Пальцы, которые приподняли ее подбородок, дрожали. Во взгляде Азиза отразилась бесконечная любовь.
– Я отослал тебя, и это меня убивало, Нихат. Я словно вырвал свое сердце из груди. Но ты не оставила мне выбора. Осознание, что я снова тебя люблю, и мой долг разрывали меня на части. Я не мог просить тебя быть рядом со мной. Однажды ты приняла решение уйти от этой судьбы.
Нихат прижалась щекой к его груди, наслаждаясь ощущением твердых мускулов. Азиз был ее домом, он был для нее всем.
– Сейчас я сожалею, что ушла, Азиз. Как бы я хотела…
Сжав подбородок женщины, он прильнул к ее губам в таком страстном поцелуе, что ноги Нихат подкосились, от его вкуса и запаха закружилась голова.
Азиз оторвался от ее губ и немного отодвинулся.
– Я никогда не сомневался в твоей силе, Нихат. Она помогла тебе справиться с трудностями, добиться поставленных целей. На твоем примере я осознал, что должен сделать. Но я мечтал, чтобы ты была рядом.
Улыбаясь сквозь слезы, Нихат вытащила из коробочки кольцо и надела ему на палец. Они были предназначены друг другу, они прошли сквозь огонь, чтобы обрести счастье.
– Ты самый благородный, самый смелый мужчина, который мне встречался, и ты мой.
Азиз снова поцеловал ее, и Нихат обмякла в его объятиях.
– Навсегда, – сказал он и, надев рубиновое кольцо ей на палец, поцеловал ее руку. В его глазах сверкала любовь. – Ты дополняешь меня, Нихат. Всегда дополняла. Мне не нужен наследник, мне ничего не нужно, лишь бы ты была рядом. Ты поняла?
Она кивнула. Ее сердце заполнили радость и твердая уверенность, что теперь все будет хорошо.
Эпилог
Семь месяцев спустя…
Плач младенцев, громкий и требовательный, заставил короля Дахара, открывшего двери своих покоев, остановиться и удостовериться, что он действительно вошел к себе.
Наконец он закрыл двери и прислонился к ним. От зрелища, представшего перед его глазами, у него перехватило дыхание.
Его королева, доктор Нихат Салима Захари аль-Шариф стояла на коленях на сотканном столетия назад ковре и успокаивала младенца с иссиня-черными волосами.
Младенец широко открывал беззубый ротик. Она поменяла его пеленку, сморщила нос и повернулась к его брату-близнецу, который тут же дрыгнул ножками и улыбнулся ей.
– Ваше величество, вместо того чтобы стоять и улыбаться, глядя на нас, вы могли бы подойти и помочь?
Смеясь, Азиз приблизился к ней.
Медленно опустившись на ковер рядом с женой, он подхватил на руки одного малыша.
Однако племянник ему не улыбнулся. Азиз решил изыскать в своем плотном графике время для малышей хотя бы по часу в день. Нихат, несмотря на работу и королевские обязанности, постоянно помогала Зохре. Его жена, как он выяснил, была сгустком энергии. Она была в курсе всего, что происходило во дворце. Даже его мать не могла найти у нее недостатки.
– Кто это – Рафик или Тарик?
Покачав головой, Нихат подхватила второго младенца.
– Как ты не можешь определить? Это Рафик, он старше на три минуты, и он копия Зохры. У него ее упрямство, ее характер.
Азиз несколько секунд смотрела на него, а затем перевел взгляд на другого мальчугана, не замечая разницы между ними.
Нихат качала Тарика и что-то бормотала. Дыхание застряло у него в горле. У его жены был врожденный талант в обращении с детьми, чему Зохра была бесконечно рада, так как страдала от послеродовой депрессии.
Азиз боялся за Нихат первые несколько недель после появления на свет близнецов. Зохра родила почти на три недели раньше срока. Нихат не спала, порывалась помочь Зохре, убедиться, что с близнецами все было хорошо. У Азиза было неспокойно на сердце, пока он ждал возвращения жены и надеялся, что Зохра не оттолкнет Нихат и не станет слишком ревностно оберегать своих сыновей.
Беспокоился он напрасно.
Выяснилось, что у Зохры не только широкая улыбка, но и большое сердце. Она приняла Нихат с распростертыми объятиями, рассчитывала на ее помощь, волнуясь за своих недоношенных громкоголосых сыновей.
– Тогда как Тарик, – продолжала Нихат, – сын своего отца. Он почти никогда не капризничает и хорошо спит. Твоя мать сказала, что Аяан был в точности таким.
– Полагаю, про меня она сказала, что я был ужасным ребенком.
Азиз улыбнулся и потерся носом о мягкий животик Рафика. Маленькие пальчики тут же ухватили его за волосы.
Нихат рассмеялась, и они еще немного повозились с племянниками. Когда малыши начали зевать, Азиз и его жена отнесли их в кроватки, которые Нихат распорядилась поставить во второй спальне их покоев. Точно такие же были в спальне Аяана и Зохры.
«Я хочу стать настоящей тетей, Азиз, а не такой, которая только дарит игрушки и играет с ними несколько минут. Я хочу ей помочь, – говорила Нихат. – Зохра сказала, что, когда она была маленькой, с ней была либо только мама, либо только папа, и она рада, что у ее сынишек есть еще одни родители».
Уложив малышей, она отступила от кроваток, и Азиз тут же привлек ее к себе. Запах волос Нихат и успокаивал, и возбуждал его.
Она повернула голову, чтобы он мог поласкать ее шею. Азиз простонал и, схватив ее за бедра, прижался к ней.
– Жена, мы не виделись неделю. Сегодня ночью я не хочу делить тебя с этими шалопаями.
– Аяан вернулся из Сияада. Они наверняка захотят побыть в тишине. А я, Зохра и твоя мать не собираемся оставлять детей на ночь с нянями.
Нихат поцеловала мужа. Их языки переплелись, он ласкал ее нижнюю губу, волны желания накатывали на него, как тропический шторм.
– Эти шалопаи проспят часа два, если повезет, – заметила Нихат. Бросив последний взгляд на детские мониторы, она закрыла дверь.
– Как прошли собеседования в Нью-Йорке? Ты нашла врачей для своей клиники? – спросил Азиз, когда они оказались в спальне.
Накрыв ее пышные груди ладонями, он принялся пощипывать набухшие соски. Он мог бы сосать их, пока она не стала бы всхлипывать, а затем выдохнула бы его имя.
То, как Нихат произносила его имя, когда они занимались любовью, то, как она встречалась с ним взглядом в переполненном зале и улыбалась, то, как она уткнулась ему в плечо, приняв близнецов, – Азиз любил в этой женщине все.
Нихат что-то пробормотала, сняла топ, стянула легинсы, обнажив длинные, стройные ноги, при виде которых кровь отхлынула у него от головы. Их обоих снедала такая жажда, что они не стали тратить время на прелюдию. Не успел Азиз вздохнуть, как жена толкнула его на кровать и оседлала.
Осталось только одно желание – зарыться в ее тело и забыться в нем.
Они достигли вершины одновременно, после чего Азиз прижал Нихат к себе и поцеловал в лоб, вдыхая запах пота, секса и присущий только ей аромат.
