– Конечно, я помогу, – ответила Джина. – И я хочу сделать предложение, которое вам может показаться смешным…
Джон с удивлением отметил, что она начала нервничать. После столь пылких и уверенных речей этого от нее он ожидал меньше всего.
– Вы можете посмеяться надо мной или посчитать меня глупой, но я подумала: вдруг само небо вложило мне в голову эту идею?
Джону хотелось ответить, что у неба есть дела поважнее, чем слушать их разговоры, но, не желая показаться занудой, промолвил:
– Говорите все, что хотите сказать.
– Замок некоторым образом принадлежит всем, кто живет вокруг него. Вы и ваша семья живете в нем, но… сама идея замка принадлежит нашей округе. Каждый из нас знает этот замок, любит его, восхищается им с самого рождения, поэтому для нас тоже важно, чтобы он продолжал жить. Я думаю, вы должны пригласить к себе в замок как можно больше людей, чтобы все увидели, в каком плохом состоянии он находится. А потом попросить их помочь вернуть ему былую славу.
– Вы хотите сказать… Я должен позволить чужим людям расхаживать у себя по дому?
– Но, если они полюбят замок, они не будут чужими. Если они поймут, как много он значит не только для округи, но и для них лично, каждый из них захочет помочь.
Договорив, она увидела, что Джон смотрит на нее в полнейшем недоумении.
Наконец он заговорил:
– Это слишком невероятно… Но может сработать.
– Так вы поняли! Вы действительно поняли! – радостно воскликнула Джина. – Они могут выкрасить стены, сделать замок пригодным для жилья. Они могут соревноваться друг с другом, и каждая комната станет по-своему красивой и удобной.
– И что они за это получат?
– Их имена будут присвоены комнатам, которые они восстановят, чтобы в будущем каждый, приходящий в замок, смог прочитать о них и узнать, что именно они сделали.
Посмотрев на девушку внимательно, Джон сказал:
– Прекрасная мысль. Но вы уверены, что люди не поднимут меня на смех? А вдруг они скажут: «Ваш замок – сами и разбирайтесь»?
– Не думаю, что они такое скажут, – сказала она. – Если вы правильно с ними поговорите.
«А она, конечно, знает, как разговаривать с людьми правильно», – язвительно подумал Джон.
– Это ведь и их наследие, – тем временем продолжала она, – и они это понимают. Никто не обрадуется, если замок развалится. Заново выстроить его невозможно, и увидеть его можно будет лишь на картинах художников.
Джон молчал. Джина понимала, что он серьезно взвешивает ее слова, и закрыла глаза, молясь и надеясь.
«Он должен это сделать, – повторяла она в уме. – Должен».
Джон прикрыл глаза ладонью.
– Не могу думать, – наконец произнес он. – Голова кругом идет. Ваша идея кажется то изумительной, то невероятной.
– Но мне вы покажете замок? – горячо спросила она. – Тогда у меня еще идеи появятся.
– Еще идеи? – насторожился Джон.
– О да! Увидев его изнутри, я обязательно еще что-нибудь придумаю.
– Час от часу не легче, – пробормотал он.
– Милорд…
– Зовите меня лучше Джоном. А я, если позволите, буду звать вас Джиной. Раз уж мы с вами сделались заговорщиками, формальности ни к чему.
– Но у меня отец строитель, – в ужасе промолвила Джина.
– Не совсем понимаю, к чему вы это.
– Дочь строителя не может называть герцога по имени.
– Что за глупости! Конечно может, если хочет.
– Но это же неправильно, – сказала она. – Вы не сможете внушать уважение, если кто угодно будет называть вас по имени.
– Во-первых, не кто угодно, а только вы. И мне обязательно внушать уважение?
– Конечно! Иначе что станет с вашей герцогской властью?
– А она у меня есть? – насмешливо поинтересовался он. – Где же она была последний час? У вас под каблуком, вот где.
– Это было маленькое отклонение. Я думаю, отныне вам нужно держаться властно, как настоящему герцогу.
– Благодарю за разрешение, сударыня.
– Милорд, я только хотела…
– Джина, либо вы называете меня Джоном, либо я высажу вас из экипажа, – прервал ее он. – Хотя я не уверен, не стоит ли мне сделать это в любом случае.
– Вы не сделаете этого!
– В самом деле?
– Джон!
– Уже лучше.
– Но…
– Тихо!
Она тут же замолчала, и, ободренный первым успешным проявлением приличествующей герцогу властности, он добавил:
– Говорит герцог, поэтому слушайте его и повинуйтесь.
Джина захихикала.
За разговором время пролетело незаметно. Джон опомнился, только когда увидел, что они въехали в графство, и понял, что через милю на фоне стремительно темнеющего неба покажется замок или то, что от него осталось.
– Смотрите! – вдруг воскликнула Джина. – Смотрите! Правда, чудесно?
Ему это зрелище никогда не казалось чудесным, но, воодушевленный ее искренним восторгом, он кивнул.
– Да, красиво.
Лошади побежали немного быстрее, как будто почувствовав, что путешествие подходит к концу, и Джон повернулся к Джине.
– Почти приехали. Скажите, где вы живете, и утром я пошлю за вами экипаж.
Она написала на листке бумаги адрес и передала ему.
– Я сойду у замка, – сказал он, – а вы езжайте дальше. Разумеется, я заплачу за всю поездку.
– Я сама заплачу, – тут же ответила она.
– Джина…
– А станете спорить, я буду называть вас милордом герцогом.
Это заставило его замолчать. Вдруг она сжала его руку и сказала:
– Мы победим. Повторяйте это в уме каждый раз, когда волнуетесь, и будете побеждать в любой, даже самой тяжелой битве. Я чувствую сердцем и разумом, что вы победите!
Джон поднес ее руку к губам.
– Могу ли я проиграть, когда вы мне помогаете?
Как только он произнес эти слова, экипаж остановился у боковой двери замка.
Джон снова поцеловал Джине руку и вышел из экипажа одновременно с кучером, который спрыгнул с козел и начал снимать его чемоданы.
Джон позвонил. Дверь открылась, и за ней показалось знакомое лицо. Теннисон, дворецкий, служил в этом доме почти двадцать лет.
– Здравствуйте, ваша светлость. – Неожиданное появление нового герцога, похоже, его нисколько не удивило. – Ваша мать ждет вас в гостиной.
– Сейчас иду, – ответил Джон, после чего повернулся к экипажу и негромко обратился к Джине: – Спасибо. Спасибо за все, что вы мне сказали. Я знаю, с вашей помощью мы победим.
