– Спасибо, – прошептала она.
Гэвин прислонился к стойке.
– Плохо, да?
– Скорее да, чем нет.
– Ты похудела.
– Мне не повредит сбросить пару кило.
– Нет, я бы так не сказал.
Когда желудок немного успокоился, Кэсс заговорила вновь.
– Хочу быть с тобой предельно честной. Отец выгнал меня из дома, и Карло занял мое место в казино. Я запятнала честь Корелли, так что от меня ожидали, наверное, одного – чтобы я погибла в пустыне, искупая свои грехи.
Гэвин был потрясен услышанным, но не подал вида. Он провел с этой девушкой всего одну ночь, но понимал, насколько важно для нее было заслужить одобрение отца. Должно быть, она очень переживает – сначала скандал в семье, потом неизвестность, а в конце – более чем недружелюбная реакция Гэвина.
А ведь он скоро станет отцом. Сколько бы раз он ни повторял себе эти слова, в это невозможно было поверить. У его брата Лиама был ребенок. Дилан усыновил дочку своей невесты. Эйдан и Эмма ждали пополнения. Но это вовсе не означало, что настала очередь Гэвина. Он был совершенно не готов к подобному повороту.
– Ты можешь остаться на сколько пожелаешь, – тихо произнес Гэвин.
– Я уверена, отец со временем смягчится. Да и Карло на моей стороне. Он его уговорит.
– А чего мистер Корелли от тебя хочет?
Кэсс наморщила хорошенький носик.
– Он запретил возвращаться домой до тех пор, пока я не обручусь или не выйду замуж.
Гэвин замер, ощущая глухие сильные удары сердца.
– Ты ведь шутишь, да?
– Если бы так. Мой отец воспитан в старых традициях.
На миг ему показалось, что сейчас Кэсс заговорит об их поездке в часовню. И снова напомнил себе, что ей нельзя полностью доверять.
– Я не знаю тебя, Кэссиди, – просто ответил он. – И ты меня тоже не знаешь. Надеюсь, ты понимаешь, что нам нужно сделать тест на отцовство.
Она вздрогнула, но кивнула:
– В этом нет необходимости, но если тебя это успокоит…
– Можем мы сделать его сейчас?
– Это возможно. Один тест проверяет плаценту, а другой – околоплодную жидкость. Но есть риск выкидыша.
– Тогда мы подождем.
– Несколько месяцев?
– А что, есть какой-то другой выход?
Кэссиди откинулась на спинку стула:
– Наверное, нет. Но что мне делать до того, как родится ребенок?
– Не знаю. Чем занимаются другие беременные? Читают, проектируют детскую.
Ее глаза вспыхнули гневным огнем.
– Я выворачивалась наизнанку целых шесть лет в колледже – и для чего? Чтобы потом совершить такую глупость?
– Твоя степень никуда не денется. А пока можешь изучить вдоль и поперек Силвер-Глен. Нам нужно будет как можно скорее найти тебе врача. Ты уже проходила ультразвук?
– Нет. Мне хотелось бы, чтобы в этот момент ты был рядом.
Она смотрела на него с такой надеждой, что ему захотелось успокоить ее, сказать, что конечно, этот момент будет радостью для них обоих. Он уже знал, что с легкостью сможет впустить Кэссиди в свою жизнь. Она несла в себе свет и тепло.
– Я с радостью пойду с тобой, – сказал Гэвин с нежностью в голосе.
– Я устала, – сказала Кэссиди.
На ее лице было написано все, что она испытывала в этот момент, – отчаяние, разочарование. Интересно, а что, она думала, он встретит ее с распростертыми объятиями? Казалось бы, она не так наивна.
– Я покажу тебе гостевой номер. Там тебя никто не потревожит. Есть даже отдельная ванная.
Вообще, его дом не был огромным, но во всем, что касалось удобства и роскоши, Гэвин не щадил денег. Он мог предложить Кэссиди безопасное и спокойное место, чтобы пожить и уладить свои дела.
Конечно он видел, что его сдержанность причиняла ей боль. Он явно был ее первым любовником. Но кто сказал, что Кэсс вела уединенную жизнь после расставания с ним? Она чувственная женщина, и Гэвин разбудил ее сексуальность, подарив новые ощущения и опыт. Было бы естественно, если бы она решила испытать все это заново с постоянным другом.
– Если тебе получше, – сказал он, – я помогу устроиться.
Проведя свою гостью через холл, он открыл дверь:
– Тебе нравится?
Комнату была оформлена в нейтральном стиле, здесь могли бы жить как мужчина, так и женщина. Приглушенные лимонные и голубоватые тона создавали атмосферу умиротворения.
Кэссиди осмотрелась и улыбнулась:
– Чудесно, – произнесла она.
– Я принесу твои сумки.
Вернувшись в гостевую комнату, он увидел Кэссиди, снимающую туфли и тяжело опирающуюся при этом на кровать. Она не видела вошедшего Гэвина, и он остановился на пороге, чтобы присмотреться к ней.
Как может мужчина понять, что такое носить ребенка девять месяцев, кормить малыша и чувствовать его все это время, задолго до его появления на свет?
Ему приходилось добиваться всего самому, и особой связи с семьей он не ощущал, хотя и любил всех. А если у него будет сын или дочь, может быть, что-то изменится? Его отец был одержим мечтами найти давно позабытые всеми серебряные рудники. В погоне за этими призрачными желаниями и пролетела его жизнь.
Гэвин предпочитал жить один, работая все дни и ночи напролет. Лишь его матери, Мейве, удавалось отвлечь его от дел и постоянно держать в курсе семейных событий. Она не переставала повторять ему, что жизнь отшельника до добра не доведет.
Жизнь с Кэссиди под одной крышей станет для него в какой-то степени адом. Постоянно видеть ее в холле, слышать, как она принимает душ, представлять ее в постели спящей… он пропал.
Кэсс тем временем услышала его и выпрямилась, босоногая и прекрасная.
– Я собиралась вздремнуть, – произнесла она. – Если ты не против.
– Конечно нет. Мой офис в другом крыле дома. Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.
Намек был слишком очевидным, подумалось Гэвину. Но Кэсс и глазом не моргнула.
– Хорошо, – ответила она спокойно.
Глава 7
Кэссиди затаив дыхание смотрела, как за Гэвином закрывается дверь. Когда он ушел, она опустилась в кресло, накрытое тонким бело-голубым пледом, закрыв лицо руками. Что ж, все прошло не так уж и плохо.
Конечно, это было величайшее унижение – ее тошнило перед мужчиной, которому она минуту назад рассказала не самую приятную для него новость. Однако он был абсолютно невозмутим и даже сочувствовал ей.
После расставания с Гэвином Кэссиди с головой окунулась в семейный бизнес, надеясь, что отец наконец признает в ней достойного работника и станет обращаться с ней на равных. Но забыть его она все равно не смогла. Она периодически вспоминала моменты, проведенные вместе, и эти воспоминания заставляли ее краснеть, а сердце – сжиматься.
