— Нашли тоже с кем сравнивать. Туманов — пафосный идиот, который в аудитории и двух слов связать не может. А вот Корзин — гениальный врач! — выдала она однажды сокурсникам. А в ответ получила тычок в бок (до сих пор не помнила от кого) и гневную тираду от Лиды Тюриной.
Маленькая, щупленькая, с хвостом на макушке и в несуразных роговых очках, она была без памяти влюблена в Туманова. Не пропускала ни одной его лекции, хотя в институте тот появлялся нечасто. Всегда усаживалась у него перед носом и каждый раз оказывалась в добровольцах, если таковые Алексею Евгеньевичу требовались. И в каждом разговоре так истово защищала Туманова, не нуждающегося в её заступничестве, что невольно раззадоривала любителей насмешек над её чувствами. Хотя изначально её считали «заучкой», мечтающей выпендриться перед сокурсниками и выслужиться перед преподавателем. Всё изменилось, когда в руки к их старосте попал дневник Лиды (каким образом — непонятно), исписанный стихами и откровенными фантазиями о Туманове. Тогда-то и началась травля девчонки с жестокими шутками и розыгрышами, вроде свиданий с псевдо Тумановым, в результате которых в сети появились откровенные фото Лиды. Однако после последнего шутники неожиданно поутихли: парочку отчислили, а старосту загрызла собственная собака. Следствие списало случившееся на несчастный случай, хотя Ирма почему-то сомневалась в этом. Слишком быстро всё случилось: одно за одним. Впрочем, к концу третьего курса многие забыли о той истории, продолжали учиться и наслаждаться жизнью. Лида стала более замкнутой, а в середине четвертого курса неожиданно взяла академический отпуск, но так в институте и не восстановилась.
Правда Ирма однажды встретила её в каком-то кафе. Ирма была потрясена неожиданными переменами бывшей сокурсницы. Та Лида: на шпильках, с броским макияжем, потягивающая коктейли и откровенно флиртующая с парнями, — кардинально отличалась от институтской «заучки» в допотопных одеяниях. Впрочем, Ирма всегда чувствовала, что Лида не такая простая и наивная дура, образ которой так старательно навязывала окружающим. Её всегда что-то настораживало в Лиде, а после той мутной истории она и вовсе сторонилась её. И ребятам советовала не цеплять её.
Как в том споре, что приключился года три назад. Ирма быстро осадила ребят, заприметивших Туманова, смотрящего в их сторону. Перевела разговор на новые методы лечения болезни Альцгеймера, якобы разрабатываемые Тумановым. Слово за слово и разгорелся целый спор. Оживлённый, накалённый! Кто-то ляпнул, что Туманов отбирает студентов на практику в свою клинику. Ещё кто-то увидел Туманова и Корзина, уезжающих вместе.
— Говорят, что Сергей Васильевич сам учился у Туманова, — осторожно заметил Паша Соколов, до этого не влезавший в спор разгорячённых медиков.
Паша…
Ирма вновь взглянула на безмолвную трубку. Думать о Павле она решительно не хотела. И не стала. Переключила свои мысли на институт. Вновь на Алёшу. Сделать это было совершенно нетрудно. Последнее время она только и делала, что размышляла о муже. Само собой получалось. О ком ещё думать, как не о мужчине, которого она едва знала и за которого всего пару недель назад вышла замуж?
Впрочем, об Алексее Туманове Ирма всё-таки кое-что знала. Мать рассказывала. Когда-то они работали вместе. С её слов выходило, что Туманов не так хорош, как может показаться. У него невыносимый характер. К работе относится с неистовой любовью. В его команде работают исключительно профессионалы. Асы! Лучшие из лучших! Других он не терпит. Студентов воспринимает скептически. В операционную допускает лишь избранных. Он невероятно богат, что никак не вяжется с его профессией. Откуда у него это богатство, никто не знает. У студентов взяток не брал, но каким он был врачом — не знал никто, как и тонкостей его бизнеса. Впрочем, о самом бизнесе тоже мало кому известно. Ирма узнала от Леськи, да и то просто сам факт наличия такового. По крайней мере новость о том, что «Магия» её матери когда-то принадлежала Алёше, стала для Ирмы неожиданностью, хотя таинственности не уменьшило. Ведь совершенно неведомо, чем он занимался вне пределов больницы, где трудился хирургом-травматологом. Но придраться к нему нереально и за руку его никто не ловил.
О Туманове вообще мало что известно. Особенно о его прошлом. Мать говорила, что у неё порой возникало ощущение, будто он взялся ниоткуда.
Ещё мать утверждала, что у Алексея Туманова нет друзей. В этом и загвоздка, ведь Ирма знакома как минимум с одним. И она не сомневалась — Сергей Корзин был настоящим другом Алёши.
Мать вспоминала время, когда работала вместе с Алёшей. Говорила, что каждый без исключения, кто работает с ним или на него, преданны ему как собаки. Его конкуренты давно в этом убедились. Туманов щедр и профессионален, поэтому работать с ним одно удовольствие. Да и руководитель он превосходный. Всё всегда держит под контролем. Даже личную жизнь.
Последняя тема развития так и не получила. Ирмина мать лишь сказала, что личная жизнь Туманова покрыта туманом. И что он никогда не смешивал личное с бизнесом.
— Значит, мой муж никогда не поделится со мной своими проблемами, — вновь взгляд на безмолвную трубку, — даже если я смогу поддержать или чем-то помочь, — задумчиво заключила она. — Ну и дурак!
Ирма усмехнулась. Она уже обижается на него. К чему бы это? Неужели влюбилась? Да нет, нет никаких чувств, только обида. Или это и есть любовь, точнее — её начало? Иначе зачем обижаться на малознакомого человека? Только этого не хватало! Она и без того совершенно запуталась в происходящем. Почему всё-таки Алёша женился на ней? Зачем? Должна же быть причина? Должно быть разумное объяснение его ненормальному поведению? Должно. Но где оно — это объяснение? Ирма его не находила.
Она глубоко вдохнула и быстро выдохнула.
Звонить или не звонить?..
…— Нужно позвонить, — сказал кто-то издалека, как показалось Ирме.
Она подняла голову. На пороге кухни стоял Алексей и задумчиво на неё смотрел.
— Привет, — Ирма улыбнулась. — Давно стоишь? — немного неуверенно поинтересовалась она. Всё никак не могла привыкнуть называть его на «ты».
— Не-а, — Алексей машинально взглянул на пустое запястье. — Спросить хотел, ты часы мои не видела? — и показал Ирме пустое запястье. — Третью неделю не могу их найти.
— Твои часы лежат в спальне на прикроватной тумбочке.
Вопрос в глазах Алёши. Ирма хихикнула.
— Я нашла их под кроватью, когда вчера убиралась в спальне. Обронил, наверное.
Алекс пожал плечами. Всё может быть, хотя прежде браслет никогда не расстёгивался. Правда, в последние месяцы он вообще сам не свой от неожиданно свалившегося на него счастья в виде Ирки. Но за часами не ушёл. Остался стоять.
Ирма снова посмотрела на телефон.
— Никак не могу решиться матери позвонить. Боюсь…Она, наверное, в бешенстве.
— Она твоя мать. Она всё поймёт. Звони. Не буду мешать.
И ушёл.
— Алёша! — окликнула его Ирка, когда он уже добрался до ванной.
