Мать Джеймса села за руль тяжелого семейного пикапа, прямо как Лилиан и Миранда за руль их спортивного авто. Глория водила быстро, но осторожно. Хелена чувствовала себя с ней намного увереннее. Хотя и сейчас ей приходилось бороться с тошнотой, причем дело усугублялось тем, что в машине пахло собакой и еще немного овцами.
Сначала дорога шла через горы, и Хелена обрадовалась, когда Джеймс настоял, чтобы они проехали мимо смотровой площадки.
– Отсюда переселенцы впервые видят Крайстчерч и Кентерберийскую равнину, – сказал он. – Сто лет назад город был, конечно, намного меньше…
Город Крайстчерч по новозелендским меркам считался довольно крупным, он стоял на берегу реки. Хелена, заметив множество красивых зданий из камня, предположила, что это постройки при церкви. Иначе зачем тогда называть город Крайстчерч?
[14] Джеймс подтвердил догадки девушки:
– Первыми переселенцами стали глубоко верующие англиканцы. Вскоре здесь возвели как англиканские, так и католические соборы. Ты сможешь туда сходить на службу, если верующая. Ты же ведь католичка, правда?
– Да, – Хелена кивнула, не вдаваясь в подробности.
– Этот город назван не в честь самого Христа, а в честь колледжа «Крайст Чёрч» в Оксфорде. Не знаю, кому в голову пришла такая мысль, но, наверное, этот человек очень любил свою alma mater, – Джеймс улыбнулся. – Здесь тоже сразу основали университет. Университетский городок – точная копия Оксфорда. Ты должна это увидеть собственными глазами. Прогулявшись по Крайстчерчу, можно и в Англию потом не ездить, так говорят. Другой достопримечательностью считается трамвай! Здесь это настоящая сенсация, а в Европе уже есть даже метро…
Так, болтая, он собрался отвести Хелену назад к машине, но девушка захотела еще немного постоять и насладиться видом города, раскинувшегося внизу. За ним – море зеленой травы, а дальше – заснеженные шапки гор. Небо затянуло тучами. Джеймс уверял: стояла бы ясная погода, вид был бы еще восхитительнее.
– А где-то там находится ваша ферма? – Хелена указала на равнины позади города.
Глория оживилась и закивала, хотя до этого без особого интереса слушала рассказ Джеймса о Крайстчерче.
– Вот уже около ста лет, – с гордостью промолвила женщина. – Она всегда была собственностью семьи, хотя в ее истории случались неожиданные повороты. В целом, это овцеводческое хозяйство, земля подходит лишь для серьезного занятия скотоводством. Для возделывания под сельскохозяйственные культуры здесь слишком мало дождей и почва не очень подходит. Тут сплошные кочкарники
[15]. Но когда разрушается луговая дернина, совсем тяжко. Поэтому там и выпасают овец, держат их в основном ради шерсти, однако у нас есть и мясная порода. Вот уже несколько десятков лет мы, кроме них, держим бычков. Дополнительно. Как раз сейчас, во время войны, на этом можно неплохо заработать – мясо экспортируется. Киуорд-стейшн славится своими колли, – Глория показала на Эйни. – Самые популярные сторожевые собаки в стране. Их появлению мы обязаны нашей бабушке Гвин из Уэльса. Люди до сих пор вспоминают Клео и Пятницу… Вы не хотите снова сесть в машину? Дорога еще долгая.
Казалось, Глории совсем не нравится бездельничать на обзорной площадке. Вместо этого она и преимущественно Джеймс всю последующую дорогу рассказывали гостье истории о легендарной Гвинейре Мак-Кензи, первый муж которой, Лукас-младший, стал известным художником…
– Этот талант передался его правнучке, – добавил Джеймс и указал на Глорию. – Моя мать отлично рисует. А я вот, к сожалению, совсем не умею.
– Если он на самом деле был моим прадедом… – возразила Глория. – Бабушка Гвин говорила когда-то, что Лукас – сводный брат деда Пола. Отец Лукаса так разозлился на своего сына как на продолжителя рода, что предпочел взять дело воспроизводства наследников в собственные руки…
– Ты имеешь в виду… что он и мисс Гвин?.. – удивленно спросил Джеймс. Об этом повороте семейной истории парень, очевидно, тоже слышал впервые.
– Изнасилование, – сообщила Глория.
От таких подробностей Хелене стало не по себе, но, с другой стороны, девушка почувствовала облегчение. Она была не единственной, кому пришлось мириться с подобным позором.
– Потом Лукас исчез, – продолжала Глория, – он погиб на западном побережье.
– А Гвинейра нашла свою настоящую любовь и вышла замуж! – поведал парень о счастливом конце. – Джеймс Мак-Кензи известен в Новой Зеландии как Робин Гуд. Он воровал скот. Это мой дед по отцовской линии. Меня назвали в его честь. Поэтому нечего удивляться, что я не такой любитель мирной и спокойной жизни, как отец.
Казалось, Джеймс снова хочет продолжить семейную ссору, но Глория Мак-Кензи не поддалась на провокацию. Она была миролюбива от природы.
– Расскажи немного о своей семье, Хелена, – предложила женщина гостье.
Девушка описала жизнь во Львове, рассказала о родителях и немного о Люцине. Глория, в отличие от своей кузины Лилиан, не заинтересовалась вопросом, могла ли шестнадцатилетняя девушка сама решать свою судьбу. Она просто приняла тот факт, что Люцине больше захотелось остаться в Персии. Конечно, мать Джеймса до конца не понимала, каких шансов лишилась Люцина из-за подмены документов Хеленой. Права, которые предоставлялись женщине в Новой Зеландии, были для Глории, Лилиан и Миранды чем-то обыденным и естественным.
Пока Хелена говорила, Глория повернула пикап в сторону бескрайних пастбищ. Дорога «Bridle Path» закончилась, и на много миль раскинулась Кентерберийская равнина. Целое море колышущейся на ветру травы, в котором изредка встречались рощицы деревьев, поросшие камышом русла ручьев или утесы, словно случайно забредшие на эту низменность. Ферм почти не было видно, лишь таблички с указателями. Джеймс объяснил: тут практически нет маленьких предприятий. Как правило, в стороне от этого пути располагались лишь богатые большие хозяйства. Туда вели частные, хорошо мощенные дороги.
Они добрались до Киуорд-стейшн уже во второй половине дня. Глория свернула на частную дорогу, проходившую сначала мимо маленького озера, а потом вокруг холма. А затем… У Хелены перехватило дыхание, когда она вдруг увидела дом. Усадьба Киуорд-стейшн ничем не напоминала ферму. Скорее, она походила на английское поместье, родовое гнездо лордов или баронов, как их описывают в английских романах. Поместья Мандерлей в романе «Ребекка» или Торнфилд-холл в «Джейн Эйр». Здание возвели из серого песчаника. Хелена заметила эркеры и большие окна, кое-где балконы. Подъезд был широкий, очевидно, запланированный для экипажей и конных повозок. Девушка увидела ротонду, возле которой можно было бы посадить много роз. Но семья Мак-Кензи, казалось, уделяла мало внимания внешнему виду этого павильона, и вокруг него буйно разрослись кусты рата.
