– Понятно, отчего ты не сообщила мне тогда о рождении ребенка. В Новом Орлеане мы не успели даже обменяться адресами, не узнали фамилий друг друга. Но почему ты не рассказала мне о Лили, когда мы встретились здесь?
Оливия выдержала его пристальный взгляд:
– Потому что ты вряд ли обрадовался бы этой новости. Ты же считал себя убежденным холостяком, не собирался ни жениться, ни заводить детей. И я не хотела этой правдой осложнять тебе жизнь.
Он мотнул головой и взъерошил волосы. Оливия впервые заметила морщинки вокруг его глаз. Значит, спал он плохо.
– Вчера вернулся домой и постарался осмыслить все произошедшее. Джимми очень сильно и неприятно меня удивил. И тем, что скрывал ненависть к Бо, и тем, что убил Шелли. Но я был потрясен твоим признанием, что Лили моя дочь.
– Не надо было мне тебе об этом сообщать. Во всяком случае, не таким образом. Но, Дэниел, ничего не изменилось. То есть мне не нужна твоя материальная поддержка или еще что-то подобное. Можешь считать, что я ничего тебе не говорила, и жить так же спокойно, как жил раньше, – сказала она, хотя каждое слово отдавалось болью в ее сердце.
Он посмотрел на нее как на безумную.
– Изменилось все. Вчера я вернулся домой, сел в гостиной и прислушался. Мне всегда нравился покой. Но теперь в тишине чувствую себя неуютно. Ощущаю свое одиночество. И задаюсь вопросом, что делать дальше. – Он подался вперед. – Я хочу стать частью жизни Лили.
У Оливии заколотилось сердце. Она так хотела этого для своей дочери. Дэниел был отличным человеком и наверняка стал бы для Лили замечательным отцом.
– В таком случае мы можем оформить это юридически, перед возвращением в Натчез. И ты получишь право встречаться с Лили.
– Я хочу не встречаться с Лили, а быть рядом с ней всегда, – сказал он и откинулся на спинку стула. Его захлестывали эмоции, глаза блестели, но от его слов у Оливии перехватило дыхание. Меньше всего на свете ей хотелось начинать с ним судебную тяжбу.
– Я… Я не могу… – Из ее глаз потекли слезы.
Дэниел снова подался вперед.
– Оливия, ты не дала мне закончить. Я хочу быть всегда рядом с Лили. Но такое же право получить и по отношению к тебе, и по отношению к Роуз.
– Что? – Она уставилась на него, не веря своим ушам. Никогда об этом не думала и не мечтала, не лелеяла такую надежду.
Он встал со стула и обогнул стол. Взял ее руку и заставил подняться.
– Оливия, я не спал всю ночь. Размышлял, кем я был и кем стал благодаря тебе.
– Не понимаю. – Она в упор смотрела на него, такого дорогого, такого любимого, и смертельно боялась понять его неправильно, боялась ошибиться.
– Этой ночью для меня многое прояснилось. Да, я был убежденным холостяком. Но только до встречи с женщиной, которая меня изменила. И о детях не думал лишь потому, что ни с одной женщиной не хотел их заводить. А теперь я стал другим человеком. Мне встретилась та, с которой захотелось связать свою судьбу. Захотелось, чтобы у нас с ней были дети, а ее мать вызывает у меня самые теплые чувства.
Его слова входили в сознание Оливии, заполняли ее сердце, она трепетала от их сокровенного смысла.
– Я люблю тебя, Дэниел, – вырвалось у нее.
Он обхватил ее лицо ладонями.
– И я люблю тебя. Люблю так, как не мечтал кого-то полюбить. И хочу, чтобы ты стала частью моей жизни, Оливия. Хочу, чтобы ты, наша дочь и Роуз всегда были вместе.
Дэниел замолчал и приник к ее губам. От его нежного поцелуя по ее телу пробежала волна желания, а на душе стало необыкновенно легко и тепло.
После поцелуя он снова ее обнял:
– Надо подумать, как все лучше устроить. Я могу уйти с этой службы и поискать себе занятие в Натчезе. Рано или поздно там что-то найдется. Могу продать свой дом и навсегда уехать из этого города.
Она посмотрела на него:
– Или мы можем остаться здесь. Я поговорю со своим начальством. Может, меня переведут сюда. Скоро пройдут выборы нового шерифа. Как, по-твоему, у меня будут шансы?
– Думаю, при поддержке знающего город человека шансы у тебя будут очень хорошие. – У него глаза блестели от счастья. Потому что он знал, чего хочет и как жить дальше. – Вдвоем у нас многое получится, Оливия. Но ты точно хочешь здесь жить? – Он слегка нахмурил брови.
– В Натчезе меня ничто не держит. А если здесь откроется луна-парк, то жизнь в Лост-Бей пойдет совсем по-другому. По правде говоря, была бы счастлива где угодно рядом с тобой.
Он снова ее поцеловал, а Оливия почувствовала, что все ее мечты сбываются. На сей раз после поцелуя он взял ее за руку и повел к двери.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Нам пора в путь.
– Но куда?
– К тебе домой. Скажем Лили, что ей не нужно больше звать меня Помощником. Мне не терпится услышать, как она назовет меня папой. – Его глаза блеснули от предвкушения этой счастливой минуты, а по ее телу пробежала горячая волна.
Они вышли из ее кабинета и направились к выходу. На губах Оливии играла улыбка. Выйдя на улицу, под ярким солнцем она поняла, что делает первые шаги в своей новой жизни… жизни с человеком, которого она любила, отцом ее дочери, и что все это просто замечательно.
Эпилог
Конец октября в Лост-Бей – хорошее время для барбекю на свежем воздухе. Жара уже спала, нет и пропитывающей воздух сырости. Не остыла только сжигающая Оливию и Дэниела страстная любовь.
Оливия стояла у окна на кухне его дома… их дома и смотрела, как Дэниел усаживает Лили в качели. Он купил их сразу, как только Оливия с Лили перебрались жить к нему.
Они хотели взять с собой и Роуз. Однако та прикипела душой к их уютному гнездышку. К тому же ей захотелось разбить там маленький садик, а бывшую комнатку Лили определить для шитья и другого рукоделия.
За последние месяцы Роуз обзавелась подружками, включая Маму Баптисте. По вечерам они частенько вдвоем чаевничали, беседуя о лекарственных травах и кулинарии.
Роуз всегда была готова посидеть с Лили. А по воскресеньям они втроем приезжали к ней на ужин.
Оливия улыбнулась, услышав веселые крики дочери.
– Сильнее, папа. Качай сильнее, – просила маленькая шалунья.
Смех Дэниела звучал в унисон смеху Лили, а сердце Оливии переполняла любовь, о которой она прежде и не мечтала.
В дверь постучали. Оливия открыла, и вошла Роуз с огромной чашей салата оливье. Накормить им можно было как минимум батальон морпехов.
– Мама, дай я тебе помогу! – воскликнула Оливия, взяла чашу и понесла ее на кухню. Там на столе уже лежали бутерброды и хот-доги, приготовленные для гриля. Рядом стояли миски с нарезанными помидорами, пластиковые бутылочки с горчицей и кетчупом.
