– Я знаю, вы удивлены, князь, – проговорила она первой, буквально выдавив из себя слова, – но давайте все объяснения мы оставим на более позднее время. Я уполномочена военным министром графом Чернышевым отдавать приказы его именем, а если потребуется, и именем государя императора, когда они направлены на благо Российской империи. – Она заметила, как при ее словах Александр качнул головой, словно убеждая себя, что не ослышался, но все же смолчал, и молчанием своим заставлял ее говорить дальше. – Всякое подтверждение тому вы можете получить в любое время из канцелярии министерства, – продолжала она, – но только прошу, не занимайтесь этим сейчас. Доверьтесь мне. Поверьте, я не пришла бы к вам, совершив недопустимое по инструкции, выданной мне в министерстве, деяние, – я открыла себя перед вами, хотя не имею права на то даже перед великими князьями империи, только перед самим государем Николаем Павловичем. Но теперь я пришла, чтобы просить вас о помощи, князь, и в свою очередь предупредить о грядущем нападении муллы Казилбека. – Она замолчала на мгновение, проглотив слюну в пересохшее от волнения горло, но заговорила потом поспешно, боясь, что, если он перебьет ее, если она услышит его голос, – она утратит прежнюю решимость и не сумеет достичь необходимого. – Я знаю наверняка из самого надежного источника, который можно вообразить себе, почти что от самого имама Шамиля, что мулла Казилбек пойдет нынче ночью тропой вдоль лощины у реки Шапсухо и станет атаковать вас с моря. У вас еще есть время приготовиться и встретить его…
– От реки Шапсухо к морю? – К ее удивлению Саша вполне спокойно принял ее сообщение. – Я так и думал. – Он кивнул головой и, пройдя несколько шагов вперед, остановился прямо напротив Мари-Клер, обдав давно сохраняемым ею только в памяти ароматом свеженастоенной гвоздики с корицей, от которого прежде кружилась не раз ее голова. Теперь же она снова увидела перед собой, совсем близко, его поблескивающие в свете одной-единственной свечи, горящей в палатке, зеленоватые глаза под строго очерченными черными бровями, суровые бледные очертания рта. – Я благодарен вам, мадемуазель, что вы подтвердили мои размышления. Я полагаю излишним спрашивать у вас, откуда вам стало известно о той тропе, и тем более о том, как о тропе узнал мулла Казилбек. Из того, что он прежде не воспользовался ею, я делаю вывод, что он тоже не знает здешних мест…
– Вы совершенно правы, полковник, – проговорила Мари-Клер, не в силах отвести взгляда от его лица и против воли поддаваясь его обаянию. – Мулла Казилбек, так же как и Шамиль, прибыли сюда из Чечни, и они ориентируются на местности примерно так же, как и мы. Им открыл тайный путь тот человек, который знает здесь каждую травинку. Я очень прошу вас, Саша, – она, решившись, прикоснулась рукой к его груди, – если обстоятельства сложатся так, что сама я не смогу довести до сведения военного министра и даже самого государя важнейшее сведение, которым обладаю, – сделайте это за меня или передайте кому-то из ваших офицеров. – Она видела, как и в без того в серьезных глазах Александра мелькнула тревога. – Со всем осознанием сказанного мною, я передаю вам, а через вас, его высокопревосходительству военному министру, что флигель-адъютант государя императора, полковник Кавказкого гвардейского полуэскадрона Хан-Гирей предал интересы империи и вступив в сговор с Казилбеком, открыл ему дорогу в тыл вашего авангарда. Более того, он готовил покушение на генерала фон Клюгенау, который остался жив только благодаря зоркости вашего казака, поставленного в секрет…
– Хан-Гирей теперь тоже здесь, на Кавказе? – Брови Александра сердито вздрогнули. – Ему-то что нужно здесь, неужто пожелал пройти в герои? Или соскучился по родным местам? Как только не испугался – его не любят его бывшие соплеменники и вполне могут подстрелить. Насколько я помню, его по той же причине прежде палкой на Кавказ не загнали бы…
– Да, так и есть, – согласилась с ним Мари-Клер, – кстати, в племени бжедухов уже знают о приезде полковника и охотятся теперь за ним, – сообщила она. – И я полагаю, что он не уйдет от их кровной мести. Генерал-майор Шамхал Мусселим-хан, увы, погибший нынче утром, – голос Мари дрогнул, – узнав о том, что Хан-Гирей намеревается предать интересы государя и империи, успел послать к бжедухам гонца с известием о его возвращении. Как мне сказали, в юности Хан-Гирей бежал в Петербург из-за того, что обесчестив горскую девушку, отказался жениться на ней, и она утопилась в реке Шапсухо, не вынеся позора. Теперь же ее братья, узнав о его прибытии на Кавказ, не упустят случая свести с ним счеты за оскорбление.
– Как же Хан-Гирей попался в такую петлю? – усмехнулся Саша с сарказмом.
– Не по доброй воле, Александр, – ответила ему Мари, все так же не отрывая ладони от его груди. – Хан-Гирея послал с личным поручением императора военный министр граф Чернышев. Рассчитывая, что до бжедухов не дойдет весть о его возвращении и он успеет устроить свои дела, Хан-Гирей пошел на сговор с Шамилем, дабы склонить того разыграть покорность перед государем императором при въезде императора в Еленчик. Сначала он хотел склонить к союзу с русскими Сухрай-кадия, но тот погиб, – Мари-Клер говорила намеренно быстро, чтобы Саша не заметил ее излишнего волнения при упоминании имени черкесского вождя. – Теперь он рассчитывает на Казилбека. Если Казилбек не сумеет захватить хребет Нако по тропе, указанной ему Хан-Гиреем, то бжедухскому хану нечем станет торговаться с Шамилем. Он поспешит вернуться в Тифлис, чтобы отсидеться там до лучшего времени. Вот по дороге туда его и подстережет месть бжедухов…
– Теперь уж Казилбек ни за что не захватит хребет Нако, – уверенно подтвердил князь Потемкин, и его большая, красивая рука с длинными пальцами, на одном из которых блеснул украшенный крупным бриллиантом перстень с вензелем государя Александра Павловича, подарок Саше от отца, накрыла сверху узенькую, влажную от волнения, руку Мари-Клер. – Мы не позволим ему того, – продолжал он, смягчившись, – и я благодарен, вам, мадемуазель, что своим предупреждением вы укрепили меня в моих намерениях. Только скажите мне, Маша, – Александр взял Мари за руку, приподняв ее, и почувствовал, как вся она горяча и дрожит, а через руку ему передалась дрожь всего ее тела, – как все-таки вы оказались здесь? Что это за кармелитский монастырь на реке Шапсухо, про который мне только что твердил Афанасий? Я никогда не слышал здесь о кармелитах…
– Я все расскажу вам, Саша, если мне позволит то военный министр граф Чернышев, – она с сожалением покачала головой, – так же как вы, я несу свою службу России, но она весьма своеобразна и очень секретна. Сейчас же, даже имея позволения своего начальства, я не могу тратить время на разговоры о том. У меня есть еще одно очень важное к вам дело, Александр. Не скрою, от того, как мне с вашей помощью удастся исполнить его, зависит судьба многих лет нашей борьбы на Кавказе. Я очень вас прошу помочь мне. Зная о приближении муллы Казилбека, я не решаюсь воспользоваться данным мне правом приказать вам, потому я только прошу.
– Я слушаю, Маша. – Александр слегка наклонился к ней, выражая внимание, и его близость заставила ее потупиться. – Я все сделаю, говорите.
– Мне нужно до батальона солдат, князь, и смелый командир над ними. Я не могу просить вас лично возглавить этот отряд, так как ваше присутствие необходимо здесь, на хребте Нако, который с рассветом начнет штурмовать Казилбек, но выберете его для меня сами…
