— И что потом?
— Ой, лучше и не вспоминать! — махнула рукой Лидия. — Видите, уже почти несколько месяцев прошло, как Любима исчезла, а наши все успокоиться не могут. Меня сначала ругать принялись. А я что? Дурочкой прикинулась, от меня и отстали.
Лида покачала головой и добавила:
— Первый раз у нас такое случилось, чтобы человек из общины исчез и даже весточки никакой не прислал. И ведь главное — она без денег уехала.
— А у нее были деньги? — удивилась я.
— Ну, она наверняка знала, где они у мужа хранятся, — пожала плечами Лида. — И ничего из своих личных вещей не взяла. А память к ней на сто процентов вернулась. Она ведь сначала этого человека не узнала, головой ручаюсь, что не узнала. И когда он к ней кинулся, она вроде бы испугалась. А потом у нее как пелена с глаз упала. Во всяком случае, мне так показалось. И она его узнала, засмеялась, заплакала и тоже кинулась его обнимать.
— Чудеса, — заключила Мариша. — А кто он такой?
— Вот этого я не знаю, — отозвалась Лидия. — Мне его Любима не представила. Она, как его узнала, малость не в себе сделалась. И вообще-то странноватая была, все ходила о чем-то думала, а тут совсем словно помешалась от радости.
— Но ты можешь описать этого человека?
— Описать? — задумалась Лидия. — Ну, он был высокий, даже выше Любимы, хотя и она далеко не маленькая. Худощавый шатен. Волосы длинные, вьются мягкими кольцами, на затылке хвостик. Симпатичный очень. И как бы это сказать… Они с Любимой очень подходили друг другу. Я их как увидела рядом, сразу подумала: ну просто идеальная пара.
Эти слова неожиданно напомнили мне что-то, о чем я недавно читала или слышала. Но как ни старалась, в голове вертелись лишь бессвязные обрывки, не желающие складываться в четкую мысль.
— И с тех пор Любима больше о себе не давала знать? — спросила я.
— Нет, — покачала головой Лидия. — Да наши ее бы и не приняли, вздумай она вернуться назад.
— А раньше она надолго уходила из общины?
— Да нет! Что вы! И потом, куда бы она одна пошла? — хмыкнула Лидия. — Тут у нас деньги не в ходу. Мужчины их имеют, а женщинам вообще наличности не полагается. Глава считает, что человек слаб, а женщина в особенности. И стоит у нее завестись денежкам, как у нее различные соблазны появятся. А от соблазна до греха один шаг.
— Но как же вообще без денег? — удивилась Мариша.
— В общине у нас натуральное хозяйство, — сказала Лидия. — Те продукты, которые мы не производим сами, нам выдает брат-хозяйственник. Одежду, бытовую технику, мебель — все можно получить у него без всякой платы. То есть плата, разумеется, взимается, но из нашего труда. А когда кто-то из братьев отправляется в мир, глава выделяет ему необходимую сумму. Но не на баловство, а на необходимые расходы. А кто бы Любиме выделил деньги? Она тут жила. Никуда не уезжала.
— А подруги у нее были? — спросила Катя.
— Нет, кроме мужа, она ни с кем особенно не общалась. Говорю же, странная она была какая-то. Словно спала все эти годы. А потом этого незнакомца на пороге увидела, и ее словно подменили. Сон в один миг как рукой сняло. А что, вы знаете, где она сейчас живет? — неожиданно спросила она у нас.
— Да, — кивнули мы.
— Тогда вы вот что! — заволновалась Лидия. — Вы ее мужу — Степану — ничего не говорите. А то плохо ей будет! Такие вещи, как измена мужу и бегство из семьи, у нас не прощают.
— А что ей могут сделать?
— Ну, — замялась Лида. — Точно не знаю, но лучше не рисковать.
— Хорошо, — кивнула я. — Ничего ему не скажем.
— А Любима когда-нибудь упоминала, что у нее был ребенок? — спросила Мариша.
— Ребенок? Нет, — покачала головой Лидия. — Представляете, все забыла. Даже ребенка! А ведь правда, ребенок у нее точно был. Я теперь вспомнила, нас с ней вместе наш женский врач осматривала, она ей и сказала. А еще она сказала, что у нее был сделан неудачный аборт и больше детей она иметь не сможет. Ее муж после этого сначала очень расстроился. Он хотел детей. Так что Любиме с ним одно время было несладко. Но потом он как-то утих. И все у них вроде бы снова наладилось.
— А этот мужчина, который к ней приехал, он говорил о ее ребенке?
— Не знаю, — пожала плечами Лидия. — Они сразу же ушли. Ну что? Стоит мой рассказ потраченных вами денег? И учтите, никто вам не скажет номер машины, на которой они уехали.
— Номер машины? — не поверили мы своему счастью. — Ты его запомнила?
— Конечно! — прищурилась Лидия. — Что я, похожа на полную дурочку? Это я нашим ничего не сказала. Зачем? Если Любима решила уехать с этим человеком, то и правильно. Тут она не была счастлива. Словно во сне бродила. А с тем мужчиной в один миг ожила. Так зачем я буду им палки в колеса вставлять? Тем более что потом еще и крайней окажусь.
Мы расстались с еще одной денежной купюрой, но зато стали обладательницами номера такси, которое увезло Любиму с незнакомцем. В общем-то, больше нам тут делать было нечего. Говорить с брошенным мужем Любимы-Ульяны мы раздумали. Судя по всему, Любима и в самом деле ничего не помнила о своей прошлой жизни. Сейчас нас больше интересовала личность ее друга, который спустя двадцать лет все же разыскал ее. Хотя наверняка это было сделать трудно. Ведь в общине Любима жила без всяких документов и под другим именем.
Но судьба решила за нас. Лидия вышла нас проводить на крыльцо и внезапно толкнула меня в бок.
— Вот он! — прошептала она, сделав страшные глаза и кивая в сторону неторопливо бредущего по улице средних лет мужчины самой неприметной наружности. — Это ее муж. Степан.
В этот момент мужчина, словно поняв, что мы говорим о нем, поднял голову и посмотрел на нас. Мы сами не поняли, как получилось, что уже через несколько минут разговаривали с ним, как со старым знакомым. Узнав, что мы разыскиваем его беглую жену, Степан вовсе не разозлился, как мы опасались. И сыпать проклятиями в адрес беглянки тоже не стал.
— Что с нее взять? Погибшая душа, — скорбно изрек он вместо этого. — Но я буду просить бога, чтобы он не оставил ее своими милостями. И помог бы понять всю глубину своих заблуждений.
— Скажите, а ваша жена с кем-нибудь общалась, пока жила здесь? — спросила у него Мариша. — Я имею в виду с кем-то из внешнего мира?
— Как вы занятно сказали! — усмехнулся Степан. — Из внешнего мира. Смею вас заверить, мы тут вовсе не на необитаемом острове живем. И если бы Ульяне было нужно, она могла общаться, с кем пожелает. В последнее время она несколько раз просила меня взять ее с собой в город. Мы ездили, она даже походила по магазинам. Но потом мне призналась, что это ее утомило. И больше никуда не ездила. А общаться с кем-то из своей прошлой жизни? Нет, у нее совершенно не было такого желания. Ведь она забыла о своем прошлом абсолютно все. И если многие из наших братьев, сознательно приходя к нам, вычеркивают свое прошлое, то у Ульяны просто не было другого выбора. От прошлого у нее только и осталось, что фотография маленького мальчика. Но даже про него она ничего не могла сказать. Хотя лично я всегда полагал, что это ее сын. Он был похож на нее.
