– Боюсь, это действительно так. Выглядела она несколько раздраженной, – заговорщически понизив голос до шепота, произнес Хопкинс.
«Несколько раздраженная» – это на его языке, Виктория знала об этом, означало «крайне рассерженная». И действительно, войдя в библиотеку, Виктория почувствовала, что бабушка вот-вот начнет метать молнии.
– Как ты могла показаться на людях в подобном наряде! – она рассерженно ткнула пальцем на страницу в «Таймс», лежавшую раскрытой на диване рядом с ней. – И как обычно, тебе обязательно нужно было привлечь как можно больше внимания к своему недостойному поведению.
– Поверьте, я не заказывала фотографа в Гайд-парк, – решительно заявила Виктория.
Она послушно наклонилась, чтобы поцеловать бабушку в щеку. На пожилой леди, как с тоской отметила Виктория, было чудесный бархатный дымчатый плащ с вышитыми розами чуть более темного синего оттенка.
К огромному удивлению Виктории, Гермиона Гленмораг взяла ее за плечи и принюхалась.
– От тебя пахнет сигаретами! – в ужасе воскликнула она.
«Как это похоже на нее – приехать ко мне в гости именно после того, как я побывала в пабе…»
– Я ехала домой на метро, – солгала девушка. – Вы же знаете, в вагонах курят.
– Для меня это еще одна из причин никогда не пользоваться подобным транспортным средством, – мрачно заявила бабушка. В другой ситуации Виктория развеселилась бы при мысли о том, что леди Гленмораг и Хопкинс испытывают одинаковое презрение к общественному транспорту, однако сейчас она мысленно приготовилась к головомойке, которую ей предстояло выдержать. – Должно быть, бедный герцог был шокирован, увидев тебя в костюме для верховой езды. – Леди Гермиона возмущенно покачала головой, и дымчато-голубой шелковый шлейф на шляпке задрожал.
– Мне так не показалось. Кроме того, он не обязан был показываться со мной в таком виде, – возразила Виктория. – Он ведь мог и отказаться, увидев меня.
– Ах, для подобного герцог слишком мягок, – махнула рукой пожилая леди.
– Мы с Рэндольфом мило побеседовали во время прогулки…
Не договорив, Виктория закусила губу. Как она могла забыться и назвать герцога по имени в присутствии бабушки…
Раздражение исчезло с лица леди Гленмораг. Она задумчиво посмотрела на Викторию – и это было даже неприятнее, нежели рассерженный взгляд. Девушка достаточно хорошо знала свою бабушку, чтобы догадаться, что та что-то задумала.
– Полагаю, в своем неприятии правил порядочности и хорошего тона твой отец разрешал тебе ездить в мужском седле, – наконец произнесла она. – У тебя вообще есть платье для верховой езды?
– Да, но оно на меня мало, – призналась Виктория.
– Ты немедленно поедешь со мной в «Хэрродс». Там я куплю тебе платье для верховой езды, чтобы больше не было подобных неприятных происшествий, – заявила леди Гленмораг и поднялась. Виктория тоже встала. Девушка уже начала думать, что все могло пройти гораздо хуже для нее, когда бабушка коснулась ее руки и присмотрелась. – Милая моя, не тешь себя надеждой. Герцог не женится на тебе.
– Я не собираюсь выходить за него замуж. – Виктория подчеркнуто равнодушно пожала плечами, пытаясь скрыть, какой болью отозвались в душе слова бабушки. – Мне нравится герцог, мне приятно бывать в его обществе. Вот и все.
– Виктория… – бабушка снова покачала головой. – Меня можешь не обманывать. Вообще, ты безнадежно романтична и веришь в силу чувств, в точности как твой отец.
– Мои родители любили друг друга!
– Да, я тоже опасаюсь, что они питали друг к другу сентиментальные чувства, приличные лишь для представителей среднего класса. – Бабушка тяжело вздохнула. – Не только потому, что твоему отцу пришлось убеждать молоденькую девушку бежать с ним и выйти за него замуж в Гретна-Грине. Нет же, его избранницей должна была стать непременно католичка.
Вдруг Виктория вспомнила о том, что давно хотела спросить у своей бабушки, но потом совершенно забыла, увлекшись расследованием убийств.
– Кстати, а мы с отцом жили где-нибудь еще до того, как поселились рядом с Холланд-парком? – поинтересовалась она.
– Почему ты вдруг вспомнила? – удивилась бабушка.
– Ах, просто подумалось на днях, – обронила Виктория. – Хопкинс о том времени ничего не знает.
– Вы с отцом жили в «Белгравии» на Слоун-сквер, там ты и родилась.
– А когда и почему мы переехали?
– Если я ничего не путаю, это произошло вскоре после смерти твоей матери, – леди Гленмораг задумчиво нахмурилась. – Возможно, причиной переезда стала ее смерть. Но мы с твоим отцом не говорили о таких вещах. Однако с него бы сталось. Он всегда сильно поддавался эмоциям.
Виктория попыталась скрыть раздражение.
– А вы ничего не знаете о женщине, которая жила с нами в квартире у Холланд-парка, лицо которой было обезображено болезнью, отчего на людях ей приходилось носить вуаль?
– Милая моя, – бабушка пристально посмотрела на внучку, – боюсь, ты читаешь слишком много романов ужасов. Если такая женщина считала необходимым скрывать свое лицо, выходя в свет, то потому, что она была любовницей твоего отца. А теперь поехали наконец.
Виктории было очень жаль, что она не может спросить бабушку о том, почему она ездила в наемном экипаже в Ист-Энд, не сказав при этом, что была там сама.
Леди Гермиона Гленмораг вошла в отдел женской одежды универмага «Хэрродс» важной походкой, словно генерал, и продавщицы и даже руководитель отдела следовали за ней, словно неопытные новобранцы. Виктория пришла в восторг при виде просторного помещения с украшенным золотой лепниной потолком. Толстые ковры кремового цвета и диваны, обитые светлым шелком, выглядели невзрачным фоном для изысканных платьев. У одной из колонн Виктория увидела вечернее платье с шелковым лифом в складку и спинкой из зеленого бархата, на котором были вышиты крупные цветы. Девушка с тоской взглянула на него.
Наконец бабушка остановилась напротив манекена, одетого в элегантное платье для верховой езды, которое так понравилось Виктории во время показа. Она перевела взгляд с платья на Викторию.
– В нем ты могла бы выглядеть довольно прилично, – наконец заявила она.
– Да, неплохое платье, – подчеркнуто незаинтересованным тоном произнесла Виктория.
Она решила не показывать, насколько сильно ей нравится это платье с черной бархатной юбкой и бархатной оторочкой на рукавах и воротничке, поскольку подозревала, что именно по этой причине бабушка решит его не покупать.
– Не хочет ли юная леди примерить платье для верховой езды? – приветливо спросила светловолосая продавщица.
– Да, хочет, – вместо Виктории ответила бабушка Гермиона.
Девушка проводила Викторию к примерочной, помогла ей переодеться, принесла подходящую шляпку-котелок с вуалью, а также туфли и перчатки. В таком наряде Виктория вышла из примерочной и взглянула на свое отражение в большом зеркале. Отражение ей очень понравилось, и она невольно задумалась, понравится ли она Рэндольфу в этом наряде.
