Итак, мы остались с Лешиным папой. Пока мы завтракали, он успел извлечь из-под себя непочатую бутылку водки, которую мы накануне не заметили, и прикончить ее.
– И что нам теперь с ним делать? осведомилась я, как только углядела возле папаши новую пустую поллитровку, которой вчера там не было. – У нас времени не так уж много, я лично не собираюсь караулить его. А вдруг у него в диване целый водочный склад? Что нам – так и ждать, пока он ее всю прикончит?
– Может быть, его переложить?
Мы с Инкой уставились на Лешкиного папашу и дружно отказались от этой мысли. Он был человеком высоким и весьма упитанным. Нам вдвоем его было даже не поднять, а уж о том, чтобы перенести, и речи не шло.
– Можно его просто скинуть на пол и осмотреть диван, – предложила Инка.
На это я была согласна, и на пол мы Лешкиного папашу скинули почти без проблем, он даже храпеть не перестал. А вот водки в диване не обнаружилось.
– Где же он ее прячет? – удивилась я. – Всю квартиру обыскивать?
– Что ты?! – ужаснулась Инка. – Ты оглядись по сторонам.
В Лешкиной квартире и впрямь было тесновато. То есть комнаты сами по себе были огромными, но в них помещалось столько различной мебели и предметов декора, что найти среди них в обозримом будущем несколько бутылок водки представлялось делом безнадежным.
– Тогда надо вызывать помощь, – погрустнела я. – Но только не с моей работы. Не хочу, чтобы они знали, что я вовсе не у двоюродной бабки в Тюмени.
– А что там в Тюмени?
– Грустная история, – уклончиво ответила я. Грустно же мне главным образом было от того, что за всякую помощь приходится платить, а за Лешкиного папу мне платить совершенно не хотелось.
– Подумаешь, – легкомысленно махнула рукой Инка. – Отдадим им в качестве уплаты какую-нибудь безделушку из серванта. – Вот хотя бы того нефритового слоника.
Слоника я ей не дала, потому что весьма смутно, но все-таки припоминала, как тетка Вера в свое время хвасталась моей тетке, что приобретает коллекцию изделий из нефрита, каждый предмет которой стоит больше, чем вся их квартира. Кто его знает, этого слоника, вдруг он из той коллекции? Поэтому мы сошлись на огромной хрустальной вазе. А если бы ваза нашим спасителям не приглянулась, то имелась еще шеренга разнообразных лоханок для салатов.
Врач-нарколог прибыл очень быстро. Еще бы, он же не знал, в каком виде ему будет предоставлена оплата его труда.
– Что, опять? – спросил он прямо с порога. – Опять, говорю, начал? – повторил он, глядя на наши изумленные лица.
– Спит, – пожаловалась Инка, пока я размышляла, чем же сможет помочь нам этот маленький доктор, который отнюдь не производил впечатление силача.
– Это пустяки, – заверил ее врач и шагнул в сторону.
Следом за ним в квартиру вошли два таких лба, что я начала всерьез жалеть о том, что не согласилась на нефритового слоника. Услуги таких монстров следовало оплачивать по самой высокой таксе, если не хочешь неприятностей.
– Вам его как? – отвлек меня врач от тягостных раздумий. – На сколько времени? Можно и навсегда, но это дороже.
– Нам только поговорить несколько минут, – поспешно ответила я.
– На несколько минут не получится, можно на сутки, – разочаровал меня врач.
– Странный он какой-то, – подозрительно прошептала мне на ухо Инка. – Как он может гарантировать?
Двое типов тем временем подняли Лешкиного папу и потащили его к дверям.
– Стойте, – опомнилась я. – Вы его куда тащите? Он нам тут нужен.
– Что же вы молчали?! – возмутился врач. – Только время из-за вас потратили. Мы шарлатанством не занимаемся. У нас солидная контора. Держим пьяниц у себя ровно столько, сколько нужно их родным, чтобы провернули свои дела.
– Но вы могли бы поставить его под холодный душ? – просительно улыбнулась Инка. – Вам же не хлопотно. И капельницу ему тоже было бы хорошо. Или, на худой конец, рвотных порошков.
– Под душ? – удивился врач. – Но он же тогда протрезвеет.
– Так это нам и нужно, – воодушевилась Инка.
– Что же вы молчали? – снова возмутился врач. – Мы с этим клиентом не первый раз дело имеем, и всегда он у нас жил по несколько дней, потихоньку приходя в себя. У жены дел вечно целая куча, вот она его нашим заботам и вверяла.
– Ее убили, – сообщила Инка. – Теперь мы за нее.
Врач окинул нас заинтересованным взглядом и пробормотал, что ему, в общем-то, безразлично, кто тут за кого, лишь бы клиент был доволен. Затем Лешиного папу перетащили в душ, и оттуда послышались звуки, свидетельствующие о том, что блаженный сон этого гражданина грубо прерван и гражданин отнюдь не в восторге.
– Не знаю, – терзался врач, стоя рядом с нами, – правильно ли я поступаю...
– Совершенно правильно, – заверила его Инка, вручая ему самую большую из имеющихся у нас салатных лоханок.
Опешивший доктор так и остался стоять, тупо глядя на сей предмет и, видимо, пытаясь сообразить самостоятельно, что ему с ним делать. Наконец, осознав, что задача ему не под силу, пробормотал:
– А зачем...
И тут раздался грохот низвергающегося водопада, и из ванной вывалился Лешин папа, с двух сторон бережно поддерживаемый дюжими санитарами.
– Куда его? – осведомились они.
– Вот сюда, – метнулась Инка к дивану, который мы осматривали в поисках водочных запасов.
– Дайте ему крепкого чаю и сухариками, и пусть полежит несколько минут, – проконсультировал нас санитар.
– А деньги за клиента еще за полгода вперед заплачены, – пришел в себя врач, устремляясь следом за своими санитарами.
Лоханку он почему-то унес с собой. Мы подсели к Лешиному папе и принялись ждать, когда он откроет глаза и сможет ответить на все наши вопросы. Глаза папаша открыл практически сразу же, как только за санитарами захлопнулась дверь. Но вот первого осмысленного взгляда нам с Инкой пришлось дожидаться очень долго. За это время мы успели сварить ему крепкого чая в количестве пяти стаканов и приготовить сухариков в неисчислимом количестве. Сухарики мы сами же и умяли.
– Деточка, – неожиданно произнес Лешкин папа, сфокусировавшись на мне, – ты тут никого не видела?
– Тут была ваша подруга, – влезла Инка, которую никто об этом не просил.
Лешин папа с усилием перевел взгляд на нее и спросил теперь уже у нее:
– Какая подруга?
Инка с торжеством посмотрела на меня. В ее взоре отчетливо читалось: «А что я сынку его твердила? У папаши даже не одна, а целый взвод подружек имеется. И все они тут были, раз он спрашивает, какая из них нас интересует». Вместо того чтобы разделить Инкин триумф, я осторожно спросила:
