А молодая женщина со списком уже выкрикнула имя Люцины, и остальные эмигранты забирались в кузов грузовика.
Хелене стоило бы обратиться к ней и к водителю, попросить, чтобы они подождали Люцину.
Девушка, схватив узел с вещами сестры, подошла к машине. Сердце сильно колотилось. Хелена любила Люцину, но ненавидела вечно извиняться за нее, снова и снова просить сделать для сестры исключение и лгать в оправдание, чтобы объяснить ее промахи.
И тогда негодование и досада сменились яростью. Хелене ужасно надоело находиться на вторых ролях, приносить себя в жертву ради юной сестрицы, которая к тому же не ценила этого! Люцина воспринимала все то, что делала ее сестра, само собой разумеющимся. Она даже не испытает благодарности по отношению к Хелене за то, что та не даст ей упустить единственный шанс в жизни! Наоборот, Хелена отчетливо видела перед собой недовольное лицо младшей и будто слышала: «Я сейчас приду, не будь такой…» Люцина раздраженно последовала бы за Хеленой. Потом она бы улыбнулась, извинилась и обаяла бы молодую женщину из администрации лагеря. В десять часов с копейками…
Хелена стиснула зубы. Подошла к грузовику. Молодая женщина со списком мельком взглянула на нее.
– Грабовски, Люцина? – деловито спросила она, занеся карандаш, чтобы вычеркнуть имя. Хелена раскрыла было рот, подыскивая подходящие слова. – Люцина Грабовски? – Женщина нетерпеливо повторила вопрос и махнула Хелене, чтобы та наконец забралась в кузов.
Хелена сглотнула слюну. Все мысли в ее голове перепутались.
– Да, – хрипло ответила она наконец. Кровь шумела в ушах. – Да!
Хелена была словно в трансе, когда забиралась в грузовик. Какой-то парень схватил ее за руку и помог влезть. Ни у кого, казалось, не возникло подозрений. Хелена не могла поверить, что ни один из этих молодых людей не знал Люцину. Может, они не расслышали, кого вызывали по списку? Или просто никогда не интересовались именем красивой подружки Каспара Яблонски? Хелене, конечно, повезло, что сестра не ходила ни в школу, ни на какие-либо курсы.
Одна девочка улыбнулась Хелене: они тогда вместе стояли в коридоре у кабинета госпожи Вирхов, но так и не познакомились. Имен других попутчиков она тоже не знала. Здесь не было людей с курсов кройки и шитья или персидского языка.
– Меня зовут Наталия, – сказала девочка.
Хелена вздохнула.
– Лю… Люцина…
Водитель завел мотор, и машина затряслась. Хелена взглянула на плац. Ее сердце бешено стучало. Если Люцина сейчас появится, она еще сможет все исправить…
Люцина не появлялась. Даже когда машина тронулась с места и провожающие замахали детям руками, Хелена не увидела сестры. Но тут грузовик, миновав главную улицу лагеря, проехал мимо мастерских. И как раз в этот момент из-за построек выскочили Люцина с Каспаром. Наверное, до них уже дошло, что стрелки часов давно перевалили за десять.
Люцина испуганно смотрела на кузов, а машина проносилась мимо. Она отчаянно махала руками. Каспар пытался остановить грузовик. Но водитель воспринял это лишь как прощальный привет. Он посигналил, дети в кузове ликовали.
Возгласы Люцины остались далеко позади, однако Хелена услышала – младшая выкрикивала ее имя. Люцина заметила, что сестра заняла ее место. Выражение лица девушки невозможно было описать. Удивление, негодование, непонимание: это предательство, нарушение обещаний…
Но спустя мгновение Хелена ощутила неизмеримую радость. Она поквиталась за все! Теперь Люцина почувствует себя так же: оставленной и забытой! Однако Хелена быстро совладала с собой, ее охватил ледяной ужас. Что же она теперь будет делать? Она же несет ответственность за Люцину! Терпеть все ее капризы – в этом ее долг, жертвовать всем ради сестры, которая заслуживает лучшего… Хелена не могла оставить ее здесь! Что бы сказала на это мать?
Хелена встала, начала размахивать руками, пытаясь пробиться вперед.
– Нам нужно остановиться, нам нужно…
– Эй, ты с ума сошла? Ну-ка, сядь, иначе вывалишься из кузова! – Наталия решительно усадила Хелену рядом с собой.
– Нет… Я должна… нам нужно… моя сестра…
Хелена барабанила по металлической крыше кабины. Но молодой персидский водитель не обращал на это никакого внимания.
– Да прекрати уже, мы не остановимся, – крикнул один парень и с силой схватил Хелену за руку. – Если ты что-то забыла, скажешь об этом в Исфахане. Они должны пойти тебе навстречу и наверняка помогут…
Всхлипы Хелены заглушил общий радостный гул.
Пока грузовик преодолевал извилистые пыльные горные дороги, а потом миновал плантации финиковых пальм и оливковых рощ, Хелена пыталась успокоиться. Наверняка ей еще удастся все уладить. На первых километрах пути она все время ждала, что в любой момент за грузовиком появится машина. Хелена считала, что Люцина непременно расскажет о подмене кому-то из лагерного начальства, те организуют преследование и восстановят порядок. Каспар тоже мог кого-нибудь уговорить. Может, хозяин мастерских выделил бы ему машину.
Через два часа стало ясно: такой сценарий не осуществится. Грузовик ехал очень медленно. Обычный автомобиль уже давно догнал бы его.
Теперь Хелена думала, что все откроется в Исфахане. Администрация лагеря в Тегеране позвонит в детский приют, и Хелену отправят обратно.
А существовала ли вообще возможность отослать Люцину на каком-нибудь транспорте в тот же день? Хелена надеялась, однако особо не верила в это. Девушка не только поставила себя в безвыходное положение, она испортила все шансы Люцины на эмиграцию.
Вечером ничего не произошло. Уставшие, измученные долгой дорогой дети брели по неровным улицам Исфахана. Но один взгляд на детский дом вернул им жизненные силы. Это действительно был маленький рай! Спальный и учебный корпуса располагались среди тропических садов. Хелене казалось, она попала в одну из сказок Шахерезады из «Тысячи и одной ночи». Дом выглядел весьма уютно: дети здоровались с новенькими, приветствовали прибывших веселой песней на польском языке. Было видно, что их здесь хорошо кормят и обеспечивают школьной формой. Перед школой на площадке развевались на ветру польский и персидский флаги. Опекуны были рады видеть новых эмигрантов.
Хелена опять выдала себя за Люцину – и на сей раз без особых эмоций молодой человек галочкой отметил имя в списке. Сразу после этого ее и Наталию вместе с младшими братом и сестрой отвели в комнату. Девушку мучили угрызения совести. Люцина не выдала ее, значит, Хелене нужно было самой как-то уладить ситуацию. Несмотря на то что девушка была голодна, она не смогла съесть ни кусочка вкусного ужина, который им приготовили в столовой. Она уже давно пожалела о своем поступке, но стоило ли теперь выдавать себя? В голове снова закружились мысли, всю дорогу терзавшие Хелену. Поможет ли младшей сестре поступок старшей? На завтра был запланирован следующий этап эмиграции. Станет ли кто-то отменять его из-за одной девочки? Хотела ли этого Люцина? Конечно, она была возмущена тем, что Хелена бросила ее. Но, с другой стороны, сестра ничего так сильно не жаждала, как остаться вместе с любимым Каспаром.
