– Если ничего не задержит, – сказал Быков.
– Что ж, в пути всякое может быть. Но мы все равно дойдем. И тогда…
В наступившей тишине было слышно, как поют, свистят, ухают и голосят птицы среди простирающейся внизу зелени.
– Что тогда? – спросил Быков внезапно охрипшим голосом.
– Настанет время расставаться, – ответила Камила, стараясь говорить весело и беспечно. – И останусь я опять одна, только уже без «Амелии».
– Ты поедешь со мной, – сказал Быков неожиданно для себя.
Камила улыбнулась, но глаза ее увлажнились.
– Спасибо, но это невозможно.
– Почему?
– Нужно будет заниматься страховкой, поиском другой работы и жилья.
– Жилье есть, – сказал Быков. – С работой можно не спешить, я не бедствую.
Произнеся эти очень правильные, очень мужские слова, он услышал собственный язвительный голос, прозвучавший в мозгу и осведомившийся, на какие шиши он, Быков, собирается содержать взрослую женщину, когда сам весь в долгах как в шелках. Несколько удачных снимков ему сделать удалось, но они были не настолько хороши и оригинальны, чтобы рассчитывать на большие гонорары. Удастся ли угодить редакторам «Нэшнл джиогрэфик»? Быков не знал. Тем не менее он сказал:
– Я о тебе позабочусь, Камила.
– Спасибо, – повторила она. – Но я привыкла заботиться о себе сама. Не сразу, но привыкла. И отвыкать не готова.
– Я не хочу с тобой разлучаться.
– Это просто сентиментальное настроение, Дима.
В какой-то мере Камила была права. Но как раз осознание ее правоты заставило Быкова нервничать. Поморщившись, он направился к спуску. Можно было обогнуть песчаный выступ и воспользоваться расщелиной, но какое-то детское упрямство заставило Быкова ступить на него, чтобы прыгнуть с двухметровой высоты.
– Осторожнее! – предупредила Камила.
– Тут мягко, – буркнул он. – Пе…
Слово «песок» осталось недосказанным. Этот самый песок, с виду такой надежный и плотный, подломился под ногами Быкова. Не успев сообразить, что происходит, он рухнул вниз, неграциозно шлепнулся на ягодицы, проехал в этой позе до середины откоса, упал и дальше покатился кубарем.
Земля и небо так стремительно сменяли друг друга, что Быков совсем потерялся. Прокушенный язык сочился кровью. Внутри что-то неприятно екало и булькало.
Когда падение закончилось, Быков не сразу сумел подняться, не понимая, где верх, а где низ. Одежда, рот, уши и глаза были полны песка. Плюясь, Быков заворочался и сел.
Сверху, неразборчиво причитая, спешила Камила.
Быков наклонил голову и потряс ею, как ныряльщик, выбравшийся из воды.
– Не двигайся! – донеслось до него.
Решив, что это ему послышалось, Быков принялся протирать глаза.
– Не двигайся, Дима, – повторила Камила. – Замри.
Она стояла неподвижно в паре метров от него. Ее лицо было бледным, а глаза – темными и очень большими.
Проследив за ее взглядом, Быков увидел прямо перед собой желтую змею, приподнявшую верхнюю часть туловища с глянцево-черной головой, напоминающей обугленную головешку. И эта голова слегка подергивалась. Бусинки змеиных глаз, устремленных на Быкова, сверкали злобой и ненавистью. При падении он потревожил ее или весь ее змеиный выводок.
Холодный пот заструился по его вискам, облепленным песком.
– Это тайпан, – негромко произнесла Камила. – Если он начнет раскачиваться, значит, готовится к броску. Не смотри ему в глаза. И не шевелись.
Быков опустил взгляд, но образ тайпана по-прежнему стоял перед глазами. Змея была чуть ли не трехметровая, с желтой кожей, покрытой черным узором, напоминающим паутину.
Камила сделала едва заметный шажок вперед. Змея зашипела. Невольно вскинув взгляд, Быков увидел, что ее голова раскачивается вперед-назад. Он обмер.
В ту же секунду Камила бросилась вперед и обеими руками обхватила змею возле головы. В воздухе мелькнула извивающаяся желтая полоса. Она упала не слишком далеко и сразу же потекла обратно.
– Бежим! – крикнула Камила, дернув Быкова за руку.
Не разбирая дороги, они помчались вниз, разминувшись с тайпаном на каких-нибудь два-три шага.
– Что такое? Что случилось? – закричали наперебой остальные, когда Быков и Камила появились перед ними, вынырнув из-за злополучного песчаного утеса.
– Змея напала, – пояснил он, нервно смеясь и озираясь. – Чуть не укусила.
– Укусила, – негромко произнесла Камила, опускаясь на землю.
Все уставились на правую руку, которую она рассматривала.
– Проклятье! – Быков ударил себя кулаком по голове. – Как же я не сообразил? Как же не понял сразу, а? – спрашивал он, словно это что-то меняло. – Надо же! Что делать теперь? Что делать?
– Не кричи, – попросила Камила, тщательно выговаривая слова бледными, будто тронутыми инеем губами. – Слушай… Все слушайте… Это был тайпан. Я его отшвырнула, но он успел меня цапнуть. Это самая быстрая и самая ядовитая змея Австралии. Ничего делать не надо. Все равно не успеть. Мне осталось от силы двенадцать часов.
Она опустила голову и покачнулась. Быков упал на колени, чтобы поддержать ее.
– Меня спасала… – бормотал он. – Тайпан на меня напал, не на нее. Теперь мне хоть бы хны, а Камила… Камила…
– Не надо, – еле слышно попросила она.
– Людей рядом нет? – лихорадочно спрашивал Балтер. – Нет?
– Нет, – ответил Быков.
Его губы скорбно опустились. Он чуть не плакал.
– Тогда будем искать, – решила Аня. – Возьмем ее за руки, за ноги и понесем.
– Не получится, – заявил Роман, качая головой. – Носилки нужны.
– Так давайте делать носилки! – заорал Быков. – Что мы сидим? Ее спасать надо!
Камила что-то возражала, но никто ее не слушал. Это походило на то, как если бы она уже умерла. Взглянув на свою посиневшую руку, Камила заплакала.
Глава двадцать третья,
которая доказывает, что колдовство и знахарство не только актуальны, но и весьма эффективны
Идти с носилками было тяжело. Сказывалась разница в росте. Почва была неровная. Из-за дополнительного веса ноги увязали в песке. На пути то и дело попадались камни, корни и ямы. Короче говоря, примерно через час четверо носильщиков выбились из сил до такой степени, что буквально повалились на землю.
– Пять минут, – прошептал Быков, задыхаясь от ходьбы.
Камила не ответила. Она была в сознании, но говорить не хотелось. Она понимала, что все эти старания напрасны. И жизнь была напрасной. Она заканчивалась нелепо и бессмысленно. Истекала. Да, именно истекала – подобно воде из горстей. Камила смотрела в синее небо над собой и думала, что там ничего нет. Никто не ждет ее на небесах. Нигде не ждет. Скоро она исчезнет, а мир останется. Теперь в нем будут жить другие. Кто угодно, только не Камила.
