Как ни странно, но происшествие подняло тетино настроение на несколько градусов. Провидение избавило ее от необходимости тащить с собой проклятую банку за тридевять земель, разыскивать там таинственную племянницу и выдерживать ее недоумевающие взгляды, когда тетя торжественно будет вручать ей старое варенье. Было от чего прийти в хорошее расположение духа. Тетя скинула в люк то, что осталось от «сувенира», и, счастливая, отправилась дальше. Теперь у нее не было никакой необходимости спешить в гостиницу – могла погулять по ночному городу и, возможно, пройтись по магазинам. Чем дольше тетя раздумывала, тем больше ей нравилась идея пройтись по магазинам; а так как она не подозревала о том, что за ней все эти дни велась слежка и сейчас бедный стажер, глотая скупые мужские слезы, поджидает ее в холле гостиницы, то она и угрызений совести не испытала от принятого решения.
По прошествии шести часов с того момента, как тетя исчезла из виду, стажера осенило: пора бы посоветоваться с начальством. Он тут же позвонил в отделение, где ему суровым голосом приказали продолжать наблюдение и ждать подкрепления. Обливаясь холодным потом, стажер принялся придумывать: что могла совершить его подопечная, пока в одиночестве болталась по городу? Судя по голосу начальства и по тому, что должны были приехать сразу двое сотрудников, она натворила что-то ужасное, и теперь будет проводиться ее задержание, во время которого ученая дама наверняка станет отстреливаться.
– Вот это личная жизнь у некоторых! – в восхищении бормотал себе под нос стажер, вышагивая по холлу гостиницы и чрезвычайно нервируя этим администратора.
Наконец в дверях показались несколько человек, среди которых стажер узнал двоих своих наставников по сыщицкому делу. Выражение лиц обоих лейтенантов ничего хорошего не предвещало. Оба были мрачнее тучи, и стажер снова основательно пропотел.
– Влип ты, брат, в историю, – подошел к нему младший лейтенант Коломягин. – Тетка твоя оказалась не простой штучкой. Около трех часов назад совершено покушение на одного предпринимателя, так наш начальник чуть с ума не сошел. Твердит, что твоя тетка уже была замешана в подобном деле, причем совсем недавно. Ему специально звонили из самого Питера, чтобы он имел это в виду.
– Но я же не знал, – пролепетал стажер. – Она сбежала.
– Не знаю, как ты ее упустил, а только лучше бы ты ее не упускал. Для тебя самого в первую очередь лучше, – любезно сообщил ему Коломягин. – Свидетелей-то покушения нет, сама жертва никого среди кустов не видела, поэтому, кого искать, непонятно. Единственная надежда была на тебя, что ты проследишь за этой бабой и что убийцей окажется именно она. А теперь она уже сто раз могла избавиться от оружия, но брать мы ее все равно будем. Следы от выстрела должны остаться на ее одежде и на руках тоже. Конечно, это будет только косвенная улика, но все-таки что-то реальное. Тогда и в Питере под нее начнут глубже копать.
Говоря все это своему ученику, Коломягин вышагивал по холлу, вынуждая своих собеседников следовать за ним.
– Как же ты ее упустил? – сочувственно спросил лейтенант Воронец. – Все шло гладко, ты каждый день докладывал, что проблем со слежкой у тебя не возникает. Объект ведет себя спокойно.
– А сегодня она как с цепи сорвалась, – принялся вдохновенно сочинять стажер, понимая, что проверить его слова немыслимо. – Вроде бы ехала привычным маршрутом, но вела себя как-то нервно. А из института вообще непонятно каким образом ускользнула. Я глаз с парадного входа не спускал, и вахтер тоже с ней разговаривал, а потом она словно растворилась. Должно быть, через служебный ускользнула.
Вахтер уже сообщил стажеру, что не видел, как дама выходила через главный вход, и потому горе-сыщик разоблачения не боялся.
– Должно быть, давно продумывала отход, – подвел итог Воронец. – Хитрая бестия! И виду не подала, что обнаружила слежку, до последнего дня держалась так словно ни в чем не замешана, но ее бегство через служебный вход о многом говорит.
Стажер потупился и почувствовал себя последней свиньей, потому что именно в этот момент в холл входила та самая дама, которая, по его словам, коварно ускользнула нынче днем от слежки.
– Вот она, – шепнул он Воронцу. Тот насупил густые брови и шагнул прямиком к тете Зое, которая ужасно устала от походов по магазинам и к тому же ничего не купила, так как в последний момент, чаще всего у кассы, ее осеняло, что подобная вещь уже имеется в ее гардеробе.
– Извините, вы Петрова? – вежливо поинтересовался Воронец и, не дожидаясь ответа, сунул тетке под нос удостоверение. – Потрудитесь проехать с нами.
– Куда это проехать? – взвилась тетка, обрадовавшись возможности сорвать на ком-то накопившееся в душе. – У меня поезд через сорок минут!
– Поедете на следующем, – успокоил ее Воронец, но тетка успокаиваться не желала, а желала ехать на том самом поезде, на который у нее куплен билет, или хотя бы получить объяснения насчет того, почему ее арестовывают.
– Вас задерживают для выяснения того, как вы провели сегодняшний день, – заявил Воронец.
– С каких это пор милиция интересуется такими вещами? – спросила тетка. – Вы что, теперь по совместительству еще и полиция нравов? В таком случае я польщена тем, что еще произвожу впечатление девочки по вызову.
Воронец еще больше насупился и посоветовал тете не выступать и не тратить свое красноречие понапрасну, потому как он человек маленький, что ему приказано, то он и сделает, как бы она его ни оскорбляла.
– Очень хорошо, – величественно пожала плечами Зоя и прошла к выходу.
– Вещи возьмите с собой, – предупредил задержанную Воронец.
В отделении ее уже ждали с нетерпением. Симпатичный, но почему-то жутко несчастный начальник поинтересовался, что тетка делала с двух часов дня и до девяти. У Зои было доброе сердце, и ей стало жаль этого печального начальника, просившего так мало. К тому же у нее еще оставалась надежда успеть на поезд, если быстро все этому начальнику рассказать. Она сообразила, что до поезда вовсе не сорок минут, а час и сорок минут. Поэтому быстро описала все свои похождения, опустив лишь эпизод с разбитой банкой. Зоя не хотела рисковать, опасаясь, что среди сыщиков, возможно, находится кто-нибудь из знакомых ее знакомой, то есть эпизод со злосчастной банкой мог стать достоянием гласности.
– А где же банка с вареньем? – тотчас же спросил начальник и даже лицом просветлел. – Ее с вами не было, когда вы вошли в гостиницу.
Зоя тяжело вздохнула и подумала, что делать Добрые дела – очень уж хлопотно.
– Она разбилась.
– Ах, разбилась?! – почему-то обрадовался начальник. – И где, вы не помните?
– Почему не помню? – удивилась Зоя. – Там во дворе и разбилась.
– Сразу разбилась? – пожелал уточнить Воронец, который тоже присутствовал в комнате.
– Сразу, – подтвердила тетя.
– Не могли бы вы назвать адрес вашей знакомой? – вежливо, но с торжеством в голосе спросил начальник.
