Впервые в жизни он почувствовал потребность с кем-то поговорить, хотя обычно привык решать все сам. Ему мешала лишь гордость. И поэтому, когда однажды утром появился Конор, было непонятно, к лучшему это или нет.
Он увидел брата, сидя на заднем крыльце и завязывая шнурки перед утренней пробежкой. Тот был тоже одет по-спортивному, и Гэвин с подозрением посмотрел на него.
– Это какое-то совпадение?
За его домом в горах пролегала извилистая дорожка длиной больше километра – подъем был крутым и сложным, и обычно Гэвин пробегал туда и обратно три раза.
Конор улыбнулся и пожал плечами.
– Я знаю о твоей привычке, а мне лишний раз пробежаться не мешает. Устроим гонку к вершине горы.
И не дожидаясь ответа, брат побежал, его длинные ноги так и мелькали. Дух соревнования захватил Гэвина, и он ринулся вдогонку: нельзя было позволить этому сосунку одержать верх!
Но Конор все-таки был лыжником с самого детства. К тому же он стартовал раньше. Добежав до вершины, братья на рекордной скорости понеслись вниз по узкой тропинке, затем – снова наверх. На пятый раз Гэвин понял, что больше бежать не в силах. Пот струился по спине и застилал глаза, мышцы, казалось, разрываются, легкие жгло огнем. Они оба заметно замедлились, но продолжали локтями выталкивать друг друга с тропки. Порой кто-то притормаживал передохнуть, и тогда соперник проносился мимо с триумфом. Пробежав туда-обратно в пятый раз, Конор поднял руку.
– Хватит!
Он наклонился, положив руки на колени, тяжело дыша.
Гэвин встал рядом в точно такой же позе.
– Что это вообще было? – спросил он.
– Ты строишь из себя затворника, а это плохо для душевного состояния.
– И давно ты стал философом?
Конор не ответил. Выпрямившись и вытерев пот со лба, он признал:
– Влажность адская.
Гэвин согласился, но не отступил:
– Почему ты здесь, Конор?
В глазах брата, несмотря на усталость, зажегся озорной огонек.
– Патрик рассказывал мне о встрече с твоей сексуальной гостьей. Сказал, что летал с вами в Вегас.
– Его это не касается.
– Он сказал, что Кэссиди – просто милашка.
Гэвин ощутил, как спазм сжал горло.
– Пусть держится от нее подальше.
– Почему это? Ты, я так понял, ею не интересуешься.
В глазах его потемнело от ярости, и реакция не заставила себя долго ждать. Размахнувшись, он ударил брата в челюсть, вложив в этот удар всю злость и гнев, так что даже рука заболела. Конор пошатнулся, но устоял. С его лица исчезла улыбка. Потерев подбородок, он произнес:
– Ну ты и псих!
Гэвин в глубине души был с ним согласен, но вслух признавать свои промахи не собирался.
– У меня все прекрасно.
– Послушай меня, Гэвин. Я ведь знаю тебя как облупленного. Ты перфекционист, никогда не признаешь за собой право на ошибку, и так повелось с тех пор, когда произошел тот случай с девицей.
– Ты имеешь в виду, когда я повел себя как полный идиот и очутился за решеткой? – зло переспросил Гэвин, дивясь тому, что живо помнит все подробности до сих пор.
Конор прислонился к балке крыльца.
– Может, я и не говорил тебе, но мы тогда с Патриком тобой восхищались. Да и до сих пор уважаем твой поступок.
– Не хочу об этом говорить.
– Ты отправился в тюрьму, Гэвин – на целых пять ночей, зная, что ты невиновен, и не позволил семье заплатить выкуп. Ты же был не виноват в том, что та девчонка оказалась психопаткой. Это вообще было твое первое свидание, и ты за него дорого заплатил – я бы даже сказал, что ты до сих пор расплачиваешься.
Было невыносимо признавать правоту младшего брата.
– Мне следовало знать, – пробормотал Гэвин.
– Да любой парень на твоем месте попался бы! Она была симпатичной и сексуальной, и она первая назначила тебе свидание. Как ты мог знать, что она объявит тебя насильником?
– Ты знаешь, что мама хотела заплатить?
– Но не потому, что сочла тебя виновным.
– Тогда почему?
– Она не могла смириться с тем, что ты за решеткой. Да и никто из нас этого не хотел.
– Но вы сомневались.
В первый раз в жизни Гэвин произнес это вслух.
Раньше он заглушал этот тихий противный голосок в глубине сознания, нашептывающий ему неприятные до боли подозрения.
Конор пристально посмотрел на него, точно желая прочесть его мысли.
– Нет. Мы были в шоке, тревожились за тебя и были ужасно расстроены, но мы бы никогда не подумали, что ты насильник. О боже, Гэвин, как ты можешь такое говорить.
Гэвин посмотрел вдаль, не в силах встретить взгляд брата. Все, о чем они говорили, было в прошлом, и репутация его была чиста. Остался лишь страх вновь совершить ошибку.
– Я едва знаю Кэссиди, – вымолвил он наконец.
Конор понял его невысказанную мысль.
– Гэвин, когда полупьяный водитель сбивает человека, тот, оправившись, начинает бояться всего, не в силах признать, что это всего лишь несчастный случай, неудача. – Он помолчал. – Ты не сделал ничего плохого. Встретил симпатичную девушку в университете и пригласил ее на свидание. Она сыграла с тобой злую шутку, но не получила ничего. Вероятность второго подобного случая равна нулю. Ты же общался с Кэссиди, пусть не годы и месяцы, но все же. Доверься своим инстинктам, они не подведут. Ты взрослый мужчина, а не ребенок.
– И слава богу! – тихо произнес Гэвин с облегчением. – Спасибо за откровенный разговор, братишка.
Конор провел подошвой кроссовки по траве.
– Так что ты собираешься делать дальше?
– Ты о чем?
– Не прикидывайся дурачком. О Кэссиди.
– Я ценю твою заботу, Конор, но со своими любовными делами я разберусь сам.
– А ты и вправду любишь ее?
В глазах брата не было ни усмешки, ни зависти – лишь искреннее сочувствие, и этот взгляд проникал в самую душу, не давая шанса скрыть свои чувства. Гэвин сглотнул:
– Как я могу любить ее? Если сложить все время, что мы провели вместе, получится не больше недели.
– И это твоя отговорка?
– Это не отговорка, а правда.
Конор покачал головой:
– А ты, похоже, боишься больше всего любви с первого взгляда, не так ли? Для тебя это чистой воды безумие. Бедный Гэвин. Может, тебе и впрямь стоит забыть о Кэссиди. Не уверен, что ты справишься, если окажется, что ты действительно влюблен. Удачи, брат, тебе она понадобится.
