар, что свидетельствовало о том, что ее топили утром. Наверное, все позавтракали и ушли на улицу.
Берни осторожно вышел на парадное крыльцо. Ноги вздрагивали от слабости, словно у старика. От свежего воздуха слегка кружилась голова. Придерживаясь за перила, он присел на чистую ступеньку.
Стояла сладкая пора бархатного индейского лета. Кончался сентябрь. Он понял это по реющим в воздухе серебристым паутинкам. Они сверкали в воздухе, уносимые ветром на запад, сверкали на земле, траве, кустах, на стене дома. Серые паучки на длинных ножках семенили куда-то, спешили, словно торопливые, целеустремленные путешественники. Воздух был чист и до невозможности прозрачен. Сильно пахло прелыми листьями и грибами, которых в сосняке росло великое множество.
Вдыхая и выдыхая чистый воздух, Берни Дуглас чувствовал, что каждый вдох наполняет организм необычайной легкостью и бодрит. Сидя на верхней ступеньке крыльца, молодой человек щурился от солнца, блеска паутинок, золота осенних листьев кизила, бересклета, папоротников и неспешно осматривался.
Звуки присутствия людей доносились со стороны кузницы и загонов. В ближнем к мастерской загоне бегали и суетились молодые лошадки. Прогретая за лето земля щедро отдавала свое тепло. Берни расправил плечи и сладостно с хрустом потянулся. Решительно поднявшись, спустился и сделал первый шаг по земле, поросшей невысокой травой. Ботинки почти тотчас же покрылись налетом золотистой пыльцы. Это цвела и пылила карликовая полынь. Она будет цвести и пылить до первого снега, и даже осенние заморозки ей нипочем.
Подойдя к кузнице, молодой человек заглянул в темный проем, привыкая к полумраку помещения, освещенного всего лишь пламенем раскаленных углей в кузнечном горне. Фрэнк Смитт, нахлобучив старую фетровую шляпу и прикрывшись длинным кожаным передником, поворачивал на наковальне кусок раскаленного добела железа. Рони Уолкотт с размаху бил по намечаемым Фрэнком местам. Мужчины изготавливали подкову из бесформенного куска раскаленного метала. Оливия стояла на рычагах мехов, нагнетая воздух в горячий горн. Мисс Сара и Роззи отдыхали, сидя на деревянных обрубках, расставленных в помещении вместо стульев.
Увидев Берни в дверном проеме, все замерли. Первой опомнилась Оливия. Она соскочила с рычагов и бросилась к парню:
— Берни, дорогой мой, ты пришел в себя?! Я так рада! — она подбежала к нему, приветливо улыбаясь.
Берни бережно обнял ее за плечи, заботливо заглянул в раскрасневшееся лицо, отвел со лба намокшие от пота кудряшки.
— Ливи, крошка моя, ты не устала? — потом обвел взглядом всю компанию и поинтересовался: — Скажите джентльмену, отставшему от жизни, какой сегодня день недели?
