Молодой человек покачал головой:
– Я думал об этом. Но я катаюсь просто потому, что люблю это. Ну и не откажусь от соревнований конечно. Однажды меня и впрямь приняли в сборную США – мне было шестнадцать, – но я повредил колено прежде, чем успел отличиться.
– Поразительно, – сказала Кэссиди. – Я постоянно падала с велосипеда. Спорт, полагаю, просто не мое. Я – книжный червь.
Конор подался вперед, на лице его отразился неподдельный интерес.
– Могу поспорить, я бы научил тебя кататься. У нас есть склон для новичков, и как только ты наберешься мужества, все остальное придет моментом.
– Не думаю, – резко ответил Гэвин, и три изумленных взгляда уставились на него.
Кэссиди пнула его под столом.
– Гэвин просто, наверное, хочет сказать, что я безнадежна. К тому же, я здесь долго не пробуду. Но спасибо за предложение.
Очевидно, Гэвин не считал, что катание на лыжах – подходящее занятие для будущей матери. Но если он не собирается признавать свое отцовство, с чего это ей слушать его советы относительно того, что делать, а что нет?
Подали десерт, и вдруг Кэссиди ощутила усталость – такую сильную, что глаза закрывались сами собой. Гэвин тут же это заметил и поспешил откланяться. Все встали, и Мейве похлопала девушку по руке.
– Не забудь про чай завтра.
– Хорошо, – сказала Кэссиди, вздрагивая.
Они вышли из отеля, и Гэвин положил руку ей на плечо.
– Поднять крышу машины? – спросил он. – Будет прохладно, солнце уже село.
В горах даже теплый весенний день нес в конце прохладу.
– Нет, – ответила Кэссиди. – У меня есть шарф, и я хочу посмотреть на звезды.
Швейцар уже стоил у машины, придерживая дверцу. Девушка села на место пассажира и расслабленно откинулась на спинку сиденья.
Гэвин вел машину по другой дороге и остановился на горе, откуда открывался великолепный вид на Силвер-Глен. Город выглядел точно фотография на туристической открытке.
– Ты счастливчик, – сказала Кэссиди. – Я люблю пустыню и оживленный Вегас, но здесь просто чудесно.
– Это мой дом, – просто ответил мужчина.
Воцарившееся молчание угнетало Кэсс, она вдруг поняла, что Гэвин не сдвинулся со своей позиции и пока не собирается. Вся радость от вечера мгновенно померкла, навалилось глухое отчаяние. Если бы только можно было поверить, что он будет заботиться о ней и доверять, она бы осталась и попытала счастья. Но, похоже, то, что там случилось в прошлом, лишило Гэвина способности верить кому-либо иному, кроме родных. А теперь, когда и Мейве все знает, ситуация лишь усугубится. Гэвин конечно же подумает, что Кэссиди пытается за его спиной втереться в доверие его матери.
Когда они приехали, девушка сразу же удалилась в свою комнату, пожелав своему спутнику спокойной ночи. Однако он и не подумал отпускать ее, внезапно появился на пороге ее спальни и резко спросил:
– Что будешь делать?
Кэссиди пожала плечами, снимая туфли и с наслаждением ступая на мягкий ковер босиком.
– А как ты думаешь? Паковать вещи. После того, как я встречусь с твой мамой завтра, мне не будет нужды оставаться. Я прилетела, чтобы сообщить тебе новость, и сделала это. Когда родится малыш, скажи мне, где можно будет провести тест, и я появлюсь, когда нужно.
– Я тебе говорил, что ты можешь остаться у меня на какое-то время.
Уязвленная его холодностью, девушка посмотрела Гэвину в глаза.
– Лучше мне отправиться домой.
– Но ты не можешь этого сделать, твой отец выгнал тебя.
– У меня есть друзья. Уверена, кто-нибудь из них меня приютит.
– Друг или подруга?
Кэссиди вспыхнула от гнева.
– А это имеет значение?
На его лице отражались разноречивые чувства, но единственное, что читалось ясно, – это желание. Он не хотел испытывать его, но ничего не мог с собой поделать, и бугорок на брюках коварно выдавал его. Это столь явное свидетельство его восхищения, однако, лишь опечалило Кэссиди. Если все, что их связывало, – это желание, то лучше отпустить Гэвина и пойти своим путем. Ребенку нужна стабильность, а ей – мужчина, который смог бы ее уважать, а не ожидать, что она подстроит ему ловушку.
Гэвин шагнул к ней, и от его взгляда дрожь пробежала по ее спине, в душу закрался какой-то первобытный страх.
– Да, – хрипло произнес он. – Имеет.
Притянув ее к себе и обняв, он нашел ее губы и поцеловал ее – страстно. Кэссиди испытала знакомое ощущение волнения в его руках. Она и ее гнев таяли, точно льдинки в солнечный день. Может быть, ее беременность и стала причиной частых споров, но кое-что не изменилось. Его объятия были крепкими, а поцелуи – настойчивыми. Его тело говорило о том, что он сам пока еще не готов был осознать. Они были созданы друг для друга и некой насмешкой судьбы брошены друг другу в объятия, словно бы ради некоего эксперимента.
Гэвин поцеловал ее в шею, отчего девушка задрожала.
– Отпусти меня, – попросила она, но, вопреки своим словам, обхватила его за шею.
Он подтолкнул ее к кровати.
– Ты ведь уже беременна, – сказал он. – Так что мы вряд ли усугубим ситуацию.
Кэссиди рассмеялась.
– Если ты всегда так уговариваешь девушек, то звучит не очень.
Он легонько сжал зубами мочку ее уха.
– Ну, извини. Сейчас я не очень хорошо соображаю. Ты сводишь меня с ума.
Они шумно и неловко упали на кровать – он локтем задел ее плечо, ее пальцы поспешно расстегивали пуговицы его рубашки. Гэвин стащил с нее топ. Кэссиди краешком сознания понимала, что нужно его остановить, но не могла заставить себя сделать это. Наконец-то они были честны друг с другом и не сдерживались в проявлении чувств. Желание за желание, двое, обменивающиеся удовольствием.
Мужчина посмотрел на обнаженную девушку.
– Твое тело уже меняется, – произнес он с восхищением в голосе, нежно положил ладони на ее грудь и легонько сжал ее, отчего теплая волна наслаждения прокатилась по телу Кэсс.
– Они слегка набухли и стали очень чувствительными.
Гэвин провел по соску.
– Тебе будет больно, если я попробую их на вкус?
– Нет, – выдохнула Кэссиди, удивленная, что вообще в состоянии говорить.
Он осторожно взял в рот ее нежную плоть, и сосок затвердел от его ласки.
– Гэвин, – прошептала она умоляюще.
Приподнявшись на локте, он посмотрел на нее.
– Слишком сильно?
– Недостаточно сильно.
Он улыбнулся, и в его глазах блеснул хищный огонек. Приподняв юбку Кэссиди до талии, он стянул с нее шелковые трусики, и холодный воздух приятно коснулся ее кожи.
