Вскоре к ним присоединились остальные, включая профессора Балтера, умудрившегося сохранить при этом несчастное выражение лица.
Все были живы. Но, пожалуй, в эту минуту каждый из них отчетливо ощущал неотвратимую близость смерти, которая подстерегала их впереди.
Глава десятая,
которая начинается полной идиллией, но едва не заканчивается катастрофой
Стемнело так быстро, что никто не успел заметить, как небосвод, сохраняя на западе лиловый оттенок, украсился множеством звезд. Некоторые из них выстроились в правильные геометрические узоры, некоторые сверкали обособленно и ярко, остальные представляли собой бесформенное блестящее крошево на темном фоне.
– Пожалуй, пора на боковую, – изрек профессор, задрав голову к небу.
Несмотря на покой, приятную беседу и сытный ужин, его лицо было осунувшимся и бледным. Душевные испытания, выпавшие на долю старика, не прошли бесследно.
– Я тоже хочу спать, – призналась Аня. – Глаза слипаются.
– И у меня, – поддакнул Роман.
Они сидели на шезлонгах и стульях, придвинутых к пластмассовому столу, накрытому клеенкой, с остатками обильного пиршества. Разумеется, Аня не удержала язык за зубами и рассказала спутникам секрет Камилы. Посовещавшись, ее поздравили с днем рождения и вручили подарки – чехол для мобильника и наушники.
– Они совсем новые, – пояснила Аня, смущаясь. – Взяла для своего «самсунга», но теперь его у меня все равно нет.
Поупиравшись, Камила приняла дары, а в ответ выставила оставшееся пиво и бутылку хорошего вина. Аня помогла ей куховарить, мужчины отнесли угощение на стол. Яхта встала на якорь на равном удалении от материковой бухты Херви и Лунного мыса острова Фрейзер. Это позволило путешественникам пообедать спокойно, не опасаясь сбиться с курса или врезаться во что-нибудь.
Поначалу за столом было не слишком весело. О чем бы ни заходил разговор, он неизбежно возвращался к сегодняшнему ЧП, пока Быков не заявил решительно:
– Вот что, друзья, хватит. Знаете, когда долго что-то обсуждаешь, детали забываются, остаются только произнесенные слова. Они заменяют картинку. И когда потом пробуешь рассказать историю, просто повторяешь эти слова, как ученик, зазубривший урок.
– Да, я тоже это замечал, – согласился Роман.
Возражать начал только профессор, назвавший утверждение Быкова «ненаучным и дилетантским», но это было даже хорошо, потому что завязавшаяся дискуссия окончательно вытеснила тему акул из застольной беседы. Говорили много и шумно, перебивая друг друга. В сумерках оживление пошло на убыль, а с наступлением ночи и вовсе стало понятно, каким трудным выдался день.
– Я помогу убрать, – вызвался Быков. – Мне полезно подви́гаться после еды. А вы отправляйтесь спать. Моя койка застелена красным пледом, просьба не перепутать.
Роман и Аня покрутились немного на палубе и были отправлены вниз. Камила сказала, что вполне способна обойтись без посторонней помощи, но Быков ответил, что не сомневается в этом, однако помогать женщине – рыцарский долг.
– А ты и вправду рыцарь, Дима, – сказала она.
– Фотограф, – поправил он. – Тоже странствующий, но без доспехов.
– Ты смелый. Без раздумий бросился на помощь ребятам.
– Я просто последовал твоему примеру, – сказал Быков. – Ты первая прыгнула.
– Думаешь, мне впервые пришлось иметь дело с акулами? – усмехнулась Камила.
– Ты женщина, – напомнил он. – Признаться, мне не приходилось встречать таких.
– Каких?
Не прекращая мыть тарелки, Камила повернулась к Быкову.
– Отважных, – сказал он. – Сильных, уверенных в себе.
– На самом деле я трусиха. Робкая, нерешительная… и очень одинокая.
Окончание фразы повисло в воздухе и оставалось там, пока Быков и Камила не покончили с делами и не уселись передохнуть на носу яхты.
– Почему ты одинока? – осторожно спросил он. – Разве у тебя нет… кого-нибудь?
– Был, – просто ответила она. – Точнее, были. Муж и сын. Подробности ни к чему. Но их больше нет.
Быкову вдруг ощутил холод космоса над головой.
– Я не знаю, что говорят в таких случаях, – пробормотал он.
– Лучше, когда ничего не говорят.
Они долго сидели так, молча и не шевелясь. Потом до их ушей донесся негромкий стук. Как будто кто-то негромко ударил в борт. Еще и еще.
Переглянувшись, Камила и Быков подошли к борту.
– Ты что-нибудь видишь? – спросил он, перегнувшись через перила.
Она не ответила, вглядываясь в воду, плещущуюся у борта.
– По-моему, там какое-то темное пятно, – сказал Быков. – Круглое. Бочка?
– Черт! – произнесла Камила нервно. – Сейчас принесу фонарь.
Она ушла. Оставшийся один Быков отчетливо слышал, как загадочный предмет ударяется о борт. Волнение было небольшим, но, похоже, за последний час начало усиливаться. Быков почувствовал смутную тревогу, но успокаивал себя мыслью, что ему не по себе из-за реакции Камилы. Ведь не напрасно же она встревожилась…
Что же там внизу?
Это выяснилось, когда Камила вернулась с фонарем и направила луч света на загадочный предмет. Облепленный водорослями, он напоминал огромную круглую голову, вынырнувшую из глубины, чтобы рассмотреть обшивку яхты. Поплавок от рыбацкой сети? Нет, слишком велик.
– Что это? – спросил Быков.
Камила распрямилась. Свет от фонаря, отразившись от палубы, осветил ее лицо снизу, придавая ему что-то незнакомое, жутковатое.
– Разве ты не понял? – спросила она и снова направила свет на шар. – Смотри внимательнее.
Быков подчинился. Его глаза различили одинаковые короткие отростки на поверхности предмета. Исполинский каштан? Нет, конечно же нет. Это…
Он повернулся к Камиле, не решаясь озвучить свою догадку.
– Мина, – сказала она. – Японская, скорее всего. С войны осталась. Висела на глубине, а потом всплыла, и ее пригнало сюда.
– Мы можем тихонько от нее отойти?
– Не знаю, – сказала Камила. – Взгляни, она зацепилась за якорную цепь, или мне кажется?
Быков лег грудью на ограждение.
– Не кажется, – неохотно сознался он. – Нужно вызывать спасателей.
Он достал мобильник. Камила сделала то же самое, но потом покачала головой.
– Волнение усиливается, – сказала она. – Эта штуковина бьет в борт все сильнее, слышишь? Пока мы будем ждать береговую охрану, сработает детонатор, и тогда… Пуфф! – Она красноречиво развела руками. – Нужно освободиться от мины как можно скорее. Потом все остальное.
– И как мы это сделаем? – деловито поинтересовался Быков.
