– Разве не она живет в шестиэтажном каменном доме возле самой станции метро? – спросила Люба. – Дело твое, можешь мне не верить, но какой смысл мне тебя обманывать? Я видела смерть твоей матери и должна была предупредить тебя. Особенно после того, как узнала от твоего отца, что твою девушку тоже зовут Светой. Потому, узнав от твоего отца, что ты уехал в монастырь, я поехала за тобой. Я написала тебе записку и две ночи подряд ждала тебя, а ты вместо того, чтобы явиться и все узнать, отправился обратно в город, да еще по пути сломал катер, так что я смогла поехать за тобой только два дня спустя, уже после того, как арестовали того парня и меня засекла Татьяна.
– Как она могла? – шептал Лешка. – Я этого не выдержу.
– Было бы страшней, если бы ты этого так и не узнал, – заявила тетка Люба. – Ты бы женился на ней, и матерью твоих детей могла стать убийца.
– Убийца, – прошептал Лешка. – Она это сделала ради денег. Она и со мной встречалась только ради того, чтобы добраться до тех денег, что оставят мне мои родители. Нет, я не верю, она и в самом деле любила меня.
– Всякое может быть, – сказала Люба. – Но у неё был план, и в этот план моя бедная подруга не вписывалась. Поэтому твоя невеста решила от нее избавиться. Возможно, она искренне полагала, что и тебе будет лучше, если она избавит тебя от материнской опеки.
– Я этого не выдержу, – простонал Лешка. – Оставьте меня одного.
– Только не вздумай прыгать из окна или вешаться, – предупредила Люба. – Это великий грех, а ты еще молод и встретишь хорошую девушку. А про эту не стоит и думать. И убиваться из-за нее не стоит, она этого не заслужила. Я оставляю тебе пузырек с успокоительным. Только будь с ним осторожней, это очень сильное средство, и больше двух капсул за раз принимать не следует. Учти, если ты примешь пять или больше, то тебя уже никто не сумеет откачать. Ты уснешь навсегда без лишних мук и страданий.
Затем Люба удалилась, оставив Лешу в гордом одиночестве, наедине со смертоносным пузырьком. Но Лешка недолго оставался на своем месте. Тяжело вздохнув, он прошел в соседнюю комнату.
– Как ты думаешь, она сознавала, что делает? – спросила у меня Инка. – Она же фактически намылила ему веревку. Неужели можно быть настолько черствой, чтобы оставить человека в таком горе?
– Думаю, что нам пора вылезать, – заявила я, и мы стали выбираться.
Леши в комнате не оказалось, пузырька – тоже. Этот факт заставил нас насторожиться и поспешить. Лешку мы застали в спальне, где он лежал на кровати своих родителей и глотал таблетки из пузырька.
– Какую глотаешь? – поинтересовалась я. Лешка подавился капсулой и закашлялся.
– Воды бы хоть взял, – посоветовала ему Инка. – Так много не проглотишь. Надо обязательно водой запивать, а то они комком в горле застревают, и потом их никак не проглотить.
– Все тебя, Леша, учить приходится, – посетовала я, наливая из графина стакан воды и протягивая его страдальцу.
– Издеваетесь, – догадался он, – Ну и пожалуйста, мне теперь уже все равно.
– Так сколько ты в себя запихал? – спросила я.
– Уже две, – ответил Лешка.
– Ну и хватит с тебя, – решили мы с Ин кой. – Запей их и начинай успокаиваться.
После недолгой борьбы пузырек оказался у нас, а Лешка заплакал.
– Вы не понимаете, – всхлипывал он. – Я все равно не смогу жить без нее. Она для меня была всем, я молился на нее, а она разрушила все.
– Не сотвори себе идола, – нравоучительно проговорила Инка. – Видишь, к чему это приводит. А если бы нас тут не оказалось, ты бы сожрал все эти таблетки – и что дальше?
– Я все равно не буду жить, – продолжал рыдать Лешка. – Вы меня не остановите.
– Спорим, что остановим? – предложила я. – Буквально три слова, и ты снова захочешь жить.
Лешка поднял голову и заинтересованно уставился на меня. Мужчины как дети, стоит им увидеть что-нибудь занятное, как они забывают обо всех ошибках и готовы совершать новые.
– Какие три слова? – спросил он.
– Люба все врет, – уверенно заявила я. Как и следовало предположить, Лешка мне не поверил. Вот ведь человек! Ему говорят, что его невеста была организатором убийства его драгоценной мамочки, – он не верит. Говоришь ему, что все это чушь и никого его невеста не организовывала, а это ее просто оклеветали, – снова не верит. Как с таким общаться? Форменный Фома.
– Почему ту так думаешь? – спросила у меня Инка, сохранившая, в отличие от Леши, полное хладнокровие. – У тебя есть доказательства?
– Конечно, есть, – обиделась я. – Разве стала бы я очернять человека, если бы не имела доказательств? Она сказала, что убийца был в серой куртке и вязаной шапочке, а на самом деле он был в черной куртке и вместо шапочки – с косынкой на голове. Я сама виновата, в милиции я сказала про серую куртку. Что вы хотите, у меня был шок, и я плохо соображала, что говорю. А потом уж я не стала менять показания, потому что майор мне и так не верил, а если бы я еще и в показаниях стала путаться, он бы меня вообще послал куда подальше.
– А сейчас ты не путаешь? – недоверчиво уставились на меня Леша с Инкой.
Лешу я еще могла понять, у него решался вопрос жизни и смерти, причем его собственных. А чего Инка-то забеспокоилась?
– Не путаю, – торжественно заверила я их обоих. – Люба, должно быть, услышала от моей тетки описание преступника, который палил по мне. А я уж не стала в милиции одни приметы называть, а своим родственникам только из-за того, что они – мои родственники, говорить другое. К тому же я тогда подумала, что куртка – такой пустяк, что не стоит и возвращаться к нему. В любом случае ни один нормальный убийца не останется в той же одежде, в которой его засекли, а при первой же возможности переоденется. Хотя бы для собственного успокоения. Поэтому когда Люба начала говорить про серую куртку, то я поняла: она Яна в тот вечер в глаза не видела, а всю эту историю придумала специально для тебя, Леша. Только хотела бы я знать, зачем ей это понадобилось?
– Да, зачем? – жалобно прогнусавил Лешка.
– А затем, что она против тебя что-то имеет, – разъяснили мы ему, дурачку непонятливому. – Вспоминай, может быть, ты ей нахамил или еще как-нибудь настроение испортил?
– Я ее в жизни не видел, как я мог ее обидеть? – возразил Леша.
– Резонно, – заметила Инка. – А что твоя мама?
– Она про то, что у нее есть такая подруга или врагиня, что у вас, женщин, практически одно и то же, никогда не упоминала, – ответил Лешка, перестав всхлипывать. – Я про эту Любу впервые услышал только от твоей тети Зои.
Мы с Инкой обдумали его ответ, и Инка спросила:
– И к чему мы пришли? – Не дождавшись от нас ответа, она продолжила:
– У нас по-прежнему уйма подозреваемых, но у тех, у кого нет алиби на момент убийства, у них нет и веского мотива, а у кого есть мотив, у тех алиби в порядке. Как же нам быть? Версию о том, что одновременно были наняты сразу два киллера, я предлагаю отбросить, потому что люди замешаны все среднего достатка и даже странно, что хоть на одного-то они сумели собрать.
