– Пожалуйста, запомните, меня беспокоит только история.
– Но ты можешь при этом побеспокоиться и о себе, – заметил Сэмюель. – Помнишь, к нам как-то приходил викарий, который говорил о спасении старого сельского колодца? Тогда почему-то ты так не заинтересовалась. Дала ему монету и забыла. Он, конечно, не был красивым…
– Папа, если ты еще что-нибудь скажешь, я уйду, – пригрозила дочь.
– Ладно-ладно. Мне кажется, все, что я говорю, неправильно.
– К тому же ты несправедлив к нашей девочке, – укоризненно произнесла его жена. – Джина умна, ее помыслы возвышенны. Она никогда не увлеклась бы молодым человеком из-за его красоты или внешнего вида.
– Значит, моя дочь не такая, как все остальные девушки, – продолжал защищаться Сэмюель. – Хорошо. Я больше слова не скажу. Но последнее: дорогая, если вдруг ты передумаешь, я дам за тобой приданого четверть миллиона. Этого хватит, чтобы решить трудности герцога?
Джина ошеломленно воззрилась на отца.
– Я лучше умру! – выпалила она и бросилась вон из комнаты.
Сэмюель посмотрел ей вслед в полнейшем недоумении.
Позже вечером, когда горничная помогла Джине переодеться в вышитую шелковую ночную рубашку и начала расчесывать волосы, девушка вдруг сказала:
– Спасибо, Берта, дальше я сама.
Горничная сделала книксен и исчезла. Красавица посмотрела на себя в зеркало.
«Я лучше умру, – сказала она сама себе. – Правильно я поступила, не сказав ему, что я богатая наследница? Конечно, правильно. Если бы ему были нужны только деньги, я бы этого не выдержала».
По щеке Джины скатилась слеза.
«И почему я плачу? – всхлипнула она. – Плакать тут не о чем. Совсем не о чем».
* * *
На следующее утро Джон проснулся не в духе. Окончательно настроение ему испортила за завтраком Друзилла, заявив со всей уверенностью, что все их тяготы вскоре останутся в прошлом и они заживут, как герцоги.
Тщетно пытался Джон втолковать ей, что план пока лишь разрабатывается и что об успехе еще говорить рано. Голова его сестры вмещала только одну мысль. И это неизменно была та мысль, которая устраивала ее.
– Ты устроишь большой бал, правда? – спросила Друзилла у брата.
– Это еще зачем?
– Для моего выхода в свет. Как же я стану дебютанткой без бала?
– Зачем тебе становиться дебютанткой, если ты уже собралась выходить замуж? – колко поинтересовался его светлость. – О чем еще мечтать девушке, которая заполучила мужчину с фамилией Скаггинс?
Друзилла показала ему язык.
После завтрака Джон попытался поработать с секретарем, но обнаруженные счета ввергли его в еще большее уныние.
Разбираясь с бумагами, он прислушивался, не едет ли Джина. Услышав шуршание колес по гравийной дорожке, молодой человек пошел ее встречать. Джина выглянула из кареты и, просияв, замахала рукой.
Джон широко улыбнулся, чувствуя себя в высшей степени смущенно. Видеть Джину было приятно. «Слишком приятно», – сказал он себе. Она была ужасной девушкой с передовыми идеями, которые молодой герцог не одобрял. Но еще она каким-то загадочным образом будто околдовывала его, и новый приезд девушки грозил стать суровым испытанием не только для нервов, но и для чувств.
Джон открыл дверь кареты, Джина тут же выпрыгнула и схватила его за руки.
– У меня чудесные новости! – воскликнула она. – Сейчас расскажу.
Молодой человек стал ждать, глядя в сияющие глаза Джины.
– Я знаю одну богатую наследницу, – сообщила она.
– Что? – Он не поверил своим ушам.
– Она очень богата. Как раз то, что вам нужно.
– Джина, мы уже это обсуждали, и я говорил вам…
– Но я не прошу делать ничего зазорного! – с жаром воскликнула девушка.
– А мне брак ради денег кажется довольно зазорным поступком.
– А если это брак по любви?
– Как я могу любить ее, если не знаю ее?
– Я все устрою. Дело в том, что она очень красива и очаровательна. Вы с чистой совестью можете ее полюбить и жениться. Это выгодная сделка.
– Что?
– Это папа так говорит. Если папа что-то и умеет, так это заключать выгодные сделки.
– Я сойду с ума, – обессиленно пробормотал Джон. – Вот сейчас у меня начнутся видения, я стану разговаривать с несуществующими людьми. Поверить не могу, что вы действительно…
– Вам не нравится это предложение? – с тревогой в голосе спросила дочь своего отца.
– Нет, мне это предложение не нравится.
Джон и сам не понимал, почему желание Джины его женить вызвало у него такое неприятие. Теоретически, он должен был радоваться, потому что это означало, что сама она не имеет на него видов, и тот неожиданный миг близости, который они испытали в башне, можно было просто выбросить из головы.
Но почему-то делать это ему совсем не хотелось.
– Кто она? – спросил Джон.
– Просто… наследница.
– Просто наследница. Но наследниц много, верно?
– Таких богатых, как она, не много, и вам бы нужно хорошенько подумать, прежде чем отвергать мое предложение.
– Скажите, как ее зовут, чтобы я держался от нее подальше.
– Ах так! Тогда ее имя не имеет значения, – рассердилась Джина. – Я скажу ей, чтобы она сама к вам не приближалась. Я скажу ей, что вы упрямый, и грубый, и…
– Просто скажите ей, что я на ней не женюсь! – воскликнул Джон, теряя терпение. – Этого будет вполне достаточно, ужасная вы девчонка!
Леди Эвелин, которая ступила на порог, успела услышать последние слова.
– Джон, милый, – сказала она. – Где твои манеры? Джина, как приятно вас видеть. Входите в дом, я покажу вам вашу комнату.
Она увела гостью, через плечо бросив на сына полный укоризны взгляд. Пока две женщины уходили вглубь здания, до него донесся жалобный голос «ужасной девчонки»:
– Боюсь, я обидела вашего сына, сударыня. Он мне таких гадостей наговорил.
И ответ его матери:
– Не обращайте на него внимания, моя дорогая. Огромная ошибка придавать значение тому, что говорят мужчины.
Джон тяжело задышал, пытаясь понять, сколько он еще сможет противиться желанию убить мисс Уилтон.
Глава 6
На пороге появился Фараон в сопровождении молодого мужчины богатырского телосложения, которому он дал указание заносить в дом вещи Джины. Говорил Фараон медленно, сопровождая слова жестами, пока юный гигант наконец не кивнул тяжелой головой, показывая, что понял задание.
– Кто это? – спросил Джон у Фараона.
