Вторым мировым агрессором являлась Италия, а точнее ее лидер Бенито Муссолини, пришедший к штасти в результате переворота еще в 1922 году. Он уже давно пугал Европу громкими и агрессивными заявлениями, но в Европе его идеи у многих вызывали симпатии. К тому же дуче многих на Западе вполне устраивал, так как серьезно прижал местных коммунистов. Именно этим обстоятельством вызвана та положительная оценка, которую дал в свое время Муссолини сэр Уинстон Черчилль.
Однако у дуче имелась своя глобальная концепция — «маре но-струм» («наше море»). Он мечтал отобрать у англичан Средиземное море и восстановить Римскую империю античности в ее прежних границах, включая сюда Северную Африку и Восточное Средиземноморье.
В 1935 году неожиданно для всего мирового сообщества итальянцы вторгаются в Эфиопию (Абиссинию). Проигнорировав общественное мнение, Муссолини завершил к 1 июня 1936 года оккупацию этого африканского государства. В том же году итальянский сухопутный контингент при поддержке танков и авиации прибыл в Испанию на помощь диктатору Франсиско Франко в его борьбе с республиканским правительством. Что понадобилось дуче в Испании? Да все то же. Он рассчитывал получить на Пиренеях базы, позволяющие угрожать британскому Гибралтару в борьбе за Средиземное море.
И наконец, третьим по счету, но первым по экономической мощи агрессором являлась Германия. Придя к неограниченной власти, Гитлер, как и обещал ранее, взял курс на ликвидацию условий
Версальского договора. Понимая, что созданная в 1919 году система европейской безопасности разваливается, правительство английских консерваторов Н. Чемберлена взяло курс на умиротворение Германии. Ни Великобритания, ни Франция не желали новой мировой войны. Никто в Европе ее не хотел, отсюда постоянные уступки постоянно наглевшему рейху.
Долгое время в СССР было принято обвинять западные державы в том, что они просто пытались подтолкнуть Германию к войне с СССР. Спору нет, Запад ничего против не имел, если бы Германия и коммунистическая Россия вцепились друг другу в глотки, но специальных шагов по организации этого не совершали.
Как справедливо отметил один из современных российских историков:
«В меньшей степени политика Великобритании и Франции была направлена на то, чтобы столкнуть Германию и СССР, и в большей степени она была направлена на то, чтобы сохранить в Европе мир любой ценой».
18 июня 1935 года Великобритания и Германия заключили соглашение, которое, по сути дела, подводило черту под Версальскими протоколами, так как фактически отменяло для немцев ограничения в области морских вооружений. Германии было предоставлено право иметь флот, по тоннажу равный 35 % общего водоизмещения военно-морских сил Британской империи. Тоннаж германского подводного флота был установлен в размере 45 % общего тоннажа подводных лодок Британской империи, при этом Германии было предоставлено право на его увеличение до размеров подводного флота Великобритании.
У британцев не было иного выхода: Гитлер приступил к последовательной ликвидации параграфов Версальского договора, рано или поздно он проигнорировал бы и военно-морские ограничения, не интересуясь мнением Англии на сей счет, а это, в свою очередь, могло вызвать серьезное политическое обострение, наподобие Агадирского инцидента 1911 года. Подписание морского соглашения позволяло по крайней мере сохранить хотя бы видимость добрососедских отношений.
Геополитическая концепция Гитлера предусматривала идею «новой Европы», или «нового порядка», искоренение «недочеловеков», или «неполноценных» рас, а также расширение жизненного пространства Германии на восток, в сторону милого фюреровскому сердцу Тибета, заселяя дикие и безлюдные просторы Азии (то бишь СССР) представителями новой расы господ — арийцев.
Любопытно, что зоны имперских интересов Японии, Италии и Германии очень органично совмещались на карте, гранича друг с другом, но практически нигде не пересекаясь. Нет ничего удивительного в том, что, почувствовав «родство душ», лидеры трех стран-агрес-соров заключили между собой так называемый «антикоминтерновский пакт» (25 ноября 1936 года он был заключен между Германией и Японией, 6 ноября 1937 года к нему присоединилась Италия).
Разгоревшаяся в Испании гражданская война была интересна фюреру с различных точек зрения: стратегической (приобрести ценного союзника в лице Испании и опорные пункты в борьбе с Великобританией на Средиземном море) и политической (придушить на Пиренеях демократическое правительство с «левым уклоном»). Однако больше всего Гитлера привлекала возможность дать, наконец, только-только отошедшей от двадцатилетней спячки армии боевой опыт, а также опробовать в деле перспективные образцы вооружения. О том, что Испанию в текущей войне он рассматривает в качестве полигона, фюрер не замедлил известить весь мир. На Пиренеи отправились десятки тысяч военнослужащих в составе «Легиона Кондор» (общее название всего немецкого контингента, а не только его «воздушной» составляющей).
Итак, в середине 1930-х уже имелось три ярко выраженных агрессора, успевших поставить в известность весь мир относительно того, как они этот самый мир собираются в будущем поделить. Но был и четвертый агрессор. Этот помалкивал и никому своих планов не раскрывал. Он выжидал, оценивая обстановку, и готовился обнажить шпагу только в той позиции, которая была удобна и выгодна лично ему. Это был Сталин.
Испания (1936–1939 годы)
Для начала детский вопрос. Сколько в ходе гражданской войны 1936–1939 годов в Испании находилось советских добровольцев? «Около трех тысяч военных и около одной тысячи гражданских специалистов», — бодро отчеканит в ответ «продвинутый» читатель. Однако не спешите негодовать. Нас не интересует, сколько в Испании находилось специально и централизованно направленных ЦК ВКП(б) специалистов в различных областях. Сколько из них было добровольцев?
Доброволец — это человек, отправляющийся куда-либо на собственный страх и риск, по собственному почину и за собственные деньги. Государство чаще всего не имеет к его предприятию никакого отношения (на самом деле оно может его спонсировать, но, опасаясь политических осложнений, делает это тайно). Как известно, и американцы, и французы, не говоря уже о немцах и итальянцах в составе Интернациональных бригад, действовали именно так — на свой страх и риск, правительства этих стран (даже Народный фронт во Франции) влезать в конфликт не пожелали.
Поэтому снова повторим тот же вопрос — сколько советских добровольцев находилось в Испании? Ответ очевиден — ни одного! В Испании не было ни одного советского добровольца, все советские специалисты направлялись центральными органами государственной власти после тщательного отбора, причем собственное согласие в данной ситуации не имело большого значения. В случае отказа тебя, конечно же, никуда не пошлют, но твоя карьера на этом закончена. Ты мог душой и телом рваться в страну корриды, но если ЦК партии говорил: «Нет!» — никуда ты при всем своем огромном желании не поехал бы. Так, к примеру, произошло с Валерием Чкаловым.
«И все же явно бросалась в глаза необычная перемена, происшедшая с Чкаловым к концу пребывания в Париже (на авиационной выставке 1936 года. — С.З.). Он вдруг стал мрачным и неразговорчивым, потерял всякий интерес к поездкам по Франции… Причину такой перемены в настроении Чкалова объяснил нам авиационный атташе во Франции — комдив Васильченко. Оказывается, Чкалов несколько раз ставил вопрос, чтобы советское правительство организовало нам поездку в Испанию, куда Валерий Павлович мечтал попасть с единственной целью — на «И-16» вступить в бой с фашистскими «МЕ-109». Но Москва категорически возразила, о чем Васильченко сообщил нашему командиру, испортив тем самым его настроение» (Байдуков Г. Ф. Чкалов: Биографическая повесть. — Мн.: Юнацтва, 1984 г., с. 154–155)
