– О, спасибо! – задыхаясь, вымолвила исследовательница башен.
Одной рукой он держал ее под колени, другой поддерживал спину. Руки красавицы обхватили его шею, и Джина заглянула ему в глаза.
Когда он посмотрел на нее, ему показалось, что ее лицо начало расплываться. В полутьме устремленные на него глаза выглядели огромными. Джон чувствовал, как ее теплое дыхание щекотало его губы.
Понимая, что нарушает все правила приличия, очарованный владетель замка не мог пошевелиться. И глубоко в душе он понимал, что не хочет шевелиться.
Джону хотелось стоять вот так, прижимая ее теплое тело к себе, потом коснуться губами ее уст и…
Сделав дрожащий вздох, он спросил неожиданно осипшим голосом:
– Вы целы?
– Что? – прошептала девушка.
– Вы не поранились?
– Нет, – ответила Джина. – Вы меня удачно поймали.
– Я… рад. – Джона охватило тревожное ощущение, что он делает что-то неправильно. Голова все еще кружилась.
– Джон… – прерывающимся голосом произнесла она. – Думаю, вам нужно меня поставить.
– Да… Да-да, конечно.
Он медленно опустил ее, и, когда ноги девушки коснулись пола, она ухватилась за его плечи, но все равно слегка покачнулась.
– Вы уверены, что все хорошо? – спросил Джон севшим голосом.
– Да… да… у меня просто… голова немного закружилась.
– Наверное, нам лучше вернуться, – сказал он. – Остальное я покажу вам позже.
На лестнице встревоженный герцог пошел впереди Джины, чтобы успеть поймать ее, если она опять упадет, но ничего не произошло.
Пока они шли от башни к основному зданию, Джон мысленно завел с собой очень серьезный разговор.
Он не знал, что на него нашло в те секунды, когда он держал юную леди на руках, но понимал, что это было что-то очень опасное.
Джина ему нравилась, но она была последней женщиной на земле, на которой он бы хотел жениться. Слишком эта особа любила командовать, постоянно совала нос в чужие дела и была чересчур умной – короче говоря, обладала всеми качествами, которыми женщина не должна обладать.
И все же он едва не поцеловал девушку, ослепленный загадочной аурой, которая исходила от нее, когда их тела находились так близко.
Это не должно повториться, сказал Джон себе. Попросить мисс Уилтон больше не приходить он не мог, потому что собирался заняться осуществлением ее плана, но решил держать красавицу от себя на подобающем расстоянии.
Молодой человек украдкой покосился на Джину, желая проверить, не терзается ли она подобными угрызениями совести, но та не смотрела на него и, если не считать легкой бледности, выглядела невозмутимо.
– Я познакомлю вас со своей сестрой Друзиллой, – сказал Джон, когда они вошли в дом. – Она полчаса назад вернулась из пансиона, и ее голова забита всяким вздором.
– Каким вздором?
– Сестра, видите ли, убеждена, что нашла богатого мужа.
– Но это же чудесно! – воскликнула Джина. – Он мог бы помочь нам…
– Мисс Уилтон, – сердито проворчал он, – вы не могли бы забыть про замок хотя бы на минуту? В мире есть и другие интересные вещи.
– Сомневаюсь, ваша светлость.
Джон заскрежетал зубами.
– Уверяю вас, Друзилла не собирается помогать семье. У нее одно желание – жить красивой жизнью, ради чего она готова выйти замуж за дель… За толстого старого бакалейщика.
Джина лукаво посмотрела на него.
– Вы ведь хотели сказать «дельца», верно?
– Не помню, – отрубил он.
– Да, собирались. Потом вспомнили, что мой отец тоже делец.
– Ваш отец произвел на свет прекрасную дочь, и я отношусь к нему с величайшим почтением, – сказал Джон, готовый провалиться сквозь землю. – К тому же ваш дед был приходским священником.
– Это имеет какое-то значение? – с невинным видом спросила хитрюга.
Разумеется, это имело значение, поскольку священник джентльмен, а ремесленник нет, но новоиспеченный герцог не считал себя вправе говорить такое. Особенно под ее вызывающим взором.
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – произнес Джон.
– Конечно, понимаю. И я не должна смеяться над вами.
– Не должны, – с чувством ответил он.
– Значит, я больше не буду этого делать. К тому же у нас есть дела поважнее. Этот толстый старый бакалейщик…
– Артур Скаггинс, – сообщил его светлость.
– Его что, так зовут?
– Да, представьте!
– Что ж, ничего не поделаешь. Этот Артур Скаггинс – богатый толстый старый бакалейщик?
– Друзилла, кажется, считает, что богатый.
– В таком случае, ваша светлость…
– Что значит «ваша светлость»? Вы же собирались меня называть Джоном.
– А вы собирались называть меня Джиной, но я каким-то загадочным образом снова превратилась в мисс Уилтон.
– Да… Кхе… – Джон смешался, поскольку было совершенно невозможно признаться ей, что он принял решение держать ее на безопасном расстоянии.
Они вошли в гостиную, где одна из близнецов ставила на стол чай и печенье. Увидев молодых людей, женщина поспешила за дополнительными порциями.
Друзилла, разговаривавшая с матерью, встала с кресла, и Джон представил девушек друг другу.
Он не мог не сравнить их. Друзилла, племянница одного герцога и сестра другого, выглядела расфуфыренной кокеткой. Джина, дочь строителя, выглядела элегантно и не старалась произвести впечатление манерами. Из них двоих она была больше похожа на леди. Друзилла же, подумал он, сильно смахивала на непристойную девицу.
Появился еще один поднос с чаем и печеньем, и Джон обнаружил, что еще никогда в жизни не ел такого вкусного печенья. Чай тоже оказался превосходным. Он вспомнил, что и завтрак был такой, что пальчики оближешь. Совершенно очевидно, что Джеремайя, обосновавшийся в кухне, был настоящим мастером своего дела, чем заслужил благодарность.
Джина описала, как осматривала башню, и леди Эвелин содрогнулась.
– Страшное место! – воскликнула она. – Там все давно заросло плесенью. Впрочем, как и во всем замке. Я буду счастлива, когда вернусь к себе домой.
– Мама! – взвизгнула Друзилла. – Мы не можем жить в той коробке. Теперь, когда мы получили титул. Семья герцога должна жить в замке.
– Вот только в замке жить невозможно, – вставил хозяин этого замка, которому хотелось рвать на себе волосы.
– Но мы его починим, – возразила Джина.
– Как? – осведомилась Друзилла.
Видя смущение молодого человека, Джина шепнула ему:
