Осколки стекла и остатки пива потекли по голове тощего типа. Секунду он еще держался на ногах, ошарашенно глядя на Катьку, поломавшую ему всю малину. А затем его глаза закатились, и он рухнул на пол лифта, совершенно придавив собой уже лежащего там Митьку.
Дальнейшее Катька помнила смутно. Кажется, кто-то дико верещал ее голосом. И на этот крик к лифту сбежались люди. Не очень много, но достаточно для того, чтобы все встало на свои места.
— Что тут происходит? — раздался у нее над головой голос Прапора.
Тут Катька решила, что окончательно сходит с ума. Откуда тут было ему взяться? Неожиданно в глазах у нее потемнело, и она красиво упала прямо на руки очень вовремя подоспевшего к месту происшествия Прапору. Мы с Маришей успели только к шапочному разбору, когда еще не до конца очухавшегося Митьку и типа с косичкой со связанными руками вывели на улицу. А уже пришедшая в себя Катька возлежала в объятиях ошарашенного Прапора и беспрестанно повторяла, глядя на тощего типа:
— Кто это? Кто он такой? Что ему было нужно от Митьки?
Мариша внимательно посмотрела на высокого мужчину с косичкой, и ее лицо внезапно прояснилось. Я тоже таращилась на незнакомца. На мой взгляд, в нем не было ничего особо примечательного. На вид лет под сорок. Худое лицо с большими выразительными глазами и породистым носом. Человек производил впечатление сильной личности, в жизни ему пришлось повидать всякого, и еще он кого-то мне сильно напоминал. Но вот кого? А Маришу сомнения не терзали. Она шагнула к худому мужчине и, ткнув в его грудь пальцем, произнесла:
— Позвольте представить вам человека, по вине которого вся деревня Верхний Бор и ее соседи, затаив дыхание, ждали развязки почти вековой драмы. Перед вами призрак госпожи Елены Саниной — собственной персоной!
— Что? — ахнул Прапор, от удивления даже разжав объятия, в которых он держал Катьку.
Катька не шлепнулась на землю только благодаря мгновенной реакции.
— Что? — повторила она следом за Прапором, едва встав на ноги. — Мариша, как это он может быть призраком? Он же мужчина! И вполне живой. При чем тут призрак? Ты что — переутомилась?
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — посмотрела на пленника Мариша. — Мои друзья мне не верят. А ведь это вы приходили в краеведческий музей под тем предлогом, что пишете диссертацию о дворянских фамилиях Новгородской губернии! И это вы дотошно выспрашивали старичка смотрителя о легенде о призраке Елены Саниной, чья душа до сих пор не нашла покоя. А затем по округе стал вновь разгуливать женский призрак в одежде начала прошлого века. Я на сто процентов уверена, что роль этого призрака сыграли вы!
Мужчина молчал.
— Но одного никак не пойму, зачем вам это понадобилось? — продолжала свою речь к нему Мариша. — И ради чего вы затеяли весь этот маскарад?
Но худой мужчина лишь презрительно сжал губы и отвернулся, не пожелав отвечать Марише. А затем прибыла милиция. Воспользовавшись нашей растерянностью, они нас просто оттерли в сторону, так ничего и не объяснив. И даже Катьке, практически единолично задержавшей преступника, не уделили особого внимания. Впрочем, ее посадили в милицейскую машину и увезли в отделение. Нам же всем пришлось последовать за ней на своих колесах.
— Ты понимаешь, что происходит? — допытывалась я по дороге у Мариши. — Кто этот человек? Это ведь в самом деле он, да? Ты не шутила?
К этому времени я уже и сама наконец поняла, на кого был похож злоумышленник. Это именно его фоторобот мы получили в Евпатории из милицейского архива. То есть это был тот человек, который двадцать лет назад похитил по просьбе Любимы ее больного сына и сдал его в детский дом. И этот же человек помог бежать ей от баптистов. Тот самый любовник, отказавшийся, по словам Любимы, продолжить их отношения после того, как побег был успешно завершен. Что же, выходит, он вовсе не потерял интерес к семье Любимы и к ней самой. Но зачем Любима врала нам?
— Если он и в самом деле отказался от Любимы, то какого черта исполнял роль призрака Елены Саниной? Ты уверена, что это в самом деле был он? Ну, что он шлялся по округе? Там ведь видели женщину!
— Немного грима, — пожала плечами Мариша, — женский парик, платье. На лицо светящуюся мазь. Я видела такую в магазине шуток и розыгрышей. Как раз подходит для изображения привидений. Покупаешь такую мазь, и — вуаля! Призрак погибшей Елены Саниной готов. И потом заметь, ведь никто из очевидцев близко лицом к лицу не сталкивался с привидением. Его видели только издалека. Лицо в темноте страшно светилось, волосы были уложены в высокую женскую прическу, длинное платье — какие могли быть сомнения? Призрак! Призрак Елены Саниной! Тем более что когда-то, в давние времена, он и в самом деле появлялся в здешних местах.
— А теперь призраком был этот Георг, — пробормотала я. — Георг — прежний любовник Любимы. Послушай, Мариша, но ты уверена, что в краеведческом музее в самом деле побывал он?
— К твоему сведению, я никогда не говорю без веских на то оснований, — обиженно произнесла Мариша. — Старичок смотритель опознал «кандидата наук», проявлявшего повышенный интерес к роду Саниных, по нашему старому фотороботу из Евпатории. Так что это он — Георг. Тот самый, только с промежутком в двадцать лет.
— Потрясающе, — пробормотала я, и в самом деле чувствуя потрясение. — Но как ты раскрыла его тайну?
— Это было несложно, — призналась Мариша. — Когда мы были в музее и увидели портрет старика Санина, я прямо измучилась от мысли, кого же он мне напоминает. А потом я смекнула.
— И кого же? Георга?
— Нет, — покачала головой Мариша. — Другого человека. Но в тот момент все и встало на свои места. И я потихоньку от вас показала старику смотрителю фоторобот Георга, и он сказал, что узнает этого человека. А еще старик припомнил, что одновременно с появлением у них «кандидата наук» в их музее произошел взлом. Но о нем не стали заявлять в милицию, потому что из музея на первый взгляд вроде бы ничего не пропало. Но среди старинной одежды — ее в музее хранится довольно много, которая не представляет особого научного интереса, наблюдался некоторый беспорядок. В ней явно кто-то копался.
— И что? — спросила я.
— А то, что платье, в котором разгуливал призрак Елены Саниной, было позаимствовано из музея, — ответила Мариша.
— Но зачем? — поразилась я. — К чему эта дурацкая затея с призраком?
— Не такая уж она оказалась и дурацкая, — возразила Мариша. — В таком виде Георг мог свободно гулять по округе и творить свои черные дела.
— Боже мой! — ахнула я. — Так это он убил Любку?
— Нет, — покачала головой Мариша. — Не думаю. Ему не было нужды ее убивать, даже напротив. То есть не хочу говорить о нем лучше, чем он есть на самом деле. Возможно, потом бы они ее все равно убили. Но не так скоропалительно. Напротив, смерть Любки едва не спутала все их карты.
— Ты так говоришь, словно уже все знаешь! — воскликнула я.
