– Это мы все знаем. Что-то особенное вам известно?
– Что вас интересует? Рост? Цвет волос? Глаз?
– Будьте серьезнее. Мисс Дерринг собирается выйти за него замуж. Если с ним что-то не так, мы должны быть готовы. Пожалуйста, расскажите.
– И что вы сделаете, если узнаете о чем-то, по вашему мнению, плохом?
– Расскажу об этом ей. Мы могли бы решить…
– Мнение другого человека всегда нужно преподносить осторожно. Каждый может ошибаться.
– Почему же вы тогда сказали…
– Дорогая мисс Анналиса, я ничего не говорил.
– Не говорили, но дали понять. Вы его знаете, но, похоже, скрываете что-то… Что-то такое, о чем вы предпочли умолчать.
– Лично я с ним почти не знаком. Так, кое-какие слухи… разговоры. В небольших сообществах люди часто обсуждают друг друга. И не всегда с лучшей стороны.
– Может, прекратите ходить вокруг да около и скажете прямо, о чем слухи?
– Ничего особенного. Он намного старше мисс Дерринг.
– Она это знает. И при большой разнице в возрасте бывают вполне удачные браки. Дело в другом, верно?
– Вы так настойчивы. Я скажу, что слышал: он пьет. Такое с людьми бывает в этих одиноких местах.
– Понятно. И это заставило вас так себя вести?
– Я никак себя не вел.
– Ваше молчание было слишком красноречивым.
– Я прошу прощения, если заставил мисс Дерринг волноваться.
– Она этого не заметила. Но по ней видно, что она не уверена. Если бы она доверилась мне, я бы смогла ей помочь.
– Она познакомилась с ним в Лондоне?
– Да. Когда он приехал подыскивать жену.
– Что ж, она сама согласилась выйти за него. Ее никто не заставлял.
– Я очень волнуюсь за нее.
Он накрыл мою руку своей.
– Вы такая милая, – сказал он.
Я тотчас вырвала руку.
– Что еще вам о нем известно?
Он пожал плечами и промолчал. Однако у меня создалось впечатление, что он не договаривает.
Я встала, он тоже поднялся.
– Не хотите ли пройтись по палубе и присоединиться ко мне за аперитивом?
– Спасибо, нет. Я возвращаюсь в свою каюту.
Он не уменьшил мое беспокойство, даже, наоборот, усилил.
Покинув Мадейру, мы снова попали в плохую погоду. Теперь Фелисити переносила качку гораздо лучше, чем в прошлый раз, но мисс Картрайт сделалось совсем худо. Два дня она не вставала с койки и даже после, когда море успокоилось, продолжала хворать и была очень слаба.
Мы уже проплывали по теплым водам вдоль западного побережья Африки, и теперь сидеть на палубе было сплошным удовольствием. Мисс Картрайт поднялась к нам и села в одно из кресел. Вид у нее был болезненный, и Фелисити призналась мне, что очень волнуется.
– Я уверена, ничто не заставило бы ее отправиться в это путешествие, даже долг передо мной, если бы она знала, как на нее будет воздействовать неспокойное море, – сказала она. – Если погода снова испортится, боюсь, для нее это добром не кончится.
Пробыв на палубе совсем недолго, мисс Картрайт пожелала вернуться в каюту. Мы с Фелисити отвели ее вниз и остались бы с ней, но она сказала, что хочет заснуть, если получится.
Когда мы вернулись на палубу, Мильтон Харрингтон подошел к нам и сел рядом.
– Мисс Картрайт совсем плохо выглядит, – заметил он, и Фелисити призналась, что очень боится за нее и думает, что она может быть действительно очень больна.
– Мы снова можем попасть в плохую погоду, когда будем огибать мыс, – сообщил он. – Этот мыс так и называется – Мыс Штормов.
– О боже! – вздохнула Фелисити.
– Есть такие люди, которые не переносят море, и мисс Картрайт, боюсь, из таких. А когда она доберется до Австралии… Ее будет ждать обратное плавание.
– Жаль, что она не может вернуться домой, – сказала Фелисити.
– Это достаточно просто сделать.
– Как?
– Она может высадиться и поехать обратно из Кейптауна.
– Одна! – в ужасе воскликнула Фелисити. – Нет, на это мы не можем пойти.
– Она настолько плоха, что нужно что-то придумать, – сказал Мильтон Харрингтон. – Я хорошо знаю Кейптаун. У меня там есть друзья.
– Похоже, у вас повсюду есть друзья, – заметила я.
– Я много путешествую, бываю в разных местах и повсюду завожу знакомства.
– Коллекционируете друзей, как сувениры? – поинтересовалась я.
– Можно и так сказать. Я могу что-нибудь организовать.
Фелисити смотрела в море. Думала ли она о том, чтобы самой высадиться в Кейптауне и отправиться в обратный путь?
– Я поговорю с мисс Картрайт, – сказал Мильтон Харрингтон.
– Вы? – воскликнула я.
– Да. Почему бы нет? Я уверен, она меня послушает.
– Наверняка мнение мужчины для нее будет гораздо ценнее мнения любой представительницы ее пола.
– Да, я всегда считал ее умной женщиной. – Он посмотрел на меня и рассмеялся. – Жаль, что вы не разделяете ее мнения, мисс Анналиса.
– Нельзя ли быть посерьезнее?
– Конечно, можно. Ей нужно вернуться. В этом я не сомневаюсь и могу легко устроить. Я мог бы пересадить ее на другой корабль. Там даже мог бы оказаться кто-то из моих знакомых, кто присмотрел бы за ней в пути. Людям с ее здоровьем лучше оставаться дома.
Я посмотрела на Фелисити, та кивнула:
– Она ни за что не согласится оставить нас одних.
– Я скажу ей, что присмотрю за вами.
– Вы! – снова воскликнула я. – Она посчитает, что это совершенно недопустимо. Ведь мы даже не знали вас до того, как сели на корабль.
– Дружба быстро крепнет, когда люди живут бок о бок. Ей, конечно, предстоит обратный путь, но с каждым днем она будет ближе к дому. Вы не представляете, как это порой помогает.
– Дома нам разрешили плыть только потому, что мисс Картрайт вызвалась нас сопровождать, – рассказала я ему. – Они считают, что молодым женщинам не пристало отправляться на другой конец света одним.
– Это только лишний раз доказывает, как могут ошибаться люди. Вы вдвоем здесь сами заботитесь о мисс Картрайт. Оставьте это мне. При следующей встрече я осторожно намекну ей на такой выход.
Так он и сделал.
На следующий день погода вновь наладилась, и мисс Картрайт вышла на палубу. Фелисити села с одной стороны от нее, я – с другой. Она выглядела очень нездоровой, и яркое солнце выжелтило ее кожу.
Мильтона Харрингтона долго ждать не пришлось. Проходя по палубе, он заметил нас и подошел.
