По душе всем пришлись и озерные мидии, и рыбные дольки, испеченные на углях.
Все это запивалось чистой сладковатой водой из озера. На десерт была подана завалявшаяся у кого-то в кармане жевательная резинка. Камила посетовала, что для фруктов сейчас не сезон.
– Правда, – оговорилась она, – я пока не видела на острове ни киви, ни папайи, ни даже кокосовых пальм.
– Зато песка много, – сказал Роман. – И хищников.
Быков чуть не подавился своей жвачкой. Прежде чем заговорить, он избавился от нее, скатав в комочек и бросив в огонь. Отблески пламени придавали его лицу что-то таинственное, когда он обратился к Балтеру:
– Михаил Иосифович, пообещайте, что вы не будете меня ругать.
Профессор настороженно посмотрел на Быкова, проверяя, не затеял ли тот какой-нибудь розыгрыш.
– Ругать за что? – поинтересовался он.
– За радостную новость, – был ответ.
– Это точно, – подтвердила Камила, догадавшись, о чем пойдет речь. – Вы, профессор, будете прыгать от радости.
– Я? Прыгать? – Балтер уставился на нее. – Неужели?.. – Он шумно дышал, словно ему не хватало воздуха. – Дмитрий, немедленно договаривайте, или я за себя не отвечаю!
Он вскочил на ноги и подбоченился. Повязка на голове придавала ему сходство с Дон Кихотом. Даже намек на усы и бородку появился – они, хотя и седые, неожиданно омолодили старика.
– Я его видел, – сказал Быков. – Мы видели. Я и Камила.
– Да, – сказала она. – Собственными глазами.
Аня ахнула. Роман недоверчиво прищурился. Балтер рухнул на место, словно его сбили с ног.
– Не может быть… – прошептал он.
– Может, – заверил его Быков. – До сегодняшнего дня я тоже думал: не может. А теперь так не считаю. Буньип существует. Как минимум, один.
– Почему же вы сразу не сказали? – жалобно спросил Балтер, переводя взгляд с Быкова на Камилу и обратно. – Вы не смеетесь надо мной?
– Не смеемся, профессор, – сказала австралийка. – Просто как-то не до того было.
– Сначала собаки, потом охота, – поддержал ее Быков. – Не до того было.
– Как же не до того, как же не до того?! – возмутился Балтер, переходя на фальцет. – Я последние десять лет жизни посвятил буньипам, к вашему сведению. Это необычайно важно! Подумать только, он забыл! Просто в голове не укладывается! Нельзя быть таким безответственным, батенька, нельзя!
– Покорнейше прошу меня извинить, – произнес Быков, машинально переходя на тот же архаичный язык, из которого был почерпнут старорежимный «батенька».
– Извиняю, извиняю… – пробормотал Балтер. – А теперь расскажите наконец, каков он, наш красавец? Велик ли? Какого цвета? Быстро ли плавает? Рассказывайте, рассказывайте, не томите старика!
– Он черный, – заговорила Камила, которая, как любая женщина, не смогла отказать себе в удовольствии оказаться в центре внимания. – Черный и блестящий. Большой, но не слишком. Думаю, шея у него немногим длиннее, чем у страуса.
– Но голова массивнее, – вставил Быков, – значительно массивнее.
– Размером с собачью? – быстро спросил профессор, прищурившись.
– Совершенно верно.
– Но не лохматая, – уточнила Камила.
– Буньип вынырнул? Или вы увидели его плывущим?
– Да, он плыл, – ответил Быков. – Плавно так, важно. Как лебедь. Но все равно довольно быстро.
– Бегает он тоже быстро, – добавила Камила.
– Погодите, погодите, – поморщился Балтер. – Вы хотели сказать «ползает»? Опираясь… – Он вывернул руки. – Опираясь на передние ласты, вот так?
– Ласт не было, – твердо заявил Быков.
– Не было?
– Не было.
– У него ноги, – сказала Камила.
Это казалось невероятным, но глаза Балтера открылись еще шире:
– Ноги?
– Да. Четыре. – Для наглядности Быков показал соответствующее число пальцев.
– Длинные, – сказала Камила. – Почти как человеческие.
– Нет, нет, – замотал головой Балтер, – этого не может быть. Никто из очевидцев не упоминал ни о каких ногах.
– Погодите, Михаил Иосифович, – возразил Быков. – Буньипы прекрасно передвигаются по суше, вы сами говорили.
– С помощью ласт, Дима, с помощью ласт.
– Но вблизи никто буньипа не видел, так? – спросила Камила. – Следовательно, утверждать наверняка невозможно.
– Я должен увидеть это существо собственными глазами, – заявил Балтер. – Мы остаемся. Вы как знаете, а я с места не сдвинусь, пока не обследую территорию.
Быков и Камила переглянулись, как, впрочем, и Роман с Аней. Потом все четверо посмотрели друг на друга. Они понимали, что уговаривать профессора бесполезно. Увести его можно было разве что насильно, заломив руки.
– Два дня, – произнес Быков устало. – Завтра и послезавтра. Настаивать на продлении срока бесчестно. Мы идем вам навстречу, так что вам придется учитывать наши интересы.
– Интересы науки превыше…
– Подумайте о внучке, Михаил Иосифович.
Аргумент сразил профессора наповал. Так и не закончив фразу, на которой его перебили, он сказал:
– Один день. Будем надеяться, мне этого хватит.
– Лучше все-таки два, – неожиданно вмешалась Аня, которая до сих пор предпочитала отмалчиваться. – Мне надо побыть здесь подольше.
– Зачем? – удивились мужчины в один голос.
– Так надо, – твердо сказала Камила, внимательно взглянув на опустившую голову Аню.
– Не понял, – произнес Роман, хлопая глазами. – Что случилось?
Быков попытался подавать ему знаки, чтобы не допытывался, но парень не понял намеков и продолжал допытываться, почему Аня хочет задержаться здесь. Не выдержав, она вскочила на ноги и закричала:
– Тупой, что ли? Технические причины у меня, понял? Отвяжись наконец!
Она ушла от костра, оставив остальных смущенно покашливать и ерзать на месте. Понаблюдав за Романом, который грыз то губы, то ногти, Быков осведомился:
– Что, опять побег замышляешь?
Племянник посмотрел на него как взрослый на ребенка и ответил:
– Нет, дядя. Я думаю, как от собак обороняться, если что. Аня ведь буньипа искать не пойдет, насколько я понял. Я с ней останусь, но ведь нас только двое будет.
– Н-да, задачка… – согласился Быков.
Все задумались, глядя на пылающий костер. Они были как первобытные люди, вынужденные постоянно заботиться о выживании. Мелочные расчеты и мыслишки отступили на задний план. Никто из них не жил столь насыщенной жизнью прежде.
