Учитывая, как мало они были знакомы, девушку несколько удивила та глубина привязанности, которую она испытывала к Гермионам. Привязанность эта еще более окрепла сейчас, когда девичьи фигуры таяли в густом тумане. Возможно, ее привлекла в них странная смесь храбрости и беззащитности, всезнайства и наивности.
Стоило новым подругам скрыться из виду, в голове Биби пронеслось: «Вот идут две мертвые девушки».
Мрачное чувство, внезапно ее охватившее, удивило Биби. Она выпрямилась, сидя за рулем «хонды». Ее встревожила мысль, что эти пять слов могут оказаться пророческими и девочки, не дойдя до дома, попадут в лапы неумолимой смерти. Девушка попыталась открыть дверцу со стороны проезжей части и выйти, но в уши ударил автомобильный гудок. Резкий звук вывел ее из мистического самогипноза, и Биби сидела несколько минут, стараясь привести собственные мысли в порядок. Она не провидица и не цыганка, которая видит грядущее в хрустальном шаре. Она на пять минут вперед не в состоянии предугадать собственное будущее, не говоря уже о будущем других.
Вскоре Биби поняла: мысль «Вот идут две мертвые девушки», вероятнее всего, была результатом ее собственного одиночества. Теперь эти девушки для нее все равно что мертвы, она никогда больше не увидит их. Теперь она снова одинока в своем бегстве и поисках. Ее охватило ужаснейшее чувство одиночества. Никогда прежде Биби не чувствовала себя настолько безнадежно одинокой. Бремя одиночества лишало ее сил, парализовало волю, прикалывало булавками, словно мотылька. Хотя она остановила машину в неположенном месте, Биби могла бы вот так сидеть хоть всю ночь, пока над землей не поднимется заря нового дня. У нее не было возможности обратиться за помощью ни к кому из тех, кого она любила, ведь в таком случае они стали бы очередными мишенями Терезина… Пэкстон другой. Он способен смотреть в лицо опасности. Пэкс! Пожалуйста, вернись домой! Пожалуйста! Для представителей властей ее рассказ покажется горячечным бредом психически неуравновешенного человека. После этого она сразу же станет первой подозреваемой в делах об убийствах Соланж Сейнт-Круа и Калиды Баттерфляй. По мере того как туман вокруг нее становился с каждой минутой гуще, а фары автомобилей, проезжающих мимо «хонды», раз за разом омывали ее своим светом, девушка чувствовала себя все более потерянной. Она принялась искать утешение в опасной жалости к самой себе.
Так продолжалось до тех пор, пока Биби уже не могла больше этого терпеть, а именно минут десять. Черт побери! Она еще способна кое-что сделать. Есть вопросы, на которые Биби должна найти ответы. Многие из этих ответов таятся в ней самой. Она уже смутно понимала, что ищет. Теперь, подобно слепой в наполовину знакомом ей доме, она сможет нащупать свой путь к полному пониманию.
Дождавшись перерыва в потоке проезжающего мимо транспорта, Биби вырулила на Коуст-хайвей и погнала на юг с такой скоростью, словно от этого зависела ее жизнь.
77. Ошейник, ее задержавший
В Лагуна-Бич атмосфера была почти апокалиптической. Туман стлался над землей подобно дыму от мирового пожара. Невидимое солнце настолько выдохлось, что последний дневной свет не имел ни яркости, ни цвета. Унылое, призрачное свечение, которое, кажется, вознамерилось не освещать, а проникать до костей и оставлять рентгеновские отпечатки ее скелета на тротуаре. Со временем это станет палеонтологическим доказательством того, что человечество когда-то существовало.
Каждый третий магазин торговал предметами живописи. К счастью, магазинов одежды было не меньше, чем художественных галерей. Биби купила себе новые вещи, чемодан с мягкими боками на колесиках, а в продовольственном магазине помимо прочего приобрела готовый обед в кулинарии.
По дороге обратно к машине девушка прошла мимо собачьего бутика «Гав». Здесь торговали игрушками и прочими принадлежностями. Одной из вещиц, выставленных в витрине, был кожаный ошейник. Он напомнил ей об Олафе до того, как тот стал Олафом. Примерно такой был на песике, когда он пришел к ее дому тем дождливым днем, только ошейник Олафа был потрепанным, потрескавшимся, измазанным в грязи.
Сейчас, впрочем, ей вспомнился не день появления пса в их доме, а день, когда три года спустя после его смерти она, уже девятнадцатилетняя девушка, перебиралась из бунгало родителей в отдельную квартиру. Тогда вместо одной картонной коробки, стоящей в глубине ее стенного шкафа, книгами были забиты доверху четыре. Биби сидела на полу и перебирала их, откладывая те из томов, которые уже перестали представлять для нее интерес. В последней картонной коробке она обнаружила, что книги сложены таким образом, чтобы посередине на дне образовалась пустота, в которой помещалось несколько предметов, в том числе кусок замши с завернутым в него старым ошейником Олафа. Биби забыла, что в свое время его сберегла. Если когда-либо она испытывала определенное сентиментальное чувство по отношению к этой вещице, то сейчас от него не осталось даже воспоминаний. Кожа была потрескавшейся, грязной, от долгого лежания без проку местами появилась плесень, пряжка была погнутой и покрытой ржавчиной. Не было ни малейшего смысла хранить ошейник, но Биби и на сей раз его не выбросила. Она… Что же она сделала? Неужели пошла в магазин, торгующий принадлежностями для бизнесменов, и купила несгораемый металлический сейф для документов? Точно. Он имел прямоугольную форму с основанием в двадцать дюймов и высотой в десять. Крышка держалась на одной рояльной петле. Простой замок. Латунный ключ. Сейф предназначался для хранения дарственных, завещаний, полисов страхования и бумаг, подобных вышеперечисленным. Положила ли она завернутый в замшу ошейник вместе с другими найденными ею вещами в этот сейф? Да, но…
Теперь же в витрине магазинчика в центре Лагуна-Бич она увидела точно такой же ошейник. Биби не могла вспомнить, что же еще обнаружила в тайнике посреди книг в картонной коробке. И что она сделала с металлическим ящиком для документов? Куда его подевала?
Шины проезжающих автомобилей шелестели и шуршали по мокрому асфальту. Туман ложился капельками росы ей на лицо. С деревьев капало. Большие мотыльки пара махали своими крыльями у стекол фонарей. Биби сама себе показалась чужой незнакомкой.
С последними своими приобретениями девушка вернулась к «хонде», оставленной ею возле восточного конца Форист-авеню. Несколько минут спустя Биби отправилась на Коуст-хайвей в поисках мотеля в северной части города, туда, где никто не станет ее искать, а она сможет найти саму себя.
78. Скрываясь от несуществующего мужа
Мотель не заслуживал ни пяти, ни четырех звездочек. Вероятно, даже три звезды ему можно было дать с большой натяжкой, но здесь было чисто, аккуратно, и, что самое важное, тут Биби смогла сохранить свое инкогнито. Она оставила «хонду» в переулке за два квартала от мотеля, а сама пришла, таща за собой чемодан на колесиках.
За стойкой регистрации в конторке, окрашенной в карибский желто-голубой цвет, сидела женщина. Сама стойка регистрации представляла собой либо настоящий плавник, часть потерпевшего кораблекрушение судна из дерева акации коа, либо искусную подделку, напоминающую о героическом прошлом, связанном с тяготами и лишениями. Дерево было красным, лоснящимся, волокнистым…
