На самом деле весь переговорный процесс уперся как раз в позицию СССР, требовавшего предоставления его войскам права прохода через территории стран Балтии, Польши и Финляндии. Повторилась ситуация с «Восточным пактом»: «Мы, мол, согласны выступить против немцев (с которыми на самом деле, как раз в этот самый момент ведем интенсивные секретные переговоры о союзе), только вы нам дайте разрешение на проход через Прибалтику и Польшу (не спрашивая при этом мнения ни у государств Балтии, ни у Польши)». Однако союзные военные миссии, естественно (и Сталин прекрасно об этом знал), такого разрешения дать не могли, да и как можно решать территориальные вопросы Прибалтики и Польши без присутствия самих представителей этих государств?
Сталину и не требовалось никакого разрешения, он знал, что не получит его. Коба намеренно затягивал переговоры в Москве, используя сам факт их проведения двояко: во-первых, для того, чтобы продемонстрировать всему миру свою готовность (липовую) бороться с нацизмом. «Мы готовы к решительному бою, но вот проклятые западные плутократы все мутят воду во пруду и не хотят согласиться с нашими единственно верными требованиями». Во-вторых, фактом переговоров Иосиф Виссарионович вновь стремился припугнуть немцев, чтобы поторопить их с принятием решения: торопитесь, мол, заключить с нами союз, а то возьмем и заключим его с Антантой (чего Сталин по доброй воле ни за что не сделал бы) — и конец Третьему рейху. Кроме того, Сталин стремился дискредитировать Англию и Францию в глазах Гитлера. Мол, ты все рассчитываешь на выгодный союз с Британией, а они приехали в Москву договариваться с нами против тебя.
В этот самый момент за спиной франко-британцев Деканозов со товарищи уже согласовывал с германским МИДом статьи соглашения. Все сказки отом, что весной — летом 1939 года британское правительство пыталось натравить Гитлера на СССР — чушь, ибо немецкое нападение на Советское государство было попросту невозможно: государства не имели общих границ, а вторжение в Польшу — это уже война с Антантой, а не с СССР.
Пытаясь замаскировать факт секретной подготовки соглашения с Германией, Советский Союз затягивал переговоры военных делегаций в Москве как только мог и в результате союзным миссиям пришлось уехать ни с чем, но с твердой уверенностью, что дело здесь нечисто.
19 августа 1939 года СССР и Германия заключили уже упоминавшееся торгово-кредитное соглашение, а 22 августа в Москву с чрезвычайными полномочиями прибыл имперский министр иностранных дел фон Риббентроп, наделенный полномочиями для подписания так называемого «пакта о ненападении». Главным было не заключение самого пакта (23 августа), а подписание в ночь с 23 на 24 августа секретного протокола к нему. Первый пункт этого документа гласил:
«В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению к Виленской области признаются обеими сторонами». В переводе на человеческий язык этот пункт означал, что вермахту предоставляется возможность оккупировать Польшу и даже Литву, но все, что располагалось выше «северной границы Литвы» — Финляндия, Латвия и Эстония, принадлежало СССР. Уже после оккупации Польши этот пункт был пересмотрен и 25 сентября 1939 года подан в новой редакции: «В случае территориально-политического переустройства (проще говоря, оккупации. — С.З.) областей, входящих в состав польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет проходить приблизительно по линии рек Нарева, Вислы и Сана».
Таким образом, грядущее преступление было оформлено документально, но мир и собственно советский народ о секретных статьях узнал только в конце 1980-х годов XX столетия. Для всех соглашение с Германией было всего лишь «пактом о ненападении».
Простой вопрос — если Сталин хотел мира, почему заключил такой пакт с гитлеровцами? Ну ладно, отказал Антанте, ну так откажи и немцам и живи спокойно! Утверждения современных российских историков о том, что у Сталина якобы не было выбора (только вот урвать себе земли «восточнее Нарева и Сана» горемыка не позабыл!) и если бы он отказался (а он отбивался и руками и ногами и от договора и от его секретных статей в особенности!), это означало, будто бы, неминуемую войну с Германией. Ну каким, скажите, образом немцы могли напасть на СССР, миную Польшу или, на худой конец, Прибалтику? Теоретически вермахт мог вторгнуться в земли Балтии, а оттуда с ходу на СССР. Практически же это не выдерживает никакой критики, ибо в таком случае немцы оказывались одни против всей Европы. Короче, все байки о том, что Сталин на что-то там был вынужден пойти — пустой треп. Буферные государства надежно прикрывали Страну Советов от любого внезапного нападения. Если Сталину было угодно этот буфер ликвидировать, значит, он сам хотел войны.
Халхин-Гол (1939 год)
В начале 1939 года, в то время как все внимание советского руководства было направлено на сколачивание альянса с «коричневыми», гром грянул вновь на Дальнем Востоке, но на сей раз без сталинского участия. Поскольку бездарные действия РККА у озера Хасан не произвели на японское командование большого впечатления, было решено прощупать крепость позиций Красной Армии в Монголии, так что в конечном итоге темные делишки Сталина у Хасана вылезли боком для СССР на Халхин-Голе.
Направленность японской провокации, получившей в Императорском штабе кодовое наименование «Наманханский инцидент», было не случайным. Хотя японская армия продолжала вести войну в Китае, все больше увязая в ней, в Токио никогда не забывали, что одним из векторов доктрины «Восьми углов под одной крышей» является обладание всей азиатской частью СССР до Урала включительно. Советский же Дальний Восток и Забайкалье японцы давно рассматривали как свои территории, причем в недалеком будущем. Такая же судьба ожидала и Внешнюю (как ее называли в то время) Монголию (так как существовала еще и Монголия Внутренняя — область на территории Китая).
Захватывать ее летом 1939 года японцы не собирались, но необходимо было оценить, насколько монголы и расположенные в пределах МНР советские части способны на серьезное сопротивление или же возможно без отрыва от войны в Китае прибрать уже в ближайшее время к рукам и Монголию, а там, как знать — может, и Урал окажется не столь уж отдаленной перспективой. Все, повторимся, зависело от боеспособности РККА.
Монгольская Народная Республика давно уже являлась сырьевым придатком СССР, не имеющим практически политической самостоятельности. Еще в марте 1936 года, за полтора года до начала войны в Китае, между СССР и МНР был заключен договор о взаимной помощи сроком аж на 10 лет! В соответствии с протоколом, на территории Монголии были размещены советские войска. Сведенные в 57-й отдельный стрелковый корпус советские войска к маю 1939 года насчитывали всего 5544 человека
Ни о каком захвате МНР японской императорской армией в мае — июне 1939 года речь, конечно же, не шла. Слишком незначительными силами действовали японцы, да и район вторжения в стратегическом отношении был далек от идеала. «Наманханский инцидент» разрабатывался, в первую очередь, как операция на прощупывание противника, своего рода разведка боем.
