Нет, она не может быть с ним только потому, что детям нужен отец, – рядом с ней должен быть любящий мужчина, который бы ей доверял.
Гэвин спросил:
– Так это окончательное решение? Ты остаешься здесь?
– Ты же слышал, что сказал отец. Он все простил мне. Спасибо за то, что приютил у себя, но теперь можешь наконец начать жить по-прежнему. Если пришлешь мне мои вещи, я буду благодарна.
Теперь он заговорил ледяным голосом:
– Да ты еще та штучка. Если бы не беременность, ты бы не стала искать меня, не так ли?
– Но это ведь не я покинула Вегас без капли сожаления, – вырвалось у нее, прежде чем она смогла удержаться.
Как вообще они дошли до взаимных упреков? Та ночь в Вегасе была волшебной – и все закончилось так банально? Кэсс хотелось услышать от Гэвина, что он ее любит, хочет сделать своей женой и предложить ей вернуться с ним в Северную Каролину, чтобы дети родились в законном браке. Но ничего такого не произошло. Он просто с ненавистью и осуждением смотрел на нее. Когда молчание стало невыносимым, он произнес, взявшись за дверную ручку:
– Удачи, Кэссиди.
Она выпалила в ответ, вне себя от злости:
– Не забудь прислать счет за самолет. Я Корелли, мы можем себе это позволить.
Должно быть, все эмоции, которые читались в его взгляде, отразились и на ее лице. Как она могла сказать ему такое? Наверное, они и впрямь не пара, и, останься вместе, довели бы друг друга.
Гэвин встряхнулся, точно желая проснуться от кошмарного сна:
– Это за мой счет, – произнес он ледяным тоном. – Считай, что это плата за ту безумную ночь в Вегасе.
Проходив по ярко освещенным улицам Вегаса целый час, Гэвин наконец отправился на поиски Патрика. Тот был в гостиничном комплексе Мандалай-Бэй у игрового автомата. Он с удивлением посмотрел на Гэвина.
– Где Кэссиди?
Он даже не мог встретить взгляд младшего брата, чувствуя, что все по-прежнему кипит внутри.
– Она дома, с семьей. Если ты не против, я готов лететь домой.
Лицо Патрика погрустнело.
– А я думал, мы останемся на пару деньков.
– Может быть, в другой раз.
«Может быть, никогда», – подумал Гэвин. Ему не хотелось больше возвращаться в Вегас. Кэссиди подарила ему эфемерную надежду на счастье и тепло, но все это оказалось миражем. Он опять совершил ошибку с женщиной, и на сей раз он может и не оправиться.
Кэссиди посвящала все свое время работе, что успокаивала ее, как и мысль о детях. Каждый день она разговаривала со своими малышами и читала им сказки на ночь. Отношения с отцом и братом налаживались. Карло, все еще стыдясь своего поступка, был паинькой, Джианни Корелли старался изменить свое мировоззрение. Обоим приходилось нелегко, ведь в их венах текла итальянская кровь, а в генах была заложена многовековая история шовинизма. Но они старались, и Кэссиди ценила это.
Ночью же, когда было нечем занять мысли, она думала о Гэвине, говорила себе, что со временем все наладится и она не будет мечтать о его прикосновениях. Но пока прогресса не было видно. Однако Кэссиди не позволяла себе плакать, все время помня о малышах. Она будет сильной ради них. Они – ее семья. Думая о будущем, она не могла представить, как сможет компенсировать им отсутствие отца. Она всю жизнь ждала своего идеального мужчину – сильного, любящего, благородного, доброго. Может, ее требования были слишком высоки? Наверное, было несправедливо требовать от Гэвина стать отцом вот так, сразу, после единственной ночи с ним. Да, он проявлял к ней интерес, но секс – недостаточно сильное средство для скрепления брака, особенно, если учесть, что они едва знают друг друга. Хотя Кэссиди могла бы сказать, что уже знает Гэвина – может быть, даже больше, чем он об этом догадывался. Достаточно было увидеть их отношения с матерью и братьями, понаблюдать за ним, когда он предлагал ей помощь, даже сомневаясь в глубине души.
О, она понимала, отчего влюбилась в него! Но сейчас единственное мудрое решение – не печалиться, а сохранить обо всем добрые воспоминания. Гэвину нужна женщина, вне сомнений, но очевидно, не она.
Кэссиди подумывала о том, чтобы съехать от отца, но понимала, что ей скоро понадобится помощь, потому сейчас не время начинать жить одной. Отец, конечно, вряд ли сможет сильно помочь, но Карло проявлял активный интерес к будущим племянникам.
В один прекрасный день из Северной Каролины доставили мебель для детской. Тогда Кэссиди в первый и последний раз нарушила данный себе обет не плакать. Брат помог ей собрать кроватку и ушел играть в баскетбол с друзьями, отец был в казино, а Кэсс, оставшись одна, сидела на полу будущей детской и рыдала, вспомнив тот день, когда они с Гэвином выбирали вещи для детей. Она тогда надеялась, что все образуется, и даже начала прикидывать, как могла бы использовать свой талант и навыки в Силвер-Глен. Как наивна она была, как заблуждалась!
Дважды с момента расставания она порывалась слетать в Северную Каролину и попробовать восстановить отношения с Гэвином. Но оба раза говорила себе, что, если бы он хотел, он бы прилетел сам. Молчание говорило о многом.
Настал день, когда Кэссиди отложила свою модную одежду и начала носить вещи для беременных. Она надевала их с гордостью, не думая ни секунды о том, что набрала лишний вес. Когда у тебя разбито сердце, сделать это достаточно сложно. И все же она до сих пор с удивлением смотрела в зеркало на свой округлившийся живот, чувствуя себя одновременно разбитой и воодушевленной. Утреннее недомогание прекратилось, но постоянная усталость ее не покидала.
Кэссиди поняла, что с нетерпением считает дни до родов, отчасти оттого, что ждала появления малышей на свет, но самое главное – потому, что когда они родятся, можно было позвонить наконец Гэвину. Что он скажет? Захочет ли вообще узнать результаты анализа? Этот мужчина был загадкой.
После возвращения из Вегаса Гэвин встретился с тремя крупными клиентами – вообще, дел было по горло, нужно было решать проблемы, выдвигать предложения по улучшению бизнеса и так далее. Думая о Кэссиди, он не мог избавиться от ощущения, что с ней он потерпел огромную неудачу, а это было не в его характере. Как вообще это произошло – ведь он уже был готов признаться ей, что верит в свое отцовство и хочет, чтобы она осталась… возможно, навсегда. Но когда отец принял ее назад с распростертыми объятиями, Гэвин потерял контроль над собой.
Если бы была хотя бы призрачная надежда на ее любовь, он бы не стал молчать. Но Гэвин ни секунды не сомневался в том, что Кэссиди бросилась к нему лишь оттого, что ей некуда было идти в сложившейся ситуации. Она не хотела становиться матерью, а он стал причиной крутых перемен в ее жизни, вот и все. Она была яркой и удивительно живой и заслуживала лучшего спутника жизни, чем он, циник. Но, говоря себе, что все закончилось вполне ожидаемо, Гэвин не верил этому в глубине души, особенно бессонными ночами, наполненными тоской. Кэссиди подарила ему новую жизнь, оживив своим присутствием его унылое существование, заставила его хотеть… чувствовать.
