– Сумасбродная затея! – провозгласила она. – Что ты будешь делать, когда попадешь туда?
Я ответила:
– Буду ждать развития событий. Но я сердцем чувствую, что узнаю правду.
– Реймонд меня удивляет. Это он тебя подстрекает, да? Я-то думала, он сделает все, чтобы задержать тебя здесь.
– Реймонд понимает меня. Он знает, что я не смогу быть счастлива, пока не узнаю правду. Филипп – часть меня. Вы должны понять это, бабушка. Мы всегда были вместе. Я не могу просто выбросить его из своей жизни, не зная, где он, что с ним.
– А ты не думаешь, что я чувствую то же самое? Или только у тебя есть чувства?
– Я знаю, бабушка, – сказала я. – Но я выясню, я вернусь, и, когда я вернусь, мы с Реймондом поженимся. Он все понимает. Поэтому и помогает мне.
– Я не хочу потерять вас обоих.
– Не потеряете, бабушка. Я вернусь. Может, еще Филиппа с собой привезу.
– По-твоему, он что, прячется от нас?
– Я не знаю, бабушка. Но собираюсь выяснить. Попытайтесь понять. У вас теперь есть Ян…
– Хм. Как видно, теперь следующей придется мне в Австралию отправляться. Как я узнаю, случись вдруг что-то с тобой?
– Бабушка, это всего лишь путешествие. Множество людей их совершает. Я буду с Фелисити и мисс Картрайт. И мне придется вернуться домой, когда мисс Картрайт будет возвращаться.
Не могу сказать, что бабушка М всецело одобрила этот прожект, но по крайней мере она смирилась.
После первой встречи я стала чаще видеться с Фелисити и мисс Картрайт и, мне казалось, неплохо изучила мисс Картрайт. Она была из тех прямолинейных, самоуверенных женщин, которые столь колоритны, что превращаются в некий комический персонаж. Я даже догадывалась, что она скажет, до того как та открывала рот.
С Фелисити дело обстояло иначе. На первый взгляд она казалась смирной и довольно скучной. Но я не была уверена, что это впечатление соответствует действительности. Я чувствовала, что она скрывает какие-то тайны. Хотелось бы мне знать, какие.
Я размышляла о том, что мне делать, когда я окажусь в Сиднее. Вероятно, мне пришлось бы сопровождать их до того места, которое они называли в разговорах «хозяйством» и которое, как я вскоре узнала, находилось в Новом Южном Уэльсе, в нескольких милях от Сиднея. Там, очевидно, мне пришлось бы пожить какое-то время, до тех пор, пока мисс Картрайт не будет готова возвращаться. Но что я там могла найти? Очень маловероятно, чтобы жених Фелисити знал Филиппа. На такое совпадение можно было не рассчитывать.
И все же я плыла в Австралию, охваченная непоколебимой уверенностью, что что-нибудь меня направит. Я все еще думала об Анне Алисе, и меня не покидало странное ощущение, что она наблюдает за мной, помогает в пути, хочет, чтобы я туда приплыла.
Бабушка с Реймондом и Яном приехали в Тильбюри проводить нас. Было приятно видеть, как Ян обнял бабушку, словно утешая. Губы ее были плотно сжаты, неодобрительно и одновременно чтобы не выдать волнения. Но в душе я знала, что она все понимает и что в моем возрасте, если бы подвернулась такая возможность, она бы поступила так же, как я.
У меня ни на миг не возникло мысли, что она верит в успех моего предприятия, но она понимала, что я должна была что-то делать. Я не могла бездействовать. Я должна была попытаться, и если я не преуспею, то вернусь домой и уж потом, если и не смогу обо всем забыть, то по крайней мере буду знать, что сделала все, что в моих силах, и должна принять данность.
Надо сказать, я была рада, когда прозвучали последние прощальные слова. Расставание всегда рождает боль. Отправляясь в путь, ты чувствуешь, какое настроение создают все те, кто находится вокруг тебя – родители, сыновья, дочери, любимые. И ты чувствуешь волнение тех, кто покидает дом и отправляется в неизвестность… Даже если они сами избрали этот путь.
Реймонд крепко сжал мои руки и сказал:
– Когда вы вернетесь…
– Да, когда я вернусь, – повторила я.
– Это будет скоро.
– Кто знает, может, и не очень.
– Я буду встречать.
– Да… Пожалуйста, встретьте меня. И спасибо вам, Реймонд. Спасибо за все, что вы для меня сделали.
Я прижалась к нему на миг, потом снова поцеловала бабушку и Яна и, не оборачиваясь, поднялась по трапу на борт.
Ну и шум! Какая суматоха повсюду! Матросы бегали по всему кораблю как будто совершенно беспорядочно. Доносились приказы, гудели сирены.
Фелисити и мисс Картрайт заняли одну каюту. Я поселилась в соседней вместе с молодой австралийкой, путешествовавшей с родителями.
Осмотрев маленькое помещение, которое должно было стать моим домом на несколько недель, я попыталась представить, как здесь будут проходить мои дни. Из мебели в каюте имелось две койки, туалетный столик, несколько полок и шкаф. Вскоре появилась моя попутчица, рослая девица, загорелая, с густыми и жесткими волосами, примерно моего возраста и довольно свободная в общении.
Она сказала:
– Здравствуйте. Так мы, значит, соседями будем, да? Тесновато здесь, да, но что поделать, будем обживаться. Не против, если я займу верхнюю койку? Не люблю я, когда через меня кто-то карабкается наверх.
Я сказала, что совершенно не против.
– Надеюсь, у вас багажа не много, – прибавила она. – Тут и так развернуться негде. Меня зовут Мэйзи Уинчелл. Папа с мамой поселились дальше по коридору в нескольких каютах от нас. Мы торгуем шерстью. А вы зачем плывете? Дайте угадаю. Собираетесь выйти замуж. Угадала? Какой-то австралиец приплыл в Англию подыскать жену и нашел вас.
– Абсолютно неправильно, – ответила я. – Хотя я путешествую с подругой, которая в самом деле плывет с этой целью. Меня зовут Анналиса Мэллори.
– Ух ты, мне нравится! Анналиса! Зовите меня Мэйзи. Меня все так называют, и вам придется научиться обходиться со мной без всяких глупых церемоний.
– Я готова к этому, Мэйзи.
Она одобрительно кивнула, и мы разделили между собой место в комоде, на полках и в шкафу.
После этого я пошла в соседнюю каюту проверить, как дела у Фелисити с мисс Картрайт.
Мисс Картрайт жаловалась на тесноту, но Фелисити сказала, что это даже удобно, потому что так ее чемоданы, набитые нужными вещами, будут всегда под рукой.
В столовую мы вышли вместе.
Людей там было немного. Капитана мы не увидели, что неудивительно, рассудила я, потому что он в ту минуту наверняка находился на мостике и выводил корабль из порта. Мы были слишком взволнованны, чтобы есть, хотя суп выглядел очень аппетитно.
Я заметила, что один из сидевших рядом с нами мужчин наблюдает за нами. Мужчина обращал на себя внимание своим ростом. Он был наверняка выше шести футов и имел соответствующей ширины плечи. В его взгляде читалась до поры до времени сдерживаемая дерзость, что мне не понравилось, поскольку он явно заинтересовался нашей компанией. Его очень светлые волосы имели оттенок, который бывает у людей, проводящих много времени на открытом воздухе. На смуглом лице неожиданно ярко горели голубые глаза. Когда я натыкалась на его взгляд (чего невозможно было избежать, потому что каждый раз, поднимая глаза, я видела, что он смотрит прямо на меня), он улыбался.
