– Полный, – вставил Быков.
– Это означает, что вы будете лежать, – продолжала Камила внушительным голосом. – Постельный режим.
– Но я себя прекрасно чувствую! – запротестовал Балтер.
– Вы и под агатисом себя прекрасно чувствовали, – напомнил Быков. – И отказывались слушать нас. Теперь придется.
Довод был железный. Повздыхав, профессор сказал, что потерпит до завтра.
– Два дня полного покоя, – заявила Камила тоном, не допускающим возражений.
– Лучше три, – сказал Быков. – Будем по очереди дежурить на случай, если вам захочется… Короче говоря, кто-нибудь всегда будет рядом. Так что придется лежать, Михаил Иосифович.
Пока длилась эта беседа, Аня закончила ощипывать перепелок и подвесила их на сучьях, чтобы поджарить завтра, как только солнце взойдет достаточно высоко. Ужинать пришлось шпротами с крошками печенья.
Ложиться спать предстояло полуголодными, что не способствовало хорошему расположению духа. Во всяком случае, Аня зашипела, как разъяренная кошка, когда во время прогулки в укромный уголок Роман решил ее проводить.
– Ты что, рехнулся? – спросила она. – Или у тебя извращенные наклонности?
Роман почувствовал, как вспыхнули его уши.
– Я же просто хотел проводить, – сказал он растерянно. – Постоять в сторонке на всякий случай.
– Без сопливых обойдемся, – отрезала Аня.
Если бы Роман знал, что происходит с девушкой, он бы извинился и поспешил ретироваться, пока она не превратила его в громоотвод для своих молний. Сегодня она была по-настоящему наэлектризована. Во-первых, переволновалась из-за дедушки. Во-вторых, давал себя знать полупустой желудок. В-третьих, Аню тревожило отсутствие месячных. В-четвертых, она устала. Ну и наконец – она была женщиной.
Вместо того чтобы учесть все эти обстоятельства, Роман полез на рожон.
– Тоже мне принцесса, – буркнул он, болезненно восприняв намек на свой юный возраст, – в драном лифчике.
Реакция последовала незамедлительно. Пощечина получилась звучной и увесистой – Аня не зря занималась спортом. После короткого соприкосновения ее ладони со своей физиономией Роман почувствовал вкус крови на верхней губе.
– Дура, – сказал он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать. – Ненормальная. Тебе лечиться надо!
Ничего не ответив, Аня крутнулась на пятках и промаршировала в направлении кустов у ограды. Когда она выбралась оттуда, Романа поблизости не было. «И слава богу, – подумала девушка сердито. – Пристал как банный лист. Ромео выискался. Правильно я сделала, что поставила его на место».
На самом деле она так не считала, но, повторимся, состояние у нее было не самое лучшее. Вернувшись под навес, она пожелала дедушке спокойной ночи и закрыла глаза.
Все заснули очень быстро, а к Ане сон не шел. Понятное дело, месячные причинили бы немало неудобств и хлопот здесь, вдали от комфорта и цивилизации, однако Аня многое бы отдала, чтобы ее организм заработал в обычном режиме.
Она боялась беременности. Она не хотела ребенка от Андрея. Только не от него!
Роман Быков появился в жизни Ани Балтер в момент тяжелого душевного кризиса. Она никому не рассказывала об этом, даже любимому дедушке, и от этого было вдвойне тяжелее.
Андрей был не то чтобы плохим парнем. Скорее, даже хорошим. Он был красив, силен, уже зарабатывал самостоятельно. И не заглядывался на других девчонок: похоже, Ани ему хватало. С одной стороны, это ее радовало, а с другой – доставало. По непонятной причине ей не слишком нравилось заниматься с Андреем этим. Поскольку опыт у нее был небольшой, она решила, что так будет всегда, со всеми. И терпеливо ждала, пока Андрей получит свое и можно будет заняться с ним чем-нибудь другим.
Так было и во время их последней встречи.
Она смотрела снизу на его большое лицо с мощным подбородком и думала: «Ну почему в момент наивысшего наслаждения человек выглядит так, словно его пытают?»
Под конец лицо Андрея исказилось, он скрипнул зубами, его глаза стали слепыми и бессмысленными. Секунды три он невидяще смотрел на Аню, а потом шумно выдохнул и уронил голову на подушку. Как будто умер.
Ане было тяжело, она задыхалась, но не решалась его потревожить. Терпеливо ждала, когда тело, распростертое поверх нее, перестанет быть тяжелым, как неживое, а тем временем разглядывала высокий потолок, выцветшие обои и единственную черно-белую картинку в старомодной рамке.
– Тебе было хорошо? – глухо спросил Андрей в подушку.
– Да, очень, – ответила она. – Можно я встану? Мне нужно в туалет.
Он перевалился на бок, и она с облегчением почувствовала себя свободной. После этого ей действительно стало хорошо. Обязательная программа позади, дальше можно импровизировать.
Сунув ноги в туфли, Аня убежала. Заставить ее пройтись по коридору босиком или в хозяйских тапочках можно было разве что под страхом смерти. Это была съемная и очень дешевая квартира на окраине города. Она сдавалась посуточно. Водить Аню к себе Андрею было неинтересно, потому что там были родители и сестры. Он предпочитал арендовать жилплощадь для свиданий.
Ане квартира не нравилась, хотя она из вежливости помалкивала. Ванная комната тоже не внушала ей доверия. Прежде чем забраться в допотопную чугунную лохань с рыжими разводами, Аня натягивала на ноги полиэтиленовые кульки, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу. Выслушивая ее жалобы, Андрей лишь снисходительно фыркал. Он всегда снимал именно эту квартиру, потому что привык, а привычек он менять не любил. Было бесполезно указывать ему на ржавую сантехнику, несвежее белье и подозрительные пятна, которые не удалось разглядеть на фотографиях, выложенных в интернете. Антисанитария его не пугала. В отличие от помешанной на домашнем уюте Ани.
Стоя под душем с зажмуренными глазами, она выплевывала попадающую в рот воду, морщилась от мертвящего вкуса хлорки и считала время, оставшееся до ухода. Получалось чуть больше трех часов. Только бы Андрею не вздумалось продлить аренду еще на полсуток. Он относился к этому свиданию как к однодневному свадебному путешествию, хотя пока заявления в загс поданы не были. Просто, заведя Аню в квартиру, Андрей сделал ей предложение, а она его приняла. Она редко говорила ему «нет». Даже если в результате приходилось носить пакеты для мусора на ногах и вытираться полотенцем, на котором при желании можно было отыскать чужие волосы.
Такого желания не возникало. Есть вещи, которых лучше не знать. Вернее, притворяться, будто их нет. Тогда выданные вам полотенца всегда чистые. На вашей постели никто не трахался до вас. Сиденье унитаза стерильно. Болезней не существует. Смерти нет. Об этом знает каждый.
Вытираясь полотенцем, Аня посмотрела в затуманенное зеркало. Губы слегка поджаты, между бровями наметилась ранняя морщинка. Сейчас она держится прямо, но стоит забыться – и голова поникнет, плечи опустятся, как будто ее тяготит и собственная нагота, и красота, и даже молодость. Что-то с ней не так, а что – она и сама не знает. Вместо того чтобы страдать в одиночестве, ей следовало бы вернуться к своему суженому и получить очередную порцию обычного человеческого счастья!
