Несколько секунд Нихат стояла неподвижно. Слова Азиза всплыли в памяти, и кусочки пазла встали на свои места. У нее перехватило дыхание.
«Разве я не заслужил правду?»
Как он узнал?!
Нихат оделась и накинула на плечи шаль.
Пустынные коридоры дворца показались ей зловещими. Она не могла избавиться от ощущения, что направляется на встречу с судьбой.
Нет, не станет она так думать. Нихат постаралась успокоиться. Каким-то образом Азиз узнал правду. Он имеет право рассердиться на нее.
Но когда первый шок пройдет, он конечно же поймет, почему она приняла решение оставить его. Он обязан понять.
Остановившись перед дверьми в его покои, Нихат сделала глубокий вдох и закуталась в шаль.
Войдя, молодая женщина заморгала, ослепленная светом.
В комнате находилось примерно человек двадцать мужчин. Они разговаривали, разбившись на группы, кто-то работал на лэптопах, кто-то слушал Аяана.
Неужели она настолько была поглощена своими страхами, что ничего не слышала?
Ее сердце билось оглушительно. Нихат почувствовала, как краска прихлынула к лицу, когда с ее губ сорвался вскрик. Один за другим мужчины повернулись к ней, приглушенные голоса затихли, на незнакомых лицах отразилось недоверие, потрясение и даже неодобрение.
Все замелькало у нее перед глазами, Нихат боялась рухнуть на пол. В голове билась только одна мысль: бежать, спрятаться.
Она явилась в покои принца, куда запрещено входить женщинам. Сейчас раннее утро. Она не причесалась, на ней старая туника и легинсы, глаза – красные от слез, а на губах и шее следы поцелуев Азиза.
И позади всех этих людей в отделанном позолотой кресле сидел Азиз. Его темные глаза спокойно смотрели на нее, на лице не было заметно гнева. Более того, его лицо вообще ничего не выражало.
Он казался далеким, отстраненным, холодным незнакомцем, совсем не похожим на мужчину, с которым она занималась любовью.
Их взгляды встретились. Но Нихат не изображала смущение, не торопилась уйти, о чем твердил голос разума. Она даже не могла отвести от него глаз.
Словно издалека она услышала голос Аяана, велевшего всем удалиться. На лицах некоторых проступило понимание – эти люди ее узнали. Другие смотрели на нее с любопытством. Комната опустела. Однако Нихат отметила это краем сознания, словно все происходило не с ней. Ее внимание было поглощено принцем Дахара, который всегда был для нее центром вселенной.
Нихат закрыла двери. На лице Азиза по-прежнему ничего не отражалось. Он холодно смотрел на нее, поджав губы, и она начала тревожиться.
Нихат подошла к нему. Она уронила шаль, оставшись в тонкой хлопковой тунике.
И все же, несмотря на его непроницаемое лицо, несмотря на страх и беспокойство, она почувствовала, как между ними пробежал электрический разряд.
Она стояла перед Азизом, как узник, ожидающий приговора.
– Ты перестал прятаться. Ты показал им себя, – вздрогнув, неловко начала Нихат.
– Как и ты, – сказал он, не сводя с нее глаз. – Что теперь будет с твоей репутацией, с твоей мечтой, с клиникой?
В его словах не было угрозы, однако по ее спине пробежал холодок. Было невыносимо, что Азиз ведет себя с ней как незнакомец.
Он должен понять, как сильно она его любила и какую боль ей причинила разлука с ним. В ней словно умерла частичка души, когда она уехала.
В этот раз Нихат не хотела покидать его, не хотела, чтобы ее сердце разбилось еще раз.
– Ты не допустишь, чтобы пострадала моя репутация и чтобы моя мечта оказалась невыполнимой.
Негромко фыркнув, Азиз встал. От улыбки, искривившей его губы, в ней все заледенело.
– Восемь лет назад ты не доверила мне столь важную для нас обоих правду.
Нихат взяла его за руки. Голос Азиза был спокойным, и это испугало ее еще сильнее. Несколько часов назад он пылал от гнева, занимаясь с ней любовью. Сейчас ей казалось, что все чувства в нем умерли.
– Я сделала это ради тебя, Азиз. Они сказали… что шансы забеременеть у меня практически нулевые. Во время последней поездки в Нью-Йорк мне сделали операцию. Вернувшись, я чувствовала себя одинокой, была напугана. Мне хотелось выть. Я собиралась все тебе рассказать. Затем отец сообщил, что ожидается официальное объявление тебя наследным принцем. И мое сердце разбилось. Я почти не чувствовала себя женщиной, а чтобы стать твоей женой, будущей королевой… Но я все равно виделась с тобой. А ты… – Слезы текли по ее щекам. – Ты говорил, что тебе не терпится пойти по стопам отца, добавить свою страницу к истории аль-Шарифов, родить наследников. Наследному принцу была нужна жена, которая подарит ему сыновей, которая сделает его правление сильнее.
Нихат вытерла щеки ладонями.
– Ты был обаятелен и полон жизни. Настоящий принц. Я… я же была никем в сравнении с тобой. Мой изъян…
Азиз схватил Нихат за руку, его пальцы впились ей в кожу.
– Не смей так говорить.
– Мой отец, верный помощник королевской семьи, так до конца и не оправился от разочарования, что у него нет сыновей. Моя мать знала, что рискует здоровьем, но продолжала рожать. Ричард знал о моем диагнозе. Он сказал, что готов с этим жить, но в последний момент передумал. Боже, если бы мы с тобой поженились, если бы я вынуждена была каждый день видеть тебя несчастным, или хуже, если бы тебе пришлось жениться на другой женщине ради наследника, это меня убило бы…
– Как ты смеешь сравнивать меня с этим Ричардом? Как смеешь предполагать, что я могу чувствовать? Я считаю себя порядочным человеком. Я любил бы тебя. Я нашел бы…
– Думаешь, я не понимала, как ты поступишь? – закричала Нихат.
Горло у нее пересохло, глаза жгли слезы, но сильнее всего был страх. Он камнем висел в груди.
– Я верила в твою любовь, Азиз. Я не имела права заставить тебя сделать этот выбор. Позже ты возненавидел бы меня. Я не могла…
Азиз нежно привлек ее к себе. Нихат почувствовала его дыхание на своих волосах.
– Ты разбила мне сердце, Нихат, и скрыла правду. Ты думала только о себе.
Азиз положил руки ей на плечи и взглянул на нее. Увидев боль в его глазах, она поняла все, что он не высказал.
– Я люблю тебя, Азиз. Я не помню ни одного мгновения в своей жизни, когда бы я тебя не любила.
– Ты хотя бы понимаешь значение этого слова? Я могу понять, почему ты промолчала восемь лет назад, но что насчет последних нескольких недель? Я обнажил перед тобой душу, позволил тебе увидеть самую темную сторону моей натуры. А ты по-прежнему защищала себя, даже занимаясь со мной любовью. Что – гордость или любовь – внушило тебе необходимость хранить тайну теперь?
– Прости, Азиз. Я буду принадлежать тебе на твоих условиях.
