Нет, эта Любка в самом деле дуреха. Очень славная, но недалекая. Ну скажите, кто же рассказывает потенциальным покупателям, что у них могут возникнуть проблемы с приобретаемым имуществом? Это же ни в какие ворота не лезет.
— Да ничего она не может! — отмахнулась от нашего беспокойства Любка. — Просто зло ее берет, что не все ей под себя удалось загрести. Что дом мне достался.
— Постой, да ведь ты говорила, что дом твой муж уже при тебе строил! — сказала я. — А как же его жена о нем узнала?
— Она именно о нем и не знала, — пожала плечами Любка. — Она про участок в деревне знала. И про то, что тут раньше дом родителей моего мужа стоял. То есть он и сейчас есть, только им никто не пользуется, вот он и разваливается себе потихоньку. А о новом доме Любима узнала только после того, как Виктор его и земельный участок на меня уже переписал. Так она мне такой скандал закатила! При нем она тихоня, воды не замутит. Но вы бы слышали! Ужас! Требовала, чтобы я вернула дом и участок им. Приехала ко мне домой и заявила, что я воровка и дрянь, воспользовавшаяся ситуацией и обобравшая хорошего человека. Ну, моя мама с ней церемониться тоже особо не стала. Она у меня боевая. Выставила эту белесую дрянь. И еще кипятком ее обварить пригрозила. А сама собралась и переехала в деревню. Сказала, что пока так горячо, надо дом охранять. Да и к продаже все подготовить. Подкрасить там, огород в порядок привести. Но главное — чтобы в доме люди жили. А то, сказала, займет его эта стерва, потом не выставишь. И мама жила тут. А я объявление о продаже дала. И мы с мамой решили, что когда покупатели приедут, то я им дом показывать буду. Потому что хозяйкой по бумагам числюсь я. Чтобы лишних вопросов не возникло. Что да почему другой человек показывает, а не хозяйка.
На мой взгляд, Любка выболтала сейчас столько информации, что у любого мало-мальски осторожного человека должна была возникнуть целая туча вопросов по покупке этого дома. Они у нас и возникли.
— А с какой стати первой жене твоего мужа требовать назад этот дом? — спросила Мариша, пока мы с Катькой только обмозговывали ситуацию.
— Да нет, по суду она его требовать назад, конечно, не может, — покачала головой Любка. — Я и к юристу ходила. И мама справки у знающих людей наводила. Не может ни она, ни мой бывший муж назад требовать, что мне подарено было. Это теперь полностью мое имущество. Мой муж документы к дарению еще до нашего развода готовить начал. А после развода и дом этот, и землю, на которой он стоит, мне подарил. Вроде как раздел имущества. Дом ведь был им построен, когда мы в браке состояли. Так что я на него тоже право имею. И юрист сказал, что все у меня бумаги подлинные. И все оформлено правильно. Только этой стерве все мало. И ведь городская квартира ей обратно со всей обстановкой досталась. Сама-то она в своем Крыму за двадцать лет ничего не заработала. Из милости у каких-то людей жила. И мужа опять же вернула. А он в месяц тысяч по двадцать в дом приносит. А уж сколько на самом деле зарабатывает, этого и его налоговый инспектор не знает. А все потому, что руки у Виктора золотые и голова работает. И не пьет он почти. У него на сберегательной книжке почти триста тысяч рублей лежит. Я знаю, видела. И это только в рублях! А еще у него в евро вклад есть. И доллары он в тайнике хранит, я знаю. И золото покупал. И всегда мне говорил, что нельзя все яйца в одной корзине держать. Мало ли что с долларом случится, тогда рубли и евро сохранятся. А если все валюты обвалятся, то золото и недвижимость никто не отменял. Вот так, все эти накопления теперь кому достанутся? То-то и оно, что ей. А мне только этот дом. Да и то вон оттяпать его норовит.
— Бывают же такие люди! — возмутилась Катька. — Столько получила, и все ей мало!
— И не говори! — всхлипнула Любка, которой что-то стало очень себя жалко. — Вот продам вам этот дом и уеду куда-нибудь. Всегда мечтала мир посмотреть. А пока замужем была, муж меня никуда не отпускал. Видимо, боялся, что я, как и его первая жена, исчезну. Только иначе все вышло. Не я исчезла, а она нам на голову свалилась.
Как могли, мы утешили Любку. И все вместе отправились будить Прапора и Женьку, чтобы они тоже взглянули на дом. Мужики уже проспались и, умывшись у колодца ледяной водой, выглядели вполне свежими и отдохнувшими. Прапор при виде пышных прелестей Любки тут же сделал боевую стойку, за что и получил по затылку от бдительной Катьки.
— Дом мне нравится! — наконец решил он, придирчиво осмотрев каждый уголок.
Мы только фыркнули. Еще бы он ему не нравился. После тех старых хибар, которые мы сегодня повидали, это был не дом, а подарок! Тут пахло свежим деревом, лаком и немножко краской. Но все запахи были приятные. А из окон открывался замечательный вид на реку, берег с круглыми кустами ив, трех мирно пасущихся коров и шумевший за ними лес. Кроме того, огород и сад были в полном порядке. Видимо, Любкина мама, которая жила тут до недавнего времени, действительно не пожалела сил и времени, чтобы поддерживать их в ухоженном виде.
На грядках бодро торчали лук и морковь, нежно зеленел салат. В теплице уже наливались первые огурчики, а на грядках лежали молоденькие кабачки, так и просящиеся, чтобы их поджарили и съели с мелко порубленным укропом с грядки и молодым чесночком. За домом раскинулось целое картофельное поле, обещавшее хороший урожай. А возле дверей дома раскинулся настоящий цветник, над которым жужжали пчелы. Возле цветника на песчаной площадке была установлена беседка, над которой склонялись взрослые, но еще не старые плодовые деревья.
— А вон там был старый дом, о котором я вам говорила, — сказала Любка, указывая рукой вниз, где в низинке и в самом деле стоял старый, покосившийся на один бок дом. — Видите? Муж сказал, что его даже сносить не придется. Сам постепенно развалится. Старый уж больно. Его еще задолго до революции предки моего мужа поставили. По тем временам дом был хороший, но уж сколько лет прошло. Но у мужа рука на него не поднялась, чтобы снести. А вы можете. И на дрова используете. Муж говорил, что предки его крепкое хозяйство имели. Не пили, не ленились, поэтому и свою копейку имели. И вообще никакой работой не брезговали. Дети тоже при работе были. Кто дома, а кто в барской усадьбе трудился.
— Тут еще и старинная усадьба есть поблизости? — восхитилась я.
— Самой усадьбы давно нет, — покачала головой Катька. — Пожгли ее после революции. То ли сами хозяева, чтобы большевикам не досталось, — то ли те сожгли, я не интересовалась. Но развалины остались. Если хотите, я вам их покажу, — не слишком охотно предложила нам Любка и, как бы отдавая дань истине, добавила: — Там красивое место. Излучина реки. Только мрачно очень. Так и кажется, что сейчас от развалин духи прежних хозяев прилетят и за собой утащат. Кстати, местные болтают, что там на развалинах видели призрака.
— Б-р-р! — вздрогнула Катька. — Зачем ты нас пугаешь? У меня прямо мороз по коже пробежал!
Но Любка в ответ только весело расхохоталась.
— Лично я ни в какие привидения не верю и знаю только одно, что там рыба отлично ловится, — сказала она.
Упоминание о рыбе вызвало у наших мужчин значительно больший интерес, чем развалины какой-то усадьбы с привидениями. Прапор тут же принялся вспоминать, прихватил ли он с собой спиннинг. И где бы можно было накопать червей для наживки. Любка вызвалась сопровождать нас на прогулку к реке. Видно было, что она в деревне и в самом деле скучает. Она быстро собрала с собой еды, положила в переносную сумку-холодильник несколько бутылок местного пива и кваса и предложила нам переодеться в купальники, чтобы мы могли искупаться.
