Блейксли поблагодарил Бога за то, что никогда не попадал в подобную ситуацию, что бы он ни говорил назло Эшдону. На самом деле именно София втянула его в это дело, чтобы помочь дочери заманить медлительного Эшдона. А поскольку Луиза Кирклэнд тоже знала, что происходит в этой комнате, как и весь дом, он обрадовался, что теперь у него тоже появилась возможность заманить ее.
Блейксли не сомневался, что София продумала и этот вариант. Умная женщина, эта София Дэлби. Надо быть осторожнее, чтобы не попасть в ее ловушку.
– Кажется, мое мнение никого не интересует, – спокойно произнесла Каролина или почти спокойно, если учитывать, что она теперь была примером скандалистки, которой консервативные мамочки ближайшие десять лет будут пугать своих дочерей на выданье.
– Конечно же, интересует, дорогая, – пропела София, забирая перчатки Каро из сжатого кулака Эшдона и небрежно передавая их дочери.
Блейксли проглотил усмешку и громко откашлялся.
– Простите, – обратился он к собравшимся.
Эшдон посмотрел на него так, словно ударил в живот.
– А теперь скажи, кого из этих прекрасных джентльменов ты выберешь себе в мужья, Каро? – спросила София. – Ты свободна в своем выборе, потому что они тебя скомпрометировали, прекрасную девушку, из хорошей семьи с безупречной репутацией, которая была незапятнанна, пока они не преподнесли тебе на виду у всего общества довольно неуместный, слишком личный и чрезвычайно дорогой подарок. Верно, лорд Генри? Лорд Даттон? И, конечно, чтобы не забыть, лорд Эшдон?
Блейксли задумался. Он получил удар, но не от Эшдона. Будь она проклята, эта София, за ее ум. Его заманили в эту авантюру, пообещав маленькую месть Луизе Кирклэнд. Месть была превосходной, если в результате он женится на Каролине Тревелиан.
– Простите, леди Дэлби, – сухо произнес Даттон. – Но в гардеробной заперся с вашей дочерью не я.
– Как это было мило со стороны лорда Эшдона, – вежливо заметила София. – Он спас Каролину из такой неловкой ситуации. Нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность, лорд Эшдон. Моя бедная девочка была ужасно оскорблена на виду у всех. Если бы я была рядом, то смогла бы предотвратить это. Но, – она вздохнула, – меня рядом не оказалось, и какое счастье, что лорд Эшдон по-отечески, позволю себе так выразиться, защитил мою невинную дочь. Она так невинна, не правда ли, Эшдон? – подсказала ему София.
– Конечно! – выдавил из себя Эшдон. – Но вряд ли меня можно считать ее отцом.
Он казался очень обиженным. София же выглядела совершенно довольной. Блейксли в это время решил придержать язык и понаблюдать, как именно София завершит сражение за алтарь.
– Естественно, нет, – согласилась София. – Это просто фигура речи и совершенный комплимент вам, лорд Эшдон. Вы же подарили моей дочери восхитительное по всем статьям жемчужное ожерелье, как и эти двое джентльменов. На ней теперь ваше ожерелье?
– Совершенно определенно, мое.
Он произнес это, как бы точнее выразиться, с гордостью профессионала? Хозяина? Блейксли сложил руки на груди и прислонился к двери, за которой был вестибюль. Естественно, Каролина покраснела. Как интересно! Что же произошло в этой маленькой комнате?
– А остальные ожерелья? Каро, не говори, что ты их потеряла.
– Конечно нет, – ответила Каролина, суетливо поправляя корсет.
– Тогда где они? – не унималась София.
При этом вопросе Каролина раскраснелась совершенно откровенно, и настало время откашляться Эшдону. София только подняла свои черные брови и ждала.
– Они у лорда Эшдона, – наконец промямлила Каролина.
– Неужели? – удивилась София, с большим интересом взглянув на Эшдона. – Ты сама ему их отдала или он их отобрал?
– Мама! – прошептала Каро, надевая длинные вечерние перчатки.
– Хороший вопрос, Каро, прошу тебя любезно ответить на него, – потребовала София.
– Я отвечу, леди Дэлби, – вмешался Эшдон. – Леди Каролина отдала мне ожерелья потому, что я потребовал сделать это.
– Понимаю, – тихо произнесла София. – И вы потребовали, чтобы она оставила себе жемчужное ожерелье, которое подарили ей вы.
– Именно так.
Даже самому глупому стало ясно, куда она клонит, а глупцов здесь не было.
– Я вижу, что ваше ожерелье все еще на ней, – сказала София, и глаза ее заблестели. – Каро, поскольку ты, так сказать, отвергла ожерелья лорда Даттона и лорда Генри, – улыбнулась она лорду Эшдону, – то, похоже, что ты сделала свой выбор. Лорд Эшдон, добро пожаловать в нашу семью. Что же касается этих двоих джентльменов, то их предложения отвергнуты. Было бы справедливо вернуть то, что им принадлежит, чтобы они могли использовать это более продуктивно в будущем.
– Что? Никогда. – Блейксли взял свое ожерелье и сунул его глубоко в карман. Даттон, к его удивлению, этого не сделал. Даттон, который мог казаться не очень умным, улыбнулся, глядя на ожерелье, Софии и Эшдону, а потом очень медленно положил украшение к себе в карман. Продолжая улыбаться, он поцеловал руку Каро, что-то прошептав ее перчатке, и, откланявшись, удалился.
Эшдон готов был снова побить его. Какая досада, что комната такая тесная для драки. Надо бы снести какую-нибудь стену, чтобы стала просторнее. Сколько удовольствия теряешь из-за нехватки пространства!
– Какой замечательный молодой человек! Интересно, кого он выберет теперь, когда Каролина больше не в счет? – поинтересовалась София, когда Блейксли покинул кабинет следом за Даттоном.
Они вышли через вестибюль, который вел в музыкальную комнату, последнюю на маршруте ассамблеи. По этому маршруту пройдут все, покидая дом Гайда. Эшдон едва ли собирался это сделать в ближайшее время.
Отец был готов его убить. Однако после тщательных раздумий Эшдон пришел к заключению, что это его не волнует. Все его мысли были устремлены к Каро, к ее горячей груди и жемчугам, ласкающим ее нежные соски.
К жемчугам, которые принадлежали Кэлборну. Он должен расплатиться с этим долгом немедленно, потому что твердо знал, что никогда не вернет ожерелье Кэлу. Ожерелье принадлежало Каро.
– Но где вы достали такое ожерелье, лорд Эшдон? – спросила София, словно прочитав его мысли. По мнению его отца, она это умела.
– Какое это имеет значение теперь? – поспешила сказать Каро, пока он не успел ответить.
– Не совсем деликатно интересоваться, откуда подарок, не так ли, леди Дэлби? – наконец ответил он.
София улыбнулась в ответ на его упрек.
– Уже действуете в паре, не так ли? Хотелось бы знать, что случилось в гардеробной. Очевидно, что-то скандальное, но, возможно и нечто совершенно… деликатное.
Каро повернулась к матери спиной и снова начала поправлять корсет. Казалось, что у нее не получалось затянуть корсет так, как ей хотелось. Он вполне с ней согласился, ему бы хотелось, чтобы шнуровка вообще исчезла и он мог бы запустить обе руки ей за пазуху, но чтобы при этом за дверью никого не было.
