– Полная синхронность.
– Совершенно верно, сеньор.
– А если часы не сработают?
– Я не сомневаюсь в качестве ваших аппаратов, мейстер Гюйгенс.
– Я обычно тоже, но, если я правильно понял, ваш маленький разбойничий набег будет происходить в пустыне.
Овидайя замер.
– Откуда вы знаете?
Гюйгенс хитро улыбнулся:
– Я не совсем из ума выжил. Конечно, в этом есть свои недостатки.
Овидайя вздохнул:
– Простите меня, сеньор. Вы слишком умны, чтобы от вас можно было что-то скрыть.
Гюйгенс отпил из бокала и облизнул губы.
– Совершенно верно. И, если мне поручают, с одной стороны, создать теплицу, которая симулирует южные температуры, а с другой – платят мне, чтобы я подумал об охлаждающем устройстве, я делаю вывод, что вы хотите перевезти нечто, предположительно растение, сначала через раскаленную пустыню, а затем через более холодные места.
– А как же набег?
– Ничего другого не остается, с учетом таинственности, которую вы напускаете. Кроме того, я, конечно же, навел о вас справки.
Гюйгенс заморгал с весьма довольным видом.
– В конце концов, вы не единственный, кто обитает в République des Lettres.
Овидайя поклонился:
– Признаю свое поражение, сеньор.
– Хорошо. Расскажите же мне, в чем именно заключается ваш план, тогда я смогу помочь вам.
– Согласен. Однако теперь я буду молиться, чтобы шпионы нашего противника были и вполовину не так остроумны, как вы. Иначе приключение закончится, даже не начавшись.
– Будем надеяться. Но теперь за работу. Давайте разберемся с вашим списком.
* * *
Париж, 2 мая 1688 г.
Дорогой капитан де Полиньяк!
Хотя я знаю, что вы только недавно вернулись из опасной миссии, вынужден снова прибегнуть к вашим услугам. Задуман заговор, о котором я немедленно должен вам сообщить.
Есть один англичанин по имени Овидайя Челон, за которым мы наблюдаем вот уже некоторое время. Этот человек является агентом-провокатором и ближайшим доверенным лицом принца Вильгельма Оранского. В минувшие годы он провернул несколько отвратительных дел. В числе прочего он профинансировал и организовал восстание Монмута. Кроме того, он поддерживает распространение трактатов, порочащих его величество. Недавно он с помощью своих сообщников поручил допечатать в Женеве запрещенный еретический трактат гугенотского агитатора Пьера Бейля, а оттуда переправить его в Лион, чтобы отрицательно повлиять на общественное мнение во Франции. Он водится со знаменитыми преступниками, пиратами и дезертирами.
Все указывает на то, что этот англичанин планирует дальнейшие преступления, – кажется, его ненависть к его величеству просто безмерна. Нам известно, что некоторое время назад он покинул Лондон, чтобы отправиться в Генеральные штаты, где поначалу провел несколько дней в Гааге. Месье Россиньолю удалось перехватить часть корреспонденции Челона. Несмотря на то что он был достаточно умен, чтобы не отправлять большинство своих писем через Париж, вместо этого он доверяет их почте Габсбургов. Судя по всему, он считает, что они не сотрудничают с Францией. И действительно, уловка Челона сработала и некоторое время наш Черный кабинет его не замечал. Однако после тайного вмешательства нашего посла в Вене письма провокатора копируют императорские почтологи Гамбурга и Нюрнберга, а оттуда переправляют в шифровальный секретариат Венского Хофбурга. Несмотря на то что между Версалем и Веной действительно существует некоторая натянутость, император Леопольд I, как известно, всегда весьма близок к банкротству. Поэтому он продает другим монархам драгоценности, которые выуживают его криптологи из вскрытой корреспонденции, – в том числе его величеству, если цена его устраивает. Таким образом мы, хоть и с опозданием и, возможно, не полностью, получили следующую информацию: Челон собирает экспедицию, точная цель которой пока не ясна. Для этого он переписывается с разными личностями из Леванта, особенно с проживающим в Турецкой империи евреем по имени Давид бен Леви Кордоверо; к нашей величайшей досаде, письма эти зашифрованы. Поэтому можно предположить, что он задумал что-то, касающееся наших торговых постов в Средиземном море или, возможно, наших турецких союзников. Что это может быть, мы не знаем.
В последнем сообщении Россиньоля говорится, что сейчас Челон и остальные заговорщики поселились в уединенном поместье в Лимбурге. Прошу вас поехать туда как можно скорее и самому составить представление о ситуации. Я не стану напоминать вам о необходимости сохранять тайну и секретность, поскольку вы знаете обо всем этом гораздо лучше, чем я. Меня же важные дела отзывают за границу. Поэтому по всем вопросам обращайтесь к месье Россиньолю, который окажет вам посильную помощь. Да поможет вам Господь в ваших начинаниях! Его величество рассчитывает на вас и «черных мушкетеров»!
Подп.
Антуан Кольбер, маркиз де Сенлей, министр королевского дома
P. S. Сегодня ближе к вечеру я отправлю посыльного к вам в отель с копиями различных документов, которые перехватил Россиньоль; возможно, они помогут пролить свет на это дело.
P. P. S. Если в своем расследовании вы наткнетесь на документы Челона, обратите внимание, что зачастую он использует кажущуюся ничего не значащей корреспонденцию, чтобы скрыть в ней свои послания. Передайте все Россиньолю.
Часть III
И только изредка я создаю полезное, не мой это путь. Знания – вот единственная цель моей жизни.
Томас Шэдуэлл. Ученый. Комедия и т. д.
Капитан Гатьен де Полиньяк сложил письмо и спрятал в карман своей форменной куртки. Из другого вынул черные четки и принялся задумчиво перебирать бусины. Слегка выпрямившись, он стал напевать под нос «Мистерию» Гауди, проделав это трижды. Закончив, он поднялся с лежавшего на обочине дороги ствола дерева, на котором сидел, и направился к мельнице. Она была выкрашена в ржаво-красный цвет и обладала четырьмя большими, обтянутыми грубой холстиной крыльями, однако они не вращались. Пройдет еще немало времени до того момента, как они снова завертятся, поскольку до урожая было еще далеко. В том числе по этой причине оказалось достаточно просто убедить мельника в том, чтобы на некоторое время тот передал им дом, двор и мельницу. Полиньяк дал мужчине, имя которого уже забыл, тридцать пистолей и посоветовал немедленно отнести золото в Маастрихт или Венло и не показываться здесь ближайшие пару недель.
Мушкетер вошел в здание мельницы. Внутри пахло влажной соломой и прелой мукой. Он узнал, что этот Челон поселился в Лимбурге, в абсолютной глуши, и это поначалу показалось ему странным. За городом чужаки всегда привлекают к себе внимание, даже если не делают ничего необычного. Жизнь крестьян настолько монотонна, что этим беспечным людям даже мертвая косуля на обочине дороги может служить темой для разговоров на протяжении многих дней. Гораздо проще залечь на дно в городах. Так почему этот тип не остался в Гааге или Амстердаме?
