Свистунов заглянул ей в глаза. И, видимо, прочитал там что-то такое, что заставило его встрепенуться и проникновенно произнести:
– Не волнуйся, дорогая. Я ему этого не позволю. Не хочу, чтобы ты стала из-за меня плакать.
Леся удивилась. Кто плачет? Кира? Свистунов ошибается. Но взглянув на подругу, внезапно замерла. В глазах у той стояли такие крупные слезы, что тут уж было невозможно ошибиться. Кира ревела. Ревела от страха, что наркобарона, бандита и вообще криминального типа Свистунова сегодня вечером элементарно не станет на этом свете. Казалось бы, радоваться надо. А она ревет!
Леся и сама не заметила, как начала шмыгать носом. Так, зареванных, Свистунов их и отправил. Нет, не домой.
– Вам надо выручать вашу машину, – сказал он им. – Витек вам поможет. Он уже звонил. Скажет, что и где нужно подписать. Но все равно дело это нелегкое. Мороки много.
– Это и к лучшему, – всхлипнула Кира. – За хлопотами про тебя думать меньше станем.
Но напрасно она так считала. Все бумаги подруги подписали. Но легче им от этого не стало. И они поехали домой волноваться, переживать и ждать.
Дома Киру поджидал Фантик. В страшном гневе и с не менее страшной обидой. Но едва взглянув на свою хозяйку, он закрыл пасть, уже открытую для возмущенного вопля. Кира выглядела подавленной и такой несчастной, что кот, вместо того чтобы устроить хозяйке скандал за то, что она снова оставила их одних на всю ночь, просто подобрался к ней поближе и, дождавшись подходящего момента, устроился у Киры на коленях, мурлыкая, словно маленький переносной моторчик.
Поглаживая шелковистую, чуть вьющуюся за ушками и на грудке шерсть своего любимца, Кира постепенно если не успокаивалась, то впадала в какой-то транс. Так она провела время до вечера. И продолжала сидеть в полной темноте. Встать, чтобы зажечь свет, у нее сил не было.
– И чего я так переживаю? – бормотала Кира себе под нос. – Прямо даже не понятно. Ведь все будет хорошо.
Фантик мурлыкал, подтверждая слова хозяйки.
– Свистунов не такой человек, чтобы вот так взять и позволить себя убить.
И это Фантик подтвердил. А потом к Кире пришла Леся. И повторила все то же самое. Слово в слово. И повторяла до тех пор, пока Кира не уверилась в этом окончательно. Но ночь прошла. А от Свистунова не было никаких известий. Наступило утро, и Кира уже буквально не находила себе места.
Когда к ней пришла Леся, то увидела, что подруга мечется по квартире, натыкаясь на мебель, словно слепая.
– Я не знаю, что мне делать!
– Поехали к дому этого Растопупко! – сказала Леся.
И они поехали. И даже свели знакомство с консьержем. Они спрашивали Лейлу, но он сказал, что девушка ушла вчера вечером вместе со своим свекором. И с тех пор они не появлялись. Услышав об этом, Кира побледнела, словно сметана. И прислонилась к стене.
– Эй, девушка! Вы что, беременны? – испугался консьерж. – Вы тут в обморок падать не вздумайте.
– Это ужасно!
– Врача могу вызвать! Поедете в больницу?
– Если с ним что-то случилось, я тоже умру!
– Все когда-нибудь умрут.
Консьерж окончательно уверился, что девушке нужна врачебная помощь. И потянулся к телефону, чтобы набрать «03». Но Леся вовремя вытащила подругу на улицу.
– Очень тебе надо в больницу. Поехали лучше к Пучкову! Все отвлечешься.
Но Кира не хотела к Пучкову. Их расследование внезапно перестало ее интересовать. Ее вообще больше ничего не интересовало. Но обычно мягкая Леся не позволила Кире раскиснуть. И почти насильно потащила ее к следователю.
– Неудобно ведь! – твердила она. – Два раза человек уже только за последний час позвонил. Надо съездить!
У следователя Кира несколько пришла в себя. Главным образом потому, что думать про исчезнувшего Свистунова ей не давали. А заставляли вспоминать малейшие подробности Дининой исповеди.
– Насчет убитого Алексея и дрессировщика Железного мы и так были уверены, что это она постаралась, – говорил Пучков. – Но вот то, что и Людмила тоже на ее совести, за это вам огромное спасибо от всех нас.
– А как вы догадались, что Лешу и Железного… Что это она?
– Железный нам сам сказал, а…
– Как это сказал. Он же умер!
Пучков хитро прищурился:
– Это вам в цирке о его кончине доложили?
– Да. Оттуда слух пошел.
– Все верно. Это мы его распустили.
– Но зачем?
– А затем! Затем, чтобы не подвергать жизнь человека опасности. А у нас таким образом оказался ценный свидетель.
Оказывается, Железный порассказал про Дину немало интересного, что открыло глаза на ход событий в этом запутанном деле.
– Значит, когда я вам позвонила, – спросила Леся у следователя, – вы уже знали, что Дина – убийца?
– Конечно!
– Поэтому так быстро и откликнулись на мою просьбу приехать?
– Да. Признаюсь, ваш звонок снял у меня камень с души.
Дрессировщик Железный пришел в себя накануне вечером. До этого он был очень плох. И врачи не знали, выживет человек или скончается. Но когда дрессировщик очнулся, он оказался очень даже энергичным. И первым делом попросил следователя.
– Хочу вам признаться во всем! – такими словами встретил он Пучкова. – Уверен, если я не покаюсь, то просто погибну.
Следователь намерение Железного одобрил. И тот ему выложил все как на духу. Стоя одной ногой в могиле, Железный не щадил ни себя, ни других. А облегчив совесть, неожиданно почувствовал себя лучше.
– Так что теперь он активно идет на поправку. Врачи даже удивляются.
Но вот Пучкову, когда он узнал имя преступника, нельзя было позавидовать. Да, имя он теперь знал. Но сама Дина исчезла!
Менты приехали за ней среди ночи. Но дверь им открыл заспанный и шатающийся спросонок фокусник Даниил. Отсутствию подруги он удивился ничуть не меньше, а, пожалуй, даже больше самого следователя.
– А где же Дина? – допытывался Даниил у своих незваных гостей. – Куда она отправилась?
Поэтому утренний звонок Леси следователь воспринял как чудо. Как ответ небес на его безмолвную мольбу. И тут же примчался, чтобы арестовать преступницу.
– Но вот про то, что убийство Люси – это тоже ее рук дело, мы не знали. Спасибо вам, – повторил он снова. – Теперь Дина не отвертится от справедливого наказания.
Подруги были очень рады это слышать. Маниакальное желание Дины все время развлекаться за счет других людей перешло все границы.
– Так что мы с тобой поступили совершенно верно, когда сдали ее Пучкову! – твердила Леся.
Кира в этом даже и не сомневалась. Теперь ее терзало другое – беспокойство за жизнь Свистунова.
